Юлиу Эдлис - Набережная

Зоя (не задумываясь) . Павел говорит…

Люба (резко) . А мне на него плевать! Я не у него — у тебя спрашиваю.

Зоя (машинально) . … он так даже уверен, сто процентов.

Люба (нетерпеливо) . А ты?!

Зоя (после паузы; без утайки) . Не знаю, Любаня… Страшно.

Люба (кивнула) . Страшно. Вот и я так думаю. Не то что, не дай Бог, провалишься, вернешься назад, это с кем не бывает, вон Алка — четвертый год землю носом роет, а ничего, жива, здорова, чего и нам желает. А вот выбьешься в артисты — вот тогда и страшно станет.

Зоя (не понимает ее) . Почему?

Люба. Так если там у вас, оказывается, надо всю дорогу все самое твое личное, самое тайное — наружу, всем напоказ… Ну как ты со своими письмами… (Неожиданно.) Не стыдно было?

Зоя (опять не понимая ее) . Чего стыдно-то?!

Люба. Лично я бы не смогла. Что мое — мое, кому какое дело?! Себя наизнанку выворачивать — это ж какие силы нужно?..

Зоя. Не знаю… Увидим. Еще, может, не примут, от ворот поворот…

Люба (убежденно) . Нет, я не смогла бы. Духу не хватило б… Не перебирай ножонками, успеешь, может, навек расстаемся, когда еще поговорим. Я ведь тебя люблю, потому и спрашиваю. Ведь если там у вас на самом деле врать ни грамма нельзя, одну чистую правду им вынь да положь… Страшно ведь, Зойка, поневоле мандраж берет!

Зоя. Это ведь какие роли попадутся…

Люба (твердо) . Что в тебе есть, то и есть, занять не у кого. Я ведь опять не про то…

Зоя (скрывая нетерпение) . Ты говори, не бойся, Люба!

Люба. Это я-то боюсь?! Ты видела, чтоб я кого боялась? Еще не родился тот человек! (Помолчала.) А я знаешь про какой фильм мечтаю? И чтобы ты, ясное дело, в главной роли?

Зоя. Интересно…

Люба (прислушиваясь к самой себе) . Вот чтоб как сейчас — набережная эту пустая, море серенькое, тихое, теплоход трубит где-то в тумане, не видать, чайки голодные орут, и не то, про что говорим, главное, а про что — ни слова. А там все равно скоро опять новый сезон, и все сначала, хоть и без нас уже, и что-то будет… Что-то будет… (Смутилась, махнула рукой.) Ах, оставьте! Не обращай внимания. (Спряталась за привычный свой насмешливый тон.) Тем более, действительно, очень может случиться, что отфутболят тебя за милую душу обратно, опять на набережной, у Зинкиной «Эспаньолы», встретимся, будто и не разбегались в разные стороны. Ладно. Фирма претензий не имеет. Беги. Аленка небось уже от нетерпения фужеры зубами грызет.

Зоя. Но ты придешь? Я вправду обижусь.

Люба. Куда я денусь. Только не надейся — плакать не буду.

Зоя. Учти, ждем! (Ушла было совсем с набережной, потом остановилась, кинулась бегом обратно к Любе). Я тоже тебе хотела, Любка… (Лихорадочно и торопливо.) Я не вернусь никогда! Я уже не смогу! Я уже как заразилась на всю жизнь… примут, не примут, есть талант, нету — уже все равно не смогу, обратно дороги нет. Я еще тогда, когда эти свои письма ненаписанные в микрофон без стыда, будто и не я это, а кто-то другой, посторонний, рассказывала, и камера жужжит, и все прожектора на меня нацелены, и одни чужие люди вокруг, а мне все равно не совестно, только страшно, ноги подкашиваются, — я еще тогда поняла: все! Будто все разом оборвалось. Будто я предательство какое-то совершила, неизвестно какое, самой себя уже не узнать, а все равно не совестно! Все, Любка, все! И виноватой перед вами я тоже себя не чувствую нисколечки! Так что обижайтесь, не обижайтесь, а не вернусь… (Улыбнулась через силу, махнула, подражая Любе, рукой.) Ах, оставьте!.. (Убежала с набережной.)

Пауза. Заметно стемнело.

Из своего кафе выходит Тетя Зина. Снимая на ходу халат.

Тетя Зина. Как подумаю, что и Люську рано или поздно не миновать провожать…

Люба. Это от тебя не уйдет, не забегай… (Задумчиво и просто.) А знаешь, что я тогда подумала?..

Тетя Зина (запирает кафе) . Когда «тогда»?

Люба. Ну, когда из пугача стреляться приспичило… Пугач не пугач, а ведь стрельнула, решилась…

Тетя Зина (закрывая створки в борту «Эспаньолы», сочувственно) . Забудь. Плюнь и разотри! Мало ли что сдуру над собой учудить иногда тянет!.. Тут главное — набраться терпения. Женщина, она ведь что? Она из одного терпения и слеплена.

Люба. Не подумала даже, думать некогда, а как ток через мозг проскочил: неужели так просто это?! Раз — и все? И ничего не останется от меня, ни следа?!

Тетя Зина (запирая перекладину на висячий замок) . Забудь, сказано, не держи в голове!

Люба. И тут я решила: ах, оставьте! Не дождетесь! Еще не спето столько песен!

Тетя Зина. Я и говорю — все по-новому надо, все иначе!

Люба (тихо и очень серьезно) . Пугач не пугач, а я ведь, Зина, побывала там…

Тетя Зина. Вернулась. Теперь небось всех живых живее.

Люба (неожиданно, как все, что происходит с ней) . Даже еще похлеще! Я ведь к тебе, Зина, прямым ходом из загса!

Тетя Зина (ошарашена) . Откуда?!

Люба (весело) . Не от верблюда же!

Тетя Зина. Ох, Любка! Опять ты что-нибудь над собой сотворила!

Люба. Законный брак, любовь до гроба.

Тетя Зина. Это кто же такой сорвиголова нашелся? Неужели дядч Гриша?!

Люба. Был дядя. Теперь, можно сказать, в супруги перекантовался.

Тетя Зина. Совсем с катушек морячок бывший!.. Но ты-то, ты-то как решилась?!

Люба (скрывая горечь за бесшабашностью) . А надоело! Все надоело! Молодиться через силу, в джинсы в обтяжку влезать, как в чужую кожу, модная стрижка под мальчика… И собачка Булька до смерти осточертела, я ее первым делом с жилплощади выпишу. Перемена жизни! И чтоб хоть кто-нибудь вечером спросил или даже по фотографии смазал — что так поздно, где шастала… Я в поликлинику к гинекологу ходила, не постеснялась, — у меня еще вполне дети могут быть, поезд пока не ушел.

Тетя Зина (очень серьезно) . Мальчиков рожай, мой совет.

Люба. Я и Григория Марковича ненаглядного в капитальный ремонт отдам, в санаторий. Уж и в конторе рассчиталась с первого числа, мне эти плавки-купальники на фоне моря и пальм — во где, поперек горла! А у него — дом, теплица, цветы разнообразные, на выставках первые премии получают…

Тетя Зина (недоверчиво) . На тебя непохоже…

Люба. А может, я как раз до сих пор сама на себя непохожая ходила, только сейчас свой стиль нашла?.. (С неожиданной грустью — об «Эспаньоле».) Ведь вот и она… даже она устала по морям. По волнам носиться, как молоденькая, добровольно на прикол встала… Чем я лучше? Верней, чем хуже?!