Фрэнк Макгиннесс - Тот, кто присмотрит за мной

Майкл.Все хранят чему–нибудь верность.

Эдвард.Это точно. Милый старый грязный Дублин. Когда вы приедете, я провезу вас на Дарте. Это поезд, который ходит вдоль берега в Дублине, из Хоута в Брей. Из Хоута в Брей. Рахени, Хармонстаун, Коннолли, Тара, Сэндимаунт, Бутерстаун, Бутерстаун — Боже,

видеть эти названия, произносить их! В Бутерстауне есть птичий заповедник. Туда прилетают зимородки. Я как–то видел одного. Показал дочери.

Пауза.

Вы помните, как поют птицы?

Пауза.

«Птицелов из Алькатраса» — отличный был фильм.

Адам.Алькатрас у меня рядом с домом. Когда я привезу вас в Сан — Франциско, во Флемонт, мы переедем залив и пойдём в Китайский квартал — там самые лучшие рыбные рестораны в Америке. Омары, омары и ещё омары.

Пауза.

Всё будет окей.

Пауза.

Всё–всё будет окей.

Майкл.А вы знаете, что ещё никто так и не прояснил этимологию слова «окей»?

Эдвард.Что, совсем?

Майкл.Теория Джексона Каменной Стены моя любимая. Ты, наверное, слышал, Адам. Она связана с Гражданской войной в Америке…

Эдвард.На той войне погибло много ирландцев.

Майкл.В основном, сражаясь за сохранение рабства.

Эдвард.Докажи!

Майкл.«Унесённые ветром».

Эдвард.Чего?

Майкл.С именем Скарлетт О’Хара она едва ли была родом из Лондона.

Адам.Майкл, давай про теорию Джексона Каменной Стены.

Майкл.Говорят, он так и не научился ни читать, ни писать, и когда подписывал бумаги, всегда ставил внизу страницы «ок», потому что слово «абсолютно» писал с «о», а слово «верно» — с «к».

Эдвард.Ни читать, ни писать не мог?

Майкл.Так говорят.

Майкл.Выходит так, да.

Эдвард.Если человек полностью неграмотный, он не то что прочитать или написать правильно не сможет, он и неправильно не сможет. Откуда он знал про «о» или «к», если неграмотный?

Майкл.Да. Это несколько рушит теорию Джексона Каменной Стены.

Эдвард.Рушит. Несколько.

Майкл.С теорией рискованно иметь дело в любых научных вопросах. Взять хотя бы самоё лингвистику…

Эдвард.Дёрнуло же меня!

Майкл.Я утратил интерес к современной лингвистике много лет назад. Все эти жаркие споры вокруг разногласий Блумфилда — Хомского. Это всё уже так устарело. Теории Хомского сами по себе…

Эдвард.Угодили в собственную жопу.

Майкл.Ну, в общем, да.

Пауза.

Эдвард.Хочу сигарету. Хочу выпить.

Майкл.Сейчас бы чашку чая.

Пауза.

Эдвард.По херу — загуляю и напьюсь. Кто со мной? Адам, угощаю, что ты будешь пить? Адам.Пиво.

Эдвард.Может, мартини?

Адам.Тогда водку–мартини.

Эдвард.Лимон или оливку, сэр?

Адам.Лимон — и — оливку. Я ценитель водки–мартини.

Эдвард.Майкл, что пьёшь?

Майкл.Мне, пожалуйста, херес.

Эдвард.Херес? Хорошо. Сладкий херес?

Майкл.Полусладкий.

Эдвард.Один маленький полусладкий херес — заказ принят.

Майкл.А, фиг с ним — сделайте большой.

Эдвард.Да, фиг с ним.

Адам.Эй, мне не почудился тут аромат экзотического зелья, что переходит из рук в руки сего почтенного собрания? Дайте–ка сюда. И ещё одну водку–мартини.

Эдвард.Заказ принят, сэр. И мне то же самое. Будем! (Кричит.) Стойте! Тихо!

