Иван Горбунов - Постоялый двор

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Роман Игнатьевич, содержатель постоялого двора.

Алена, кухарка.

Евсюха, Никита, Бубен, извозчики.

Странница.

Странник.

На сцене большая деревенская изба: в углу стол; по

стенам лавки; налево изразцовая печь.

Кухарка( собирает со стола ).

Нет хуже народу этих ямщиков! Насорят, надрызгают!.. тьфу!..

Евсюха( входя ).

Благодарим покорно, Алена Митривна, за хлеб, за соль.

Кухарка.

Ну, за щи с квасом! Проваливай! Моченьки моей нет с вашим братом.

Евсюха( подпоясываясь ).

Точно что оно теперича вам трудно: народу много идет.

Кухарка.

Так валом и валит. Барыня-то вышла?

Евсюха.

Срядились. С полчаса уж в тарантасе сидит, ругается. Прощенья просим!

Кухарка.

Что ж, на дорожку-то?

Евсюха.

Да Бог ее знает, Алена Дмитривна, пить ли?.. Ну, пожалуйте… веселей ехать будет…

Кухарка ( наливает стакан водки и подает ).

Евсюха.

Терпеть ведь я его не могу… этого вина!… С наступающим! ( Пьет ).

Кухарка.

И вас также. Кушайте на здоровье. Дай Бог благополучно.

Евсюха.

Благодарим покорно. ( Уходит ).

Странница( отворяя дверь ).

Пущают, матушка, странных?

Кухарка.

Отчего ж не пущать, у нас всех пущают: постоялый двор на то.

Странница.

Бедная я, матушка, неимущая, Христовым именем иду.

Кухарка.

Войди, раба Божья, милости просим. В пустынь?

Странница.

В пустынь, голубушка.

Кухарка.

К угоднику?

Странница.

К угоднику, матушка.

Кухарка.

Много к ему, батюшке, народу идет. Как же ты, матушка, по обещанью?

Странница.

По обещанью, сестрица. Слышала, голубушка, я во сне звук трубный.

Кухарка.

Ай, матушка!.. Чего сподобилась! Расскажи, голубка… Ты, может, потребляешь этого-то ( показывает на водку )? Поднесу…

Странница( стыдливо ).

Не брезгую мирским даянием. Коли ваша милость будет.

Кухарка.

Стыда тут нет, матушка. Вам без этого нельзя – ходите.

Странница.

Много мы ходим, матушка, круглый год, почитай, ходим. ( Пьет ). Благодарю покорно, матушка, пошли вам Господи на вашу долю.

Кухарка.

Как же ты сон-то, красавица, видела?

Странница.

А это ночевала я в келье у матушки у Илларии, и все она рассказывала мне про божественное, и как все насчет жизни, и что, например, как жить мы должны. И такой на меня, раба Божья, глубокий сон нашел – так сидемши и уснула. Вижу, будто я в пространной пещере, и вся она, будто, позлащенная, а на полу все камение самоцветное… И иду, будто, я по этой пещере, а за мной старцы, все, будто, старцы. И говорит мне один старец: «почто ты, говорит, странная, пришла в нашу обитель?» Хотела я, будто бы, уками-то вот так… ( делает жест руками ) и слышу, голубка, звук трубный… Тут я и проснулась.

Кухарка.

А вот мы в миру-то никогда таких снов не видим.

Странница.

Это, сестрица, от жизни.

Кухарка.

Нет уж, матушка, Бог знает – отчего. Моей старой хозяйке, – я у купцов прежде жила, – то ли не жисть была, а все, бывало, во сне видит, что будто ее режут, да будто ее топят… Такие страсти все снились, не дай Бог никому.

Странница.

А ты по купечеству прежде жила?

Кухарка.

Я все по купечеству. Как хозяина в некрута сдали, так и пошла по этой части. Сперва наперво у аптекаря два года жила, у армянина не вступно год жила, а там и пошла все по купцам.

Странница.

У купцов житье хорошее.

Кухарка.

На что лучше: первый сорт житье! Мне, по моему характеру, только и жить у купцов: женщина я набалованная, кусок люблю хороший, чай мне чтобы беспременно, ну, а по купечеству насчет этого слободно.

Странница,

И нашу сестру они странную любят.

Кухарка.

Любят. У нас, бывало, у Павла Матвеича, от вашей сестры, да от нищей братии отбою нет.

Странница.

Для души спасенья это, матушка, хорошо.

Кухарка.

Со всего света ходили, грехи его замаливали.

Странница.

А помер уж?

Кухарка.

Пора помереть! Годов пятнадцать без рук, без ног сидел, травами его отпаивали.

Странница.

Отчего же это он, голубушка?

Кухарка.

Господь его ведает.

Странница.

И детки были?

Кухарка.

Как же, матушка, три дочки; все на моих глазах повыросли; и сынок был, Митрий Павлыч… женить уж хотели, да не продлил Бог его веку: пропал без вести.

Странница.

Без вести?!

Кухарка.

Да, матушка. Поехал на ярманку, да там и остался. Большие деньги старик-то давал, кто отыщет – не нашли, ровно в воду канул.

Странница.

Убили, должно.

Кухарка.

Убили, матушка, убили. Шесть недель он опосля, голубчик, к нам ходил. Как, бывало, ночь, так он весь дом и обойдет. Что страху-то было! А то это, вздумается ему когда, возьмет да свечи по всему дому зажжет.

Странница.

Это, сестрица, душенька его приходила.

Кухарка.

Да уж известно.

Странница.

По родителям тосковала. А жив у тебя хозяин-то?

Кухарка.

Господь его ведает. Как тогда их угнали на Капказ, так и слухов об ем нет… должно, к австриякам попал.

Странница.

Жалко, поди?

Кухарка.

По первоначалу-то жалко было, а теперя ничего. За веру правую пущай кровь свою проливает.

Странница.

Так, так, матушка.

РОМАН ИГНАТЬЕВИЧ, несколько извозчиков и странник.

Никита.

Народу много идет к празднику-то.

Роман.

Много! А ты, старец, тоже к угоднику.

Странник.

К угоднику.

Роман.

Издалеча?

Странник.

Дальный. В первой от роду в ваших местах. В Киеве был, у Соловецких Чудотворцев два раза сподобился, по окиян-реке плавал.

Пашка.

А людоедов ты видал ли? Говорят, в той стороне людоеды живут.

Странница.

Как их не видать! – Я видела.

Пашка.

Что же, они, тетушка, одноглазые?

Странник.

Одноглазые.

Пашка.

За что же они людей-то жрут? Али ты, может, врешь?

Странница.

Что ж нам врать, мирской человек, врать нам нечего. И в книжках есть этому описание: коли ты грамотный – в книжках прочитай. Потому как они одноглазые и по ихнему закону все можно.