Валентин Герман - Философская драма. Сборник пьес

ОН:У каждого из нас свои слабости, доктор.

МУЖ:Минуточку… Вы что же хотите сказать? Что вы приходите ко мне специально для того, чтобы я помог вам обрести это… так называемое… необходимое вам мужество? Но это же абсурд! И слава богу, что у вас нет этого мужества. К чему так спешить? Потерпите. Перемелется – мука будет.

ОН:Вы мне напоминаете чахоточную Анну из «На дне» Горького… Помните: узнав, что «там» ничего нет, она говорит, что тогда «можно бы и здесь потерпеть».

МУЖ:А что? Хорошая мысль.

ОН:Рабская. Кто-то терпит, кто-то грабит и насилует.

МУЖ:А вы, значит, за протест?

ОН:Естественно! Не хочу, чтобы меня насиловали.

МУЖ:Но есть утешение.

ОН:Да? И какое?

МУЖ:Насилуют тело, а не душу.

ОН:Фигушки!.. И душу тоже. Но не в этом дело…

МУЖ:Конечно, не в этом. Вас гложет невостребованность. Вам кажется – дай вам поле, вы его вспашете и засеете «разумным, добрым, вечным»? А на голову – лавровый венок?

ОН:Откуда такой цинизм, доктор? Ведь и вы бы не отказались, я думаю, от лаврового-то венка?

МУЖ:Не отказался бы.

ОН:Ну вот видите…

Помолчав.

А я бы отказался.

МУЖ:Да ну?!

ОН:Дану!.. Венок и прочие «прибамбасы» – пустяки. Вернее – не главное. Главное – само поле.

МУЖ:Какое «поле»?

ОН:Ну… которое вы «вспашете и засеете». Оно и будет тот след, который должен остаться после вашей смерти.

МУЖ:Красиво.

ОН:Ну что ж, «красота спасёт мир».

МУЖ (помолчав): Да-а… Воистину, гордыня – смертный грех.

ОН:Наверное. Зная и понимая это, ощущаешь бессмысленность попыток выплыть, выжить любой ценой. Причем, не за чей-то счёт, а за тот, который предъявляешь самому себе.

МУЖ:А как же насчёт «следа после смерти»?

ОН:А никак. И в этом – главная проблема. И это очень тяжело. Вот и барахтаешься между… необходимостью жить, как вы говорите… «невостребованностью» и самонадеянной потребностью «сеять разумное, доброе, вечное». Вот такой треугольник, точнее – угол, тупик… А сами-то вы… удобно устроившись в Прокрустовом ложе жизненной повозки… Извините, красиво говорю… Кроме того – ничего о вас не знаю. Извините.

МУЖ:Нет уж, это вы меня извините! Вы что же думаете, простой обыкновенный человек… ну, например, я…

ОН:О присутствующих – ни слова.

МУЖ:Почему же? Например, я! Что? Не в состоянии оставить на Земле этот самый пресловутый «след»?! Не торопитесь ли вы записать себя в непризнанные гении, в этакую «духовную элиту», которой сам чёрт не брат? Согласитесь, не очень-то приятно всем прочим ощущать себя, при этом… «гарниром»?

ОН:Согласен. Очень неприятно.

МУЖ:«Неприятно»! Ничего себе! Да знаете ли вы, скольких я вытащил?! Между прочим, и ваших коллег… Впрочем, это не важно.

ОН:Нет – нет, это очень интересно. Расскажите.

МУЖ:Да? Ну хорошо… Только – никаких имен, сами понимаете. Ну вот… Только, пожалуйста, не принимайте на свой счёт.

ОН:Не беспокойтесь. У меня свой счёт.

МУЖ:Ему – сорок лет. В общем, не вечер. Заслуженный артист. До тридцати восьми – нормально. Вдруг – вышел в тираж. Не нужен. Год жил, как он говорит, «подкожным жиром». Потихонечку стал продавать вещи, при этом суетился, вёл переговоры, то, сё. Не выходит. Жена, дети… Запил. Лечился. Вылечился – не пьёт, но и не живёт. Жена привела. Сидим. Глубокая депрессия, вплоть до импотенции. Ничего. Вылечил.

ОН:Да – да. А что значит «вылечил»?

МУЖ:А то. Устроился на работу. Жена помогла.

ОН:Чья жена? Его?

МУЖ:Моя.

ОН:По специальности?

МУЖ:Да нет. В торговлю. Автозапчасти.

ОН:Ну да. Вылечили, значит.

МУЖ:А что – нет? У них же дети.

ОН:Жить-то надо.

МУЖ:Вот именно. Надо жить.

ОН:Эх, доктор. Доктор! Автозапчасти – хорошая деталь. Но… врать надо уметь.

МУЖ:Не поверили?

ОН:Не поверил. Вы уж извините.

МУЖ:Знаете что? Вы больше не приходите. Вы здоровы. Во всяком случае, не по моему профилю. Вот вам рецепт, я заранее… Слабенький транквилизатор, для сна. И всё.

Пауза.

Могу порекомендовать нарколога.

Пауза.

ОН:До свидания.

МУЖ:Всего доброго.

Квартира Его. Он входит.

ОН:Привет.

ОНА:Привет.

ОН:Ты с работы?

ОНА:Надо было… Не смогла.

ОН:Слушай, я совсем не хочу, чтобы из-за меня…

ОНА:Перестань. Нет проблем. Вернее, все они решаемы.

ОН:Как ты сказала?

ОНА:Я сказала, что все проблемы решаемы.

ОН:Да-да… Что это?

ОНА:Тебе не нравится?

ОН:Ох, я свинья. Сейчас тапки надену.

ОНА:Я их выбросила.

ОН:Ладно. Я босиком.

ОНА:Вот, возьми.

ОНА:Тапки. Надевай и мой руки. Только, ради бога, не подходи к плите!

Он выходит. Пауза. Он входит.

ОН:Что это за бутылка?

ОНА:Моё любимое вино. Немецкое. Название тебе всё равно ничего не скажет. Очень хорошо к осетрине.

ОН:А что, будет и осетрина?

ОНА:Обязательно.

ОН:И цветы настоящие?

ОНА:Хорошие искусственные стоят дороже.

ОН:Ты же вышла из лимита. Теперь буду знать – для того, чтобы отведать чёрной икры, тебя предварительно нужно основательно напоить. У нас сегодня рыбный день?

ОНА:Не переживай. На десерт будет кофе с коньяком. Кстати, у тебя на письменном столе – блок «Мальборо».

ОН:Чудеса в решете! Это же уйма денег!

ОНА:Как говорит мой муж, «надо уметь жить подкожным жиром».

ОН:Подкожным жиром, говоришь… Слушай… да ты сегодня просто красавица! Что за метаморфоза?

ОНА:Не метарморфоза, а «женщина с персями». Наконец-то заметил.

ОН:Но… когда ты всё успела?

ОНА:Не суть. Расслабься. Кстати, ты не мог бы пересесть? Сейчас будет «Поле чудес».

ОН:Не понял?

ОНА:Я купила телевизор. Сейчас принесу осетрину. Ты будешь есть и молчать, а я буду смотреть «Поле чудес».

ОН:А где мой телевизор?

ОНА:В музее боевой славы.

Выходит.

ОН:Да-а… Поле чудес!

Она входит с осетриной.

Бог мой! Зачем мне это всё?!

ОНА:Для разнообразия. По принципу контрастного душа. Кстати, о дУше… Доешь осетрину и ступай в ванную. Там тебя ждут: пижама, халат, и… шампунь, я не нашла у тебя шампуня. Не забудь почистить зубы.