Юлиу Эдлис - Жажда над ручьем

А л е к с а н д р а С т е п а н о в н а (Ш у р а).

В а р я — ее дочь.

Ф и л и п п.

Е в г е н и й С е р г е е в и ч Б о р з о в.

Б о р и с А н д р е е в и ч С т о р о ж е в.

Б у ф е т ч и ц а.

Конечная остановка двадцатого маршрута московского троллейбуса — Серебряный бор.

Деревянный дом с террасой неподалеку от одного из тихих рукавов Москвы-реки. За домом — пологий, поросший соснами спуск к воде. Дом этот — не дача, а старое жилье довоенных времен, когда в окраинных этих местах дачные кооперативы и пляжи с громкоговорителями были еще в диковину.

Нам видны лишь крыльцо и застекленная терраса со снятыми на лето рамами.

Лето, помнится, в том году было сырым, солнечные же дни — редки и душны.

Часов восемь вечера. Вот-вот хлынет дождь.

В а р я и Ф и л и п п сидят на террасе в продавленных соломенных качалках. На столе — учебники, тетради, недопитый графин хлебного кваса, стаканы.

В а р я. Опять обложило, давно дождика не было. А утром передавали — без осадков.

Ф и л и п п. Между прочим, я когда-то в метеорологи собирался.

В а р я. Какого же черта ты пошел на философский?

Ф и л и п п. Хотел объять необъятное.

Гром.

Сейчас он даст!

В а р я. Мама плащ забыла, опять промокнет. Лето называется! Сигареты еще есть?

Ф и л и п п. Мать велела, чтоб не курили.

В а р я. Ну и не кури. Береги себя для науки. Дай спичку.

Ф и л и п п (зажигая ей спичку) . Дать бы тебе по шее!

В а р я. Успеешь, когда женишься. Слушай, а ты на мне правда собираешься жениться?

Ф и л и п п. Ты не лишена тщеславия.

В а р я. Как знаешь, была бы честь предложена. Другие мечтают, это я тебе точно говорю. Сейчас такие женщины в моде. Независимые.

Пошел дождь.

Ф и л и п п. Где ты набралась этой чуши?!

Гром. Дождь полил сильнее. На крыльцо, спасаясь от дождя, вбегают с улицы Б о р з о в и С т о р о ж е в.

Б о р з о в. Давай сюда, под крышу.

С т о р о ж е в. Может быть, добежим до троллейбуса?

Б о р з о в (Варе) . Хозяйка, мы здесь дождь переждем, не возражаешь?

В а р я. Пожалуйста, не жалко. Но мне больше нравится, когда со мной на «вы» говорят.

Б о р з о в (Сторожеву) . Кто же знал — в центре солнце, а здесь черт те что!

С т о р о ж е в. Спешить некуда, в гостинице мне номер обещали не раньше десяти.

Б о р з о в. Брось! У меня двойной на одного, пустыня, хоть с тоски помирай. Нет, надо же — Москва, семь миллионов, сто гостиниц — и надо же, чтоб мы с тобой!.. Сколько лет-то? Все двадцать, так?

В а р я (Филиппу) . Провинциалы. И почему, если не москвичи, обязательно орать надо? (Борзову.) Слушайте, нельзя ли потише, тут люди делом занимаются!

С т о р о ж е в (Варе) . Мы сейчас, дождь кончается.

Ф и л и п п (Варе) . Почему, если москвичка, обязательно хамить надо?

С т о р о ж е в (Борзову) . Жаль, погода подгуляла.

Б о р з о в. Черт с ней! Но встреча-то, встреча! Нет, надо же, честное слово!..

Дождь пошел с новой силой.

С т о р о ж е в. Что тут, что на улице.

Ф и л и п п (Варе) . Позови их на террасу, будь человеком.

В а р я. Очень надо! (Борзову и Сторожеву.) Идите сюда, все равно уж.

С т о р о ж е в (Борзову) . Может, добежим до остановки?

Б о р з о в (достает из портфеля бутылку коньяка и сверток с закуской) . Собирались-то — на лоне природы?! (Варе.) А если он на всю ночь зарядил?

Сторожев и Борзов поднимаются на террасу.

В а р я. Только — молча, у нас экзамены.

Б о р з о в (ставит на стол бутылку и еду) . А рюмки у вас есть? Мы будем — в гробовом молчании, честное слово.

В а р я. Вас пустили в дом не для того, чтобы…

Ф и л и п п (придвигая Борзову стаканы, которые стояли на столе) . Пожалуйста.

В а р я (строго) . Пип!

Б о р з о в. И для Пипа харч найдется. (Достает из свертка кусок колбасы.) Пип! Пип! Иси! Где он у вас?

В а р я (рассмеялась) . Пип — уменьшительное от Филиппа!..

Ф и л и п п. Она придумала. Я не обижаюсь.

Б о р з о в. Бывает. (Разливает коньяк в стаканы.) Какой камень грызете?

Ф и л и п п (о Варе) . Мехмат. А я на философском. Какими еще выходными данными интересуетесь?

Б о р з о в. Коньяк пьете?

Ф и л и п п. Естественно.

Б о р з о в. Я так и думал. Барышня — тоже?

В а р я. Мне немножко. Для процесса торможения. Очень помогает, когда заучиваешься.

Ф и л и п п. Иван Петрович Павлов. Теория рефлексов и так далее. Все знает.

Б о р з о в. Вопреки традиции, начнем не с прекрасных дам, а (Сторожеву, искренне и растроганно) за нашу встречу, Борька. За нас с тобой. И за Серебряный бор, в который, ты видишь, мы пришли! До дна. И кто не дошел — за тех. (Варе и Филиппу, строго.) До дна.

Все пьют.

В а р я (поперхнулась) . Кто придумал эту гадость?!

Б о р з о в. Не торопитесь с выводами, барышня. Подождем, пока количество перейдет в качество. (Филиппу.) Так, уважаемый магистр?

В а р я. И что будет?

Б о р з о в. Жар в крови и яркость жизни. Не говоря уже о процессе торможения. (Филиппу.) Впервые встречаю живого философа.

Ф и л и п п. Полное разочарование?

Б о р з о в. Бороды не хватает. (Разливает коньяк в стаканы.) Ваш тост. И чтоб непременно — философский.

В а р я. Я больше не буду. (Неожиданно.) Слушайте, вы — дачники?

С т о р о ж е в. Почему вы решили?

В а р я. Ходят тут с утра, житья нет — дачи ищут.

Б о р з о в. А здесь дачи сдают?

Ф и л и п п. Это же Серебряный бор, самое дачное в Москве место.

Б о р з о в (Сторожеву) . Какого же рожна нам в гостинице?! Река, лес, и до центра — полчаса, а?

С т о р о ж е в. Мне-то что, я в отпуске.

Б о р з о в. Клянусь Гербертом Спенсером! (Филиппу.) Ваш коллега, между прочим.

Ф и л и п п. Не злоупотребляйте эрудицией, надолго не хватит.

Гром. Дождь хлещет как из ведра.

В а р я. Пип, ты будешь купаться?

Б о р з о в. Лихо!

Ф и л и п п. Дождь же!

В а р я. Тем более. Обожаю под дождем! (Берет купальник.) Как хочешь. (Убегает к реке.)

Ф и л и п п. У нее там что-то такое с серым веществом, никогда не знаешь, что она выкинет. (Уходит вслед за Варей.)