Алексей Винокуров - Попы в космосе

Ефросинья. Верно, лучше и не скажешь…

Диакон смотрит на нее. Появляется секретарь.

Ефросинья( ворчит ). Явился, нечистая сила… Зачем припожаловали, отец секретарь?

Секретарь. Проститься хочу. Все ж таки мы с отцом Эро́сом знакомцы были… Хотя и имели разногласия по некоторым научным вопросам.

Ефросинья. Эва, куда хватил… Разногласия! Да если бы не эти ваши разногласия, он бы, может, еще и жив был.

Секретарь( смиренно, но непреклонно ). Грешен, знаю… Однако прошу, матушка, не отказать мне в христианском милосердии.

Ефросинья смотрит на него сурово. Тот стоит к ней спиной, опустив голову.

Диакон. Пойдемте, матушка… Пусть уж его, в самом деле, простится…

Ефросиньяи отец диаконвыходят. Секретарь смотрит на Эро́са, лежащего в гробу.

Секретарь. Ах, отец Эрос, что же ты натворил? Все упрямство твое глупое и гордыня! Так было бы распрекрасно – в космос бы слетали, потом в митрополиты, а там и в патриархи. Очень нам нужен был тут свой человек: слабый, недалекий, управляемый… Идеально ты для этого дела подходил. И вот, на тебе – уперся, как осел. В гроб лег, лишь бы дела не делать… Но только знаешь, отец Эрос, разговор-то не закончен. Как это там говорят: у нас длинные руки. Мы везде до тебя дотянемся, так и знай…

Диакон (внезапно появившийся ). Это что за прощание такое, отец Василиск?

Секретарь( вздрогнув ). В чем дело? Тебе чего, отче? Почему без доклада?!

Диакон. Это где вы до него дотянетесь? Уж не на том свете ли?

Секретарь( отступая к гробу ). Ты чего, отец Михаил… Пошутил я… Пошутил, понимаешь… Шутка это была…

Диакон. А насчет космоса – тоже шутка была?

Секретарь. Тоже… Каюсь… Пошутил я, а он возьми и умри.

Эрос( страшным голосом, поднимаясь в гробу ). Ну, так и я пошутил!

Вцепляется секретарю в горло. Тот хрипит.

Секретарь( хрипит ). По… помогите… убива… ют!

Эрос. Держи его, отец диакон!

Диакон( вцепляясь в секретаря ). Не уйдет!

Эрос. Пошутить хотел, нечистый?! Ничего, русский поп тоже шутит умеет!

Они запихивают секретарю в рот кляп и заталкивают в гроб. Крестят гроб и садятся сверху. Заглядывает Ефросинья. Смотрит на одного, на другого.

Ефросинья. Где сатана-то?

Эрос. Там, где и положено.

Секретарь бьет изнутри в крышку. Ефросинья подходит и садится на крышку рядом со священником и диаконом.

Ефросинья. Не вырвется?

Эрос. Не должен. Мы его святой водой еще окропим, да гвоздями забьем покрепче.

Секретарь стучит изнутри.

Ефросинья. Стучи – не стучи, ничего не выстучишь.

Диакон( Эро́су ). Как же это вы догадались про него, отец настоятель?

Эрос. Уж больно наглый. Даже для архимандрита чересчур. Но, конечно, полной уверенности не было. И тогда матушка мне совет дала умный – позвонить прямо самому владыке, да спросить.

Диакон. Не испугались?

Эрос. Боязно, конечно, было. Но выбор-то не богатый: или черт, или епископ. Я епископа выбрал. Привычнее, знаешь ли… Он мне все и обсказал. Что нет, дескать, в природе никакого секретаря отца Василиска. Остальное уж было делом техники.

Диакон. Как это вы так ловко умерли – как натуральный. Мне уж матушка сказала, да я не поверил, пока своими глазами не увидел, как вы из гроба порскнули, и ну его душить.

Эрос. А ведь идею-то ты мне подсказал, помнишь?

Диакон. Насчет удушения?

Эрос. Да нет, насчет мертвым притвориться.

Диакон. Так вам же не понравилось тогда.

Эрос. Ну, всему свое время.

Ефросинья. Какой страх пережили, отец Эрос… Едва-едва он в космос нас не отправил.

Эрос. Нет, матушка. Тут пострашнее будет. Не в космос нас запустили, а в хаос. И не сейчас, а гораздо раньше. Понимаешь?

Ефросинья. Не понимаю.

Эрос. Обманули нас – вот что. Но не то страшно, что обманули, страшно, что мы обманулись.

Диакон. Да как же было не обмануться, если чин на нем секретарский?

Эрос. А это все равно, какой на нем чин – секретарь ли он, архиерей или просто мальчишка. Страшно, что не увидели мы в нем дьявола. А ведь все дела его о том вопияли. И вот дьявол-то и показал нам всю глубину нашего падения. И кто все мы есть.

Диакон. И кто же мы?

Эрос( помолчав ). Люди мы, отец диакон. Просто люди… А нам этого нельзя.

Ефросинья. Что ты, отче, говоришь такое? Нельзя нам людьми быть?!

Эрос. Истинно так. Потому что люди слабы, люди изменчивы, сребролюбивы, злы, гневливы и себя не помнят.

Диакон. Куда же нам, отец настоятель, тогда велишь? В ангелы разве?

Эрос. Можно бы в ангелы, конечно, да вакансиии расписаны на миллион лет вперед… Ведь вот оно как бывает. Живешь, живешь, а потом рано или поздно понимаешь, что идешь по жизненному пути, а на пути этом можешь и должен умереть. И когда настигнет тебя это понимание, тогда только видишь, с чем соотносить жизнь и смерть. И бывает так, что отступятся от тебя ближние и дальние, родные и знакомые, епископы и простые иноки, ангелы и черти, и один ты останешься перед лицом Божиим. И вот тогда ни единый бес тебя обмануть не сможет, будь он сам митрополит. Ибо заповедал нам Иисус Христос: «Познаете истину – и истина сделает вас свободными!»

Диакон. Так в чем же истина?

Эрос. Во первых, не бойтесь. Ничего не бойтесь, ни властей мирских, ни духовных, ни бесов, ни ангелов.

Диакон. Во вторых?

Эрос. Делайте свое дело. Но не не так, как обычно. Особенным образом его делайте. Всякому человеку Господь дает свой талант. Но мы этот талант или вовсе в землю зарываем, или на сотую часть его используем. Суета сует и все – суета! Каждую секунду делай свое дело, а когда не можешь делать – думай о нем. Вот путь, как вырваться из тенет тоски, страха, уныния, безнадежности. Люби свое дело, знай его, каждый миг в нем совершенствуйся. Вот, говорят, делай что должен – и пусть будет, как будет. Это ошибка. Делай, что можешь. Делай больше того, что можешь – и тогда будет, что до́лжно. Вот это и есть путь христианина. Больше того скажу – это и есть путь человека, каким его создал Бог.

Ефросинья. А третье что же?

Эрос. Третье – не допускай до ума и сердца злых мыслей. Борись с ними.

Диакон. Трудно это. Я, отче, всегда дивился, откуда в людях столько злобы. И, главное, сколько ни злишься, меньше ее в тебе не становится.