Жан Ануй - Потасовка

Маршал. Если вам назовет их зависть, это будут таланты, сир. Вы обезглавите страну.

Наполеон (раздраженно). Головы отрастут! Вы меня раздражаете. И вы тоже. Можете идти.

Маршал выходит, в дверях сталкивается с Фуше, которого вводит д'Анувилль.

Маршал. Вас уже освободили?

Фуше. Да. А вас еще не арестовали?

Маршал. Хоть бы война поскорей! Попробуй, пойми тут что-нибудь! (Выходит.)

Наполеон (пожимает плечами, к Фуше). Он хорош только в арьергарде, как в России, с ружьем в руках, — этакий стойкий солдатик. Но они тоже нужны. Подойдите, Фуше.

Фуше невозмутимо подходит к нему.

Я как-то сказал Талейрану, что он дерьмо в шелковых чулках. Он — вельможа, настоящий. А на вас и шелковых чулок-то нет.

Фуше (с достоинством). Я сын народа, сир. А это сейчас в цене. Кстати, если я правильно понял нашего юного лейтенанта?..

Наполеон (игриво). Вы одобряете?

Фуше (улыбаясь). Именно это я и предложил бы вашему величеству, будь у нас время поговорить серьезно. Я снова чувствую себя в Лионе!

Наполеон. Вы знаете, как надо подчищать?

Фуше (развязно). Немного, сир. В девяносто третьем, на площади Брото я их поставил в ряды по десяти. И ррраз!

Наполеон (весело). И ррраз! Оставьте нас, лейтенант. Мы должны серьезно поработать.

Д'Анувилль выходит. Они остаются вдвоем, как старые приятели.

(Угощает Фуше табаком. Провожая взглядом д'Анувилля, раздраженно.) И чего он вечно тут торчит? Вы ему покровительствуете?

Фуше. Он верный человек, сир.

Наполеон. Я успел это заметить. Скучно.

Фуше (продолжает). Он преклоняется перед вашим величеством. Первым пришел во дворец встретить вас. (После минутного колебания.) Кроме того, я когда-то хорошо знал его мать.

Наполеон (глаза его загораются). Ну-у? Проказник… (Угощает его табаком.) У нас столько работы — необходимо слегка развеяться. Давайте. Обожаю пикантные истории…

Фуше (делает движение). Ну, этой уже лет сто… Я был еще ораторианцем.

Наполеон (строго). Осторожнее! Ни слова против религии! Я люблю вольности, как все французы, но религию — ни-ни!

Фуше. Даже теперь?

Наполеон. Никогда. Революцию, мать нашу, — сколько угодно. Великие принципы и всю эту говорильню — ради бога, это не опасно и может даже развлечь. Но религию… Она слишком полезна. Я ее оплачиваю и защищаю. Владеешь священником — владеешь женщиной, владеешь женщиной — мужчина у тебя в руках. Девять из десяти.

Фуше. Ну тогда я расскажу вам только начало, оно в духе галантных историй прошлого века… говорят счастливого… У них был замок в моем приходе. Я исповедовал мать и дочь. Дочь сопротивлялась.

Наполеон. Ее можно понять. Большего урода мне встречать не приходилось.

Фуше. Никогда не надо отчаиваться, сир. Признаюсь, я по уши влюбился в эту девушку. Возможно, это было моим единственным искренним чувством в жизни. Ну, а потом я встречаюсь с ней в Лионе, в разгар террора, она, конечно, замужем, сажаю обоих в самую поганую тюрьму — из тех, откуда не выходят. Ему грозит смертельная опасность. Классическая ситуация! Я спасаю мужа.

Наполеон (усмехаясь). А расплачивается жена!

Фуше (с притворным огорчением). По совершенно непонятной оплошности секретаря суда, его имя осталось в списках революционного трибунала. Бюрократическая неувязка. Жену, разумеется, освободили. Я даже распорядился вернуть ей состояние. В Лионе все было в моей власти. Через девять месяцев она родила виконту, так сказать, посмертно сына, и я теперь наблюдаю за ним издалека.

Наполеон (усмехаясь). Какая чудовищная история! Быть вашим сыном, Фуше… А мать вы больше не видели?

Фуше. Нет. Красивее я не стал. Прибавьте к этому ужас случайной смерти, бессмысленность жертвы… Надежды не было никакой. Я купался в деньгах и титулах, благодаря щедротам вашего величества, и в любовницах у меня не было недостатка. И надо сказать, попадались красотки! Будь хоть трижды уродом, когда бренчишь мелочишкой власти, есть из кого выбрать. Не считая этой первой, которая, если спокойно разобраться, была девицей весьма незначительной, ваш министр полиции, сир, прожил жизнь почти что девственником.

Наполеон (смотрит на него, холодно). Грустная история. Я такие не люблю.

Фуше (после паузы, с досадой). Мне, видимо, не следовало быть столь откровенным, ваше величество.

Наполеон (холодно). Безусловно.

Фуше (с тенью улыбки на тонких губах). Но чтобы загладить свою неловкость, насколько это возможно, добавлю, что упомянутая дама — креольского происхождения, — была близкой подругой мадмуазель Ташер де ля Пажери, когда та еще не стала женой виконта де Богарне. От нее я узнал многие вещи, которые известны только нам с вами, ваше величество.

Они словно две змеи, гипнотизирующие друг друга.

Наполеон (глядя ему в глаза). Мы слишком много и давно знаем друг друга, господин герцог Отрантский. Только у меня руки длиннее и память лучше.

Фуше (тоже смотрит на него). Вы правы, сир. Но мои архивы, на случай внезапной утраты памяти, в надежном месте.

Наполеон (жестом прерывает этот разговор). Ладно, хватит. На чем мы остановились, на счастливом известии о рождении ребенка? Вы ведь не собирались приглашать меня в крестные отцы?

Фуше (улыбаясь). Нет, ваше величество. У него есть крестный отец. Мадам д'Анувилль была также близкой подругой Талейрана, который с радостью согласился подержать ее сына над купелью.

Наполеон (с горечью). Сеть, я вижу, не рвется.

Фуше (расслабившись). Не рвется, сир. Так что мы можем свободно продолжить наш разговор.

Наполеон (решает на время оставить эту тему). Вы правы. Вернемся к нашим баранам.

Фуше (улыбаясь). Чтобы свернуть им шею…

Наполеон (поднимает палец). Чтобы их постричь! Я объявлю набор и введу новые налоги. Европа навязывает мне войну. Я вынужден защищаться. Франции нужны солдаты и деньги!

Фуше. Как всегда.

Наполеон (подходит к нему). Вот теперь-то и начинается серьезный разговор. Казна, кажется, в порядке… Я надеюсь, вы туда не заглядывали без меня?

Фуше. Заглянул. С этого всегда начинаешь. Она в порядке, сир. Невероятно, но так. Знаете, что сделал герцог де Фельтр, управляющий королевского дома? Взял из казны сумму, необходимую для поездки в Ганд, и больше ни гроша, да еще расписку оставил — для Франции…