Юлиу Эдлис - Жажда над ручьем

Ш у р а. С чего хотите. И до того, как вы в Серебряный бор попали.

С т о р о ж е в. А это у нас в сорок первом москвич один был. Мы выходили из окружения — болото, лес. Больше месяца. Осень. Не помню, как его звали. Не важно, — москвич. А уже октябрь, и все время — дождь… Вот он-то и жил прежде в Серебряном бору. Болото, слякоть, никакой надежды почти, — а он все про свой Серебряный бор… Вам-то уж название это приелось, а если со стороны — удивительное!.. Только бы дойти — сухо, солнце, никакой войны… тишина, березы белые… Вот как мы с Женькой встретились — а ведь с тех самых пор, с окружения, не видались! — сразу сюда… Странно — а ведь берез-то здесь почти и нет, сосны. (Пауза.) Я плохой рассказчик.

Ш у р а (не сразу) . Надо посуду вымыть. Сидите, сидите, сама. (Ушла.)

Возвращается Ф и л и п п.

Ф и л и п п. Никаких новостей?

С т о р о ж е в. Куда вы всё торопитесь-то?

Ф и л и п п. В фигуральном смысле?

С т о р о ж е в. Вы же философ.

Ф и л и п п. Подаю надежды.

С т о р о ж е в. Философ-иронист?

Ф и л и п п. Очень тонко подмечено. Знамение века.

С т о р о ж е в. Не слишком ли сильно сказано?

Ф и л и п п. А вы не одобряете крайностей, да?

С т о р о ж е в. Истины не лежат по краям.

Ф и л и п п. Кстати, они вообще не лежат. Они движутся, такая штука. (Подошел к столу.) Честно говоря, я бы чего-нибудь пожевал. (Ест.)

С т о р о ж е в. Почему вы все столько иронизируете?

Ф и л и п п. Изучаете идущих на смену?

С т о р о ж е в. Просто вы мне нравитесь.

Ф и л и п п. Солдаты братались, втыкая в землю штыки.

Из кухни слышен звон разбитой посуды. Входит Ш у р а.

Ш у р а (вытирая руки передником) . Мое любимое занятие — бить посуду. Блюдо — надвое.

С т о р о ж е в. Говорят, к счастью.

Ш у р а (весело) . Так давайте весь дом перебьем…

С т о р о ж е в. Можно склеить половинки «беэфом».

Ф и л и п п. Склеенные половинки — отнюдь не новое целое. Тетя Шура, я бы переварил чего-нибудь, а? Винегретик, к примеру?

З а т е м н е н и е.

Ночь. Берег реки.

Ш у р а и В а р я одеваются после купания, причесываются.

Ш у р а. Не сиди на земле, сыро.

В а р я. Обожаю ночью купаться.

Ш у р а. У тебя все наоборот.

В а р я. Потому что страшно. И никакого дна вообще нет.

Ш у р а. Тебе бы рыбий хвост, и совсем — русалка.

В а р я. Слушай, мама, а тебе который из двух больше нравится?

Ш у р а. Встань с земли, простудишься.

В а р я. Мужчина должен быть победителем.

Ш у р а. Ох, Варька, Варька! Надень туфли, идем.

В а р я. Я босиком. Ты бы слышала, как он тогда с профессором говорил в университете!.. Как удав с кроликом. Сильная личность!..

Ш у р а. Откуда в тебе столько пошлости?!

В а р я. Не пошлость, а просто я говорю вслух то, что не принято. Прилично, неприлично — вот это как раз и пошло. И несовременно.

Ш у р а. Уж ты-то современная, куда там!

В а р я. Ну а что в этом Сторожеве хорошего? Молчальник какой-то. Далеко не пойдет.

Ш у р а. А победители умеют любить что-нибудь, кроме самих себя?

В а р я (веско) . Мама, даже в Большой Советской Энциклопедии про любовь ничего не сказано. Не будем строить иллюзий.

Ш у р а (просто) . Наверное, я и вправду старомодная. Идем.

В а р я (обнимает ее). Шура ты моя наивненькая!

Ш у р а. Ты еще скажи — глупенькая… Терпеть не могу, когда сочувствуют.

Уходят.

Тот же берег, чуть подальше. Костер.

С т о р о ж е в, Б о р з о в, Ф и л и п п.

Б о р з о в. На огонь налим отлично идет.

Ф и л и п п. Заметят костер — шум будет.

Б о р з о в. Трешкой откупимся, налим того стоит.

Ф и л и п п. Тут не то что налимов, пескарей сроду не бывало.

