Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

«Муж» – в белом халате, «Он» – пациент.

ОН:…нет-нет, не уговаривайте меня. Не надо мне объяснять, что жизнь прекрасна, что тупиков нет, что – пробуксУется как-нибудь и поедем дальше… В той же степени, в какой человек не знает пределов своих возможностей, он не знает и беспредельных возможностей тупика. Поверьте, я не получаю никакого удовольствия, говоря вам всё это… И я не испытываю – во всяком случае, мне так кажется – никакой вселенской (это – для гениев) тоски или грусти…

МУЖ:Но вам жалко себя?

ОН:Конечно. И это – самое неприятное.

МУЖ:Почему?

ОН:Да потому, что во всём, что со мной случилось, некого винить, кроме самого себя. А в результате – от жизни одни руины.

МУЖ:Не рано ли подводите итоги, ведь вы ещё не старый, или дряхлый, немощный и прочая?

ОН:Оставьте. Дело не в возрасте. Дело в абстрактом зле, накопившемся где-то… там… в ноосфЕре… и непрерывно находящем выход в конкретных преступлениях против конкретных людей, против конкретного, отдельно взятого человека: скажем – против меня… Я, видимо, как и многие другие на этой Земле – некий как бы… адсорбент. Я впитываю зло. У меня полностью разрушена воля, и поэтому нет никакого желания противостоять злу. Но это абстрактное вселенское зло – как дойная корова: чем тщательнее её доить, тем больше молока она даёт! Зло наглеет и, умножаясь, живёт по принципу «перпЕтуум мОбиле»!..

МУЖ:Да это АпокАлипсис!

ОН:Нет. Я не пророк. И вообще – всё, что я наговорил, – страшная чепуха… Но мне от этого не легче!

МУЖ:Вы верующий?

ОН:Судя по всему – нет. Хотя… Хотя – нет-нет, да и взгляну на икону и пошепчусь про себя – с Ним.

МУЖ:С точки зрения христианской религии вы обуреваемы одним из самых смертных грехов – гордыней. Именно этот грех не даёт вам возможности успокоиться…

ОН:Да?

МУЖ:Да.

ОН:Ну что ж… пожалуй…

МУЖ:Кстати… а вам есть, чем гордиться?

ОН:Пожалуй…

МУЖ:Чем же?

ОН:Вы правы – нечем.

МУЖ:Ну зачем вы так?

ОН:А вы?

МУЖ:Вот что. Давайте попробуем вместе, вдвоём разобраться в вашей жизни.

ОН:То есть – во мне?

МУЖ:Да, конечно – в вас. И – знаете

что? – ни в чём себя не ограничивайте. Рассказывайте – хоть с начала, хоть с конца, хоть о себе, хоть о других… Главное, чтобы вы всё время помнили цель: разобраться всё-таки в том, как вы пришли к жизни такой.

ОН:Не буду.

МУЖ:Почему?

ОН:Похоже на исповедь.

МУЖ:Ну и что? Врачебная этика, так же как и этика священнослужителя, предусматривает тайну пациента.

ОН:Я не верю… во врачебную этику.

МУЖ:Но вы же разговариваете со мной?

ОН:А я вам ничего особенного не рассказал.

МУЖ:Да. Действительно. Пока не рассказали… Знаете что? Хотя нет! На сегодня, пожалуй, всё. А завтра приходите часов в шесть. Приходите. Просто так – поболтать. Я не хочу да и не могу настаивать, но мне с вами интересно. Правда. Придёте?

ОН:Посмотрим.

МУЖ:До свидания.

ОН:До свидания.

Комната в очень запущенной квартире.

Все признаки холостяцкого, необустроенного жилья: немытая посуда на столе, предметы одежды на стульях, на разложенной и неубранной старомодной тахте.

Входят «Он» и «Она».

ОНА:Да-а… Настоящая берлога! Как раз то, что нужно.

ОН:Тебе нравится?

ОНА:То, что нужно.

ОН:А что тебе нужно?

ОНА:Побывать на краю жизни. Ни о чём не думать. Даже о последствиях. Пить водку, распутничать и делать вид, что так было всю жизнь.

ОН:Нуда… По принципу контрастного душа.

ОНА:По правде сказать, я очень боялась, что здесь будет чисто и уютно… Я вижу телевизор. Жаль.

ОН:Не жалей. Он не работает. Правда, на кухне – трёхпрограммник, но – его можно не включать. Может быть, мы всё-таки познакомимся?

ОНА:Зачем? Мне нравится наше взаимное инкогнито. Впрочем, какое ты «инкогнито»? Конечно, ты не бомж, но уж безработный алкаш – точно.

ОН:Не понимаю, как ты решилась подойти?

ОНА:Ну, несмотря ни на что, у тебя всё-таки приличный вид. И грустный взгляд. И я подумала: почему не сделать человеку приятное?

ОН:А заодно и себе. Давно пьёшь?

ОНА:С сегодняшнего дня. Вернее – вечера.

Помолчав.

Я останусь у тебя на ночь. Не возражаешь?

ОН:Не возражаю. А как же муж?

ОНА:Ну да. Такая, как я… не может не быть замужем, да? Не переживай. С мужем я разберусь.

ОН:Не сомневаюсь.

ОНА:Слушай, давай будем попроще…

Оглядывает стол.

Это убери… Неси чистые тарелки, вилки, нож. И поставь чайник. В общем – будь как дома! Завтра тебе не на работу, я тоже не пойду. Так что… просто расслабимся и – разбежимся… В конце концов, ты приобрёл водку и… может быть… меня. Ну… это – по обстоятельствам…

ОН:Ты не возражаешь, если мы будем пить из гранёных стаканов?

Уходит на кухню.

ОНА:Надо быть последовательной до конца!

Достает из сумки буханку черного хлеба, банку огурцов, кусок дешевой колбасы, две бутылки водки.

ОН (входя): Маринованные огурцы с водкой… М-м-м!

ОНА:Праздник души?

ОН:И тела.

ОНА:Не путай. Праздник тела – впереди.

Пауза. Он открывает бутылку, банку с огурцами, Она – режет колбасу.

ОН:Что – то ты много обещаешь.

ОНА:По-твоему, потаскуха? Впрочем, какая разница? Ты наливай себе стакан (хотя, конечно, как знаешь), а мне – полстакана. Надо же разведать…

ОН:Давно не пила?

ОНА:С детства. Я уже говорила.

ОН:Может, не стоит и начинать?

ОНА:А тебе-то что?

ОН:Мне больше достанется.

ОНА:Шутник… Ну, вперёд!..

ОН:Всё-таки, тебе не стоит пить. По-моему, ты уже пьяна.

ОНА:Ну ладно, давай. Мне невтерпёж…

Пьют.

ОНА:Какая всё-таки гадость! Хоть бы поскорее привыкнуть…

ОН:Первая – топором, а вторая – соколОм!.. Это, конечно, не моё дело, можешь, конечно, не говорить, но… у тебя что-то случилось?

ОНА:А… ничего. Слушай, а у тебя красивые губы.

ОН:То-то ещё будет после второго стакана. Между первой и второй – сама понимаешь…

Наливает.

ОНА:Не понимаю.

ОН:…промежуток небольшой!

ОНА:Наверное, я никогда не привыкну к подъ-Ездному юмору.

Пьют, закусывают.