Александр Власов - Петрарка. Пьесы в стихах

Померкли вы как будто?

Магдалине
Завидую порядком и Петру.

Той, что могла продаться на перине?
Тому, что мог отречься поутру?

Как надобно, те двое жить умели.

Теперь от мысли сей, хоть и смешной,
Бояться вас я буду.

Неужели!
Не бойся, сядь обыденно со мной.

Присесть и на колени к вам я в силах.

Участия, души в тебе сполна!
Дано разочаровываться в милых —
А ты мне показала вот одна,
Какое наяву пренебреженье
Возможно ко всему, что в грёзах есть:
Избыточней бывает обнаженье.

Вам от роду-то сколько?

Тридцать шесть.

О, как ещё вы молоды, как рано
Красивой поседели головой!
Когда во прах уйдёте вы незвано,
Расплачусь я над урной гробовой.

Похож я на потерянного, что ли?

Да сами вы грозитесь умереть
От опыта своей любовной доли
Тому, кто ваши строки мог узреть.
Из мира вас изъявшему ужасно
Один уже поверил оттого.
Сударыня моя смеялась, ясно,
Прочтя сонет унылых уст его.

Занятные дела: чтоб очутиться
На царственно-блаженной высоте,
Сперва необходимо поместиться
Хоть образно в подземной темноте.

Весьма своеобразная прореха
Видна на пелене моей ночной.
Посмотрите?

Желанней нет успеха!

Тогда пойдёмте вкрадчиво со мной.

Ну что, как ваше маленькое царство?

Хворается печальной госпоже.
В урочной мгле покоев ей – мытарство,
Но свет урочный – также враг уже.
Где только ни готовилось ей ложе —
Нигде не проясняется житьё.

По-моему, недавно было то же
С избранником известным у неё:
В охочем ей бездействие мерзило,
Но рвение не нравилось опять.

Единое, мерещилось, ей мило:
Казнить его да всюду умалять.
Угодно ощущать ей превосходство,
Топча за посрамление своё,
За скисшее в Петрарке сумасбродство.

Как именно сверкала месть её?

Сознательно вводила в искушенье,
Но только для того, чтоб отказать,
Обрушиться хулой на прегрешенье,
На грешного окрестным указать.
Её душе бывало вновь отрадно,
Где срезанный томился тошнотой.

Возможно, к лаврам он и рвался жадно
От горечи злокачественной той.
Зато сейчас ему чудесно в Риме.
Разительно вознёсся наш Орфей!

Вознёсся, а в его же херувиме
Депрессия возникла тем острей.
То хлопает от сердца дверью где-то,
То слёзы льёт от мыслей маеты.
Не лучшее на гаснущей надето,
Не нравятся ни песни, ни цветы.
Претит ей развлечение живое,
Несчастная, теряя забытьё,
Боится, что перо передовое
Забвению легко предаст её.
Петрарка ведь отчасти ненавидел
Её, как и инстинкты городка,
Где встарь её по случаю увидел,
Отсюда скорбь у донны глубока.

Раз горько госпоже в её левкоях
От холода вассала своего,
То, может, осчастливит их обоих
Исполненный души возврат его?

О, нет! Ей хоть и горестно в уделе,
Хоть огненно мечтать ещё сполна,
А всякий встречный шаг его на деле
Враждебностью усовестит она.
Совместно с ним отсчитывая годы,
Не тешиться красавице моей:
Живущему на жалкие доходы
Взаимностью смешно ответить ей.

Не странно ли? К отчаянной вершине
В известности пришёл оригинал —
А женщины, хотя б одной, доныне,
Похоже, не познал!

Одну познал.

И кто ж она? Прошу, доверься тайно!

Откуда мне б узнать её шаги,
Самой не став означенной случайно?

Вот это да! Вот это пироги!
Так надо на тебе ему жениться.
Не любо ли рассудку твоему
В его глухой долине поселиться?
Вполне ты подойти могла б ему!

Могла б.

И ты завидная такая!

Завидная.

В сравнении с тобой
Лаура – жёлчь.

Увы, хоть и сладка я,
Не слить ему себя с моей судьбой.
При мне сперва горел он оживлённо,
Но подлинно расстроился поздней,
Подумав о другой, войдя сражённо
В сознание неверности своей.
Посмел от поцелуев уклоняться,
А вылился во фразе ледяной:
«Не мысли предо мной вперёд являться».
Я вспыхнула: «Вы тоже – предо мной».
Не только к озабоченной Лауре
Грешно теперь явиться тут ему.

Так если нет ума в большой фигуре,
То, может, я вакансию займу?
К себе всегда хранящему участье,
Без мёда не польстит остаться мне.

Считай, что взял у гения ты счастье,
Считай, что нос утёр ему вполне!

Сколь горестно тебя найти мне снова,
Валун, угодный летом ей всегда!
Твоё сиденье знать одна готова
Сударыня моя, моя звезда.
Давно-таки не виделся я с нею,
Но духа нет увидеться в тиши.
Стремиться же сюда поныне смею,
В её места, благие для души.
Пойдя за низкопробностью натуры,
Во прах упав, я горя не таю:
Унизил я достоинство Лауры,
Свой сан и репутацию свою…
О ранящий стрелой! Не молвя слова,
Давно ли ты находишься при мне?