Б о р з о в. Неважно. Удят не для того, чтобы рыбу поймать.

Ф и л и п п. Не люблю ничего делать так, для балды.

Б о р з о в. Интересно, а о нас-то вы что думаете?

Ф и л и п п. Я хлеба принесу, на него плотва хорошо клюет. (Ушел.)

Пауза.

Б о р з о в. Для балды… Слушай, Борька, а ведь с нами что-то такое происходит, а? Черт его знает!

С т о р о ж е в. Ты о чем?

Б о р з о в. Впрочем, миражам свойственно скоро рассеиваться… (Пауза.) Ты давно развелся?

С т о р о ж е в. Там было совсем другое.

Б о р з о в. Мы с тобой всегда разными были.

С т о р о ж е в. Пожалуй… (После паузы.) Я хотел поговорить с тобой об этом проекте.

Б о р з о в. Вник?

С т о р о ж е в (достал из кармана несколько густо исписанных листков бумаги) . Я тут кое-что записал.

Б о р з о в (берет их у него, просматривает) . Двенадцать страниц?! Однако… И про что это все?

С т о р о ж е в. Прочти. Не сейчас, конечно.

Б о р з о в. Непременно. А все-таки?

С т о р о ж е в. А ты-то сам к проекту ничего не имеешь?

Б о р з о в (рассмеялся) . Имею. Я буду его осуществлять, с твоего разрешения. И при твоем участии. Кстати, не забудь — в четверг ты идешь к Белову, я договорился с ним. Хочет сам тебя прощупать, уж не подкачай. Дядя он не вредный, все понимает, но — не прост, учти.

С т о р о ж е в. Я хотел бы, чтоб ты сперва прочел это. До того, как мне идти к Белову.

Б о р з о в. Конечно. (Подсел ближе к огню, пролистывает записи Сторожева.) Ночь, река, луна сияет, лягушки квакают, рядом две удивительные женщины! Так нет же, тебе все равно неймется, деятелю! (Читает.)

К костру подходят Ш у р а и В а р я.

В а р я. Много наловили?

Ш у р а. А мы роскошно искупались, вода совсем теплая. Сторожа бы костер не заметили.

В а р я (подсела к костру) . Обожаю огонь.

Ш у р а (Сторожеву) . Она — отчаянная.

В а р я. Просто я все веселое люблю. Если и боюсь чего — скуки. Ненавижу, когда скучно!

С т о р о ж е в. И часто бывает?

Ш у р а. А нам в юности не скучалось. (Сторожеву.) Правда?

В а р я. Еще бы!

Ш у р а. Это правда!

В а р я. А почему?

Ш у р а. Как тебе сказать…

В а р я. То-то!

Ш у р а (огорченно) . Как серьезное — так ей скучно…

Б о р з о в (отрываясь от чтения, в сердцах) . Семнадцать пунктов! И все в одну дуду!.. Нерационально, дорого, не там, не так, не продумана проблема энергетической базы, отдаленность от потребителя, трудности снабжения… Все подверг сомнению! Какая-то детская арифметика!

С т о р о ж е в. Я инженер, привык считать.

Б о р з о в. И за цифрой ничего не видеть! Эх ты, провинциал мой дорогой! Испугался масштабов! Ты привыкай, Борька, привыкай! Не сквалыжничай! Научись смотреть на солнце не мигая.

В а р я. Опять о делах!.. Дня вам не хватает?!

Ш у р а. Они мужчины, Варя, в этом их несчастье.

Б о р з о в (Сторожеву) . Ко всему прочему, ты, наверное, думаешь, что первым сказал «эврика»? Извини меня, Боря, и до тебя нашлись любители ловли блох. Поверь им, так и по улице ходить небезопасно — вдруг кирпич на голову свалится? Как же, по закону всемирного тяготения, все очень научно. Кажется, поутихли наконец, как тут, чудо-юдо, ты объявился! (Горячась.) А инженер — это арифметика плюс дерзость! Плюс фантазия, Борис! И — риск! Чудной ты мужик, Борька, — все подсчитал, а того, что у черта на куличках, на вечной мерзлоте, в безлюдье, вымахает такая громадина, — не учуял! Комбинатище мирового класса! Что минерал, который три миллиона лет мерз себе подо льдом и в ус не дул, пойдет в дело! Что мы тобой отгрохаем там город с горячим водоснабжением и кафе-молочными. Можно даже с театром оперетты, пожалуйста! За Полярным кругом, у белых медведей! Единственный в мире в таких широтах! Плюс фантазия, Боря, плюс фантазия! Мелочность нам не с руки.