Юлиу Эдлис - Набережная

Люба (неожиданно) . Ты ему по адресу пишешь? Ну, в уме?

Зоя (все так же улыбаясь) . Москва, К-9, до востребования.

Стемнело, зажглись фонари на набережной.

Люба (задумчиво) . Может, мне от нечего делать ребеночка родить?

Алена (в ужасе) . От кого?!

Люба (отмахнулась) . Ах, оставьте!..

Зажглись разноцветные лампочки на реях «Эспаньолы».

Алена. Говорят, в том сезоне «Эспаньолу» в бар для интуристов переоборудуют, на валюту.

Люба (с грустью) . А я, девочки, еще помню, как ее у нас тут в «Таинственном острове» снимали… я совсем еще зелененькая была, вроде вас… Меня еще киношник один ихний прокатиться на ней зазывал.

Зоя. Прокатилась?

Люба (с недобрым воспоминанием) . На всех парусах…

Алена. Если на валюту будет, придется в «Магнолию» перебираться. Хотя я уже уеду. (Едва сдерживая слезы.) Я не я буду, а в этот раз поступлю!

Зоя (глядя на «Эспаньолу») . Жалко ее…

Алена. Нашла кого жалеть!

Зоя. У нее-то никакой надежды… На вечном приколе.

Люба (совершенно неожиданно; сильно и убежденно) . Напишет! Не сойти мне с этого места!

Алена (недоверчиво) . Кто? Игорь?!

Люба. Никуда не денется!

Алена. Откуда такая уверенность?

Люба. А потому что… (Как неопровержимый факт.) А вот хоть я, для примера! Я позапрошлое лето — да вы же помните! — с тренером одним кадрилась, по легкой атлетике, из Киева. Так он тоже…

Алена (не удержалась) . Тоже не пишет?..

Люба. Я думала — слиняет, как все, не попрощавшись, хоть и раза два даже цветы приносил, с клумбы рвал, я уверена. А он перед отъездом — «что бы тебе, Любаня, на память подарить, чтоб не забывала?»

Алена (опять не удержалась) . Сто раз уже слышали.

Люба. А у него пистолет, представь, был, ну, из которого на старте стреляют, я говорю: подари пистолет. Для балды. И подарил!

Алена. Не он тебя забыл, так ты его… Какая разница?!

Люба (возмутилась) . Я?! (Достала из сумки стартовый пистолет.) Я его с собой всю дорогу ношу, не расстаюсь! Забыла!.. Все патроны постреляла, один остался. Последний.

Алена. А из него убить все равно нельзя, пугач.

Люба. Кто тебе сказал?! Я у нас во дворе всех бродячих кошек перестреляла, соседи умоляли.

Алена (с какой-то необъяснимой обидой) . И все ты врешь, Любка! Я же знаю — он просто забыл пистолет, и очки от солнца, и даже кроссовки свои драные. Напрасно стараешься!

Люба (глубоко оскорбленная) . Ах, оставьте!

Зоя. Стрельни, ну стрельни!..

Люба (убрала пистолет в сумку; очень серьезно) . Последний патрон — для себя, кино надо смотреть.

Зоя (вспомнила) . Посуду отнести, Зинка заругается, ей бы только повод… Собрала со стола на поднос чашки, стаканы, пустые бутылки из-под «пепси-колы», понесла к кафе; на ходу подошла к парапету, крикнула вниз тете Зине.) Я посуду всю на стойку отнесу, тетя Зина, чтоб не беспокоились!

Тетя Зина (снизу, издали) . Я сейчас поднимусь.

Люба (неожиданно — Алене, вполголоса) . Ты какие-то журналы Зойке принесла, по кино…

Алена. Ну?

Люба. Давай сюда!

Алена (не понимая) . Зачем? (Машинально достала из сумки журналы.)

Люба (выхватывает их у нее) . Надо! Зойке — ни слова, могила, понятно?! Ты меня знаешь!..

Зоя отнесла поднос, возвратилась к столику. В это время из репродукторов на набережной раздалась громкая, веселая курортная музыка. И кажется, огни на «Эспаньоле» зажглись ярче, праздничнее.

Зоя (счастливо) . Все как летом! Будто опять сезон!..

Люба (ее будто сорвало каким-то ветром с места: надвинув на глаза кепочку, которая у нее до сих пор сидела на самой макушке, заложив руки в карманы джинсов, она разудалой походочкой подскочила к Алене) . Девушка, вы случайно не из Ленинграда? Лично я из Ленинграда.

Алена (не приняла игры) . Да ну тебя!

Зоя (с веселой готовностью) . Я, я из Ленинграда!

Люба( подходит к ней) . То-то мне ваше лицо случайно знакомое!

Зоя. Очень приятно!

Люба. А вы случайно не свободны сегодня вечером, например?

Алена (с неодобрением) . Совсем с ума посходили!

Зоя (подыгрывая Любе) . Скажем, свободна, дальше что?

Люба (берет ее под руку) . Чашку кофе, рюмку коньяку, бокал шампанского? Желание дамы для меня закон!

Алена. Девчонки! За лето не надоело?!

Зоя. Обожаю высоких, спортивных, голубоглазых блондинов! Куда же мы пойдем?

Люба. С вами — хоть на край света! Как вас зовут, если не секрет?

Алена (не выдержала, тоже вступает в игру; схватила Любину треногу с фотоаппаратом, подходит к подругам) . Запечатлимся на фото, молодые люди? Шесть на девять, девять на двенадцать, цветное, широкоформатное, на фоне моря или пальм, по желанию клиента!

Люба (высоким, зазывным голосом) . Сдаем комнаты! Комната не нужна? На двоих, паспорт не спрашиваем. Сдаем комнату, веранду, сарай, койку под открытым небом со всеми удобствами! Воздух, море, вид из окна — бесплатно!

Из репродукторов — вальс.

Зоя. Дамский вальс! Дамы приглашают кавалеров! (Любе.) Разрешите, молодой человек?

Люба. Танцы до упаду!

Они закружились по площадке.

Из-за парапета показалась голова разгневанной тети Зины.

Тетя Зина. Лета вам не хватило?! В кафе не полагается, не танцверанда! Глупости какие!

Люба (кружась с Зоей) . Так надо ведь когда-нибудь и глупой побыть, хоть будет что вспомнить!

Тетя Зина (оттуда же) . Кончай! Конец, конец, календарь обратно не повернешь!..

Музыка все громче. Потом все мгновенно — музыка, свет, огни «Эспаньолы» — гаснет, погружается в темноту.

Прошло чуть больше месяца — декабрь, серый, хмурый день, небо и море тоже серы, того гляди, польет мелкий, нудный дождик. И «Эспаньола» похожа сейчас на зябко нахохлившуюся птицу, отставшую от стаи в этих чужих, неприютных краях. С моря, затянутого слоистым туманом, слышен дальний гудок теплохода, входящего в порт.

В правом углу площадки, вдоль парапета, сложены высокими штабелями снесенные сюда с пляжа лежаки, шезлонги, кабинки для переодевания, прогулочные велосипеды-катамараны: ежегодный городской субботник по уборке пляжа. Слышно, как там, внизу, переговариваются, смеются, поют.