Майкл.Что?

Эдвард.Слушайте. Слышите? Закройте глаза. Вы услышите. Дверь — она открылась. Кто- то идёт.

Пауза.

Они. Услышали, как мы веселимся. Знают, что мы пьём. Не открывайте глаза. Они здесь. Смотрят на нас. Злятся. Видите их?

Пауза.

Им не нравится. Хотят нам помешать. Что будем делать?

Пауза.

Адам.Пить.

Пауза.

Эдвард.Пить?

Майкл.Пить.

Эдвард.Пить.

Выпивают залпом воображаемые бокалы.

Мы их ослушались. Стоят, растерялись. Берём их тёпленькими. Что нам с ними делать? Гляньте–ка сюда, парни. Полный бочонок «Гиннесса». Утопить кого–нибудь хватит. Утопить их в пиве? Утопить их? Утопить?

Пауза.

Майкл.Только «Гиннесс» напрасно переведём.

Эдвард.Молодец, Майкл, что верно, то верно. Так может, дадим им сесть? Может, и им места хватит? Пригласим их на праздник?

Адам кивает.

Садитесь, парни, в ногах правды нет. Представьте, что на свадьбе или ещё где — без разницы. Споём. Поговорим. Как водится во всём мире. Выпейте, если хотите. Мы не расскажем. Заходите.

Адам.Зайдут?

Эдвард.Им решать. Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного. За вас и за веру вашу, и за меня — а что? Что за меня? За счастливый день, когда отпустят меня, живого. Будем, мужики. Попразднуйте — хоть одну ночь. Давайте. Побудьте с нами.

Майкл.Что они делают?

Эдвард.Остаются. Арабы — они песню любят. Они слыхали, мы отлично поём.

Эдвард поёт песню «Безбрежна гладь»:

Адам подпевает Эдварду.

Адам и Эдвард.

Безбрежна гладь, что ни обойти,

Ни облететь бескрылым нам.

Где лодку взять да весло найти,

Любви и мне плыть по волнам? [4] ‘The Water Is Wide’, народная песня. The water is wide, and I can’t cross o’er, And neither have I wings to fly. Give me a boat that can carry two, And both shall row, my love and I. For love is gentle and love is kind, And love is sweet when first it’s new, But love grows old and waxes cold And fades away like morning dew. There is a ship and it sails the sea, She’s loaded deep, as deep can be, But not as deep as the love I’m in, I know not how I sink or swim. The water is wide, and I can’t cross o’er, And neither have I wings to fly. Give me a boat that can carry two, And both shall row, my love and I.

В конце песни Майкл, а следом Эдвард и Адам, звенят цепями. Внезапно наступает тишина.

Эдвард.Тихо у них там. Видать, ускользнули куда–то наши арабы.

Майкл.Понравилось им?

Эдвард.Не сказали.

Майкл.Задохнуться можно от такой невоспитанности.

Эдвард.Эти ребята никогда не разговаривают. Молчание — вот их сила. Неосторожный разговор стоит не одной жизни. Это нацарапано на каждой стене от Белфаста до Дерри. Доводилось мне встречаться с такими ребятами. Поехал как–то раз в Ньюри, там снова начались возмущения, и по дороге остановил, идиот, машину подвезти какого–то с виду подзаборника. Он сел в машину, и тут я увидел у него рюкзак. Я ничего про рюкзак не сказал, начал заводить разговор — ни фига. От него — ни слова, кроме да и нет. В конце концов я у него спросил — что в рюкзаке? Он посмотрел на меня и говорит: «Не твоё собачье дело!» Меня пот прошиб. Мы как раз подъезжали к полицейскому блокпосту, я остановил машину и снова спросил про рюкзак. Он в ответ: «Не твоё собачье дело!» Я сказал: «Забирай рюкзак и выметайся из машины». Он открыл дверь да как побежит! А рюкзак остался лежать. Я, уже слепой от пота, открыл — открыл рюкзак. Открыл.