Дмитрий Гнедич - Пилоты телесериалов

ДИНА

Да как вы можете!

Сергей выразительно смотрит на Эржену. Эржена неловко усмехается. убирает деньги, смотрит на плечо Сергея, легонько касается его.

ЭРЖЕНА

Простите, я не хотела обидеть. У вас тут кровь…. Вам больно?

СЕРГЕЙ (на секунду смешавшись)

Больно?.. Есть немного.

Эржена оборачивается к Дине, откровенно рассматривает ее.

ЭРЖЕНА

А вы – красивая. Другая. Не похожи на наших девушек. Откуда?

ДИНА

Из Москвы. В госпитале работаю.

ЭРЖЕНА

Хм… это каким же ветром в нашу глухомань? Несчастная любовь?.. Шучу-шучу. У такой девушки любовь может быть только счастливая… Даже в нашем захолустье.

И все же… чтобы не заскучать… Знаете, приходите в в четверг в театр – мы даем премьеру.

Эржена щелкает замочком лакированного ридикюля. Достает листок бумаги, торопливо черкает на нем что-то и отдает его Дине. Эржена усаживается в «Эмку», пристраивает малыша на колени. Автомобиль трогается.

ЭРЖЕНА

Так приходите же обязательно!

Эржена машет рукой на прощанье Дине и Сергею.

6. НАТ. ДЕРЕВЕНСКИЙ ДВОР. ДЕНЬ.

Крохотный палисадник перед крыльцом вросшей в землю русской избы с подслеповатыми оконцами в ряд. Здесь квартируют Сергей и Эрген. По двору шастают тощие куры. На веревке болтается белье. Сергей, оголившись до пояса, плещет воду из жестяного рукомойника, смывает следы пожарища.

Эрген подъезжает верхом на своем гнедом. Бросает поводья на колышек забора, и не обращая внимание на приветствие Сергея, пересекает двор. Сергей провожает его вопросительным взглядом, продолжая растираться полотенцем.

Эрген заходит в избу. Дверь раздраженно хлопает. Сергей направляется следом, заходит в…

7. ИНТ. ДЕРЕВЕНСКАЯ ИЗБА. ДЕНЬ

….большую проходную комнату, которая служит и гостиной, и столовой. На всех трех оконцах красуются горшки с геранями, в углу – кафельная печь, посередине – большой стол. Эрген сидит за столом. Сердито смотрит перед собой.

СЕРГЕЙ

Как дела, друг?

ЭРГЕН (буркает, не глядя)

Как сажа…

Сергей усмехается, выкладывает на стол перед Эргеном узелок.

СЕРГЕЙ

Что, упираются старики? Вот, глянь. Тут тебе кое-что.

Эрген со злостью отпихивает гостинец.

ЭРГЕН

Сто раз просил уже – не брать! С подкулачниками ничего общего не имею.

Сергей усаживается напротив Эргена за столом, неспешно развязывает узелок, извлекает снедь. Раскладывает ее на скатерти – домашние пироги, сыр, зелень. Принюхивается с удовольствием, отрезает большой ломоть пирога, с аппетитом вонзает зубы.

СЕРГЕЙ

Мм-м… Вкусно! Молодец, Алима, какие пироги печет. Повезло дяде Лубсану! И Булад… шустрый, чертенок – горяченькими довез.

Эрген досадливо хватает кулаком по столу.

ЭРГЕН

Хватит! Пойми ты! Чужие они мне, чу-жи-е!

СЕРГЕЙ (хмурясь)

Чужие? Да что плохого тебе отец сделал? Алима?.. Может – Булад?

Эрген вскакивает, раздраженно меряет комнату шагами.

ЭРГЕН

Что плохого, говоришь, отец сделал? А то, что он уперся как баран, и ничего про колхоз слышать не хочет? Хорош родной отец! Да я в отряде, под пулями, только об одном и думал – кончим воевать, заживем, наконец, по-людски. Школы построим, больницы. За это – и жизнь положить не жалко. А эти… ничего им не надо. Хотят одного – как при царе Горохе в юртах жить, бурханам своим замшелым молиться.

Эрген яростно пинает табурет. Тот отлетает в сторону. Сергей невозмутимо собирает остатки еды, заботливо прячет в тумбочку. Опять усаживается за стол, достает портсигар. Щелкает крышкой.

СЕРГЕЙ

Зря горячишься, Эрген. Не дело это – с семьей враждовать. Отец твой он всю жизнь по степи гулял, на воле. Сам себе хозяин. И, заметь, хороший хозяин – тебя вот вырастил. Да и мать твоя горя не знала, пока жива была. Овец – тысяча голов, верблюды, козы. Большое хозяйство, крепкое. И все своими руками, из ничего. А ты теперь, значит, за него решать собрался, как ему на старости лет лучше жить?..

Эрген подскакивает к Сергею, крепко хватает кулаком по столу.

ЭРГЕН

Ну, хватит! Еще ты меня учить будешь! Это все с самого верха идет, от самого Енгибарова. Старый большевик, черт его дери. «Опытный руководитель». О-оопытный!! Руководитель этот развел турусы на колесах. А я с коня уже месяц не слезаю, все езжу, уговариваю, убеждаю. По-хорошему! Ну, ничего-ничего… ничего! У Советской власти и другие методы найдутся. И на Енгибарова управа.

Сергей неторопливо извлекает папиросу из портсигара. Дунув в нее, с удовольствием закуривает.

СЕРГЕЙ

Ого, ты развоевался! Что делать станешь? Покури, друг, остынь…

Подталкивает портсигар к Эргену. Эрген машинально вытаскивает папиросу, но чуть подержав в руках, зло сминает и отбрасывает.

ЭРГЕН

Мы с детства знаем друг друга, и в отряде на одной кошме спали. А теперь сомнения меня берут. Ты, Сергей, никак – чутье утратил? Война позади, так можно добреньким стать? А я считаю – самое сложное еще впереди… Хватит цацкаться! В других республиках сумели порядок навести – и у нас наведем.

Эрген на ходу одергивает гимнастерку, оправляет портупею. Направляется к выходу. У дверей он оборачивается к Сергею.

ЭРГЕН

Что я делать стану? Для начала к самому Енгибарову и пойду! И в лоб спрошу – коммунист он, или кто?

Эрхен хлопает дверью. Сергей аккуратно тушит папиросу в пепельнице. Задумчиво глядит на плакат на стене, прикнопленный между газетными портретами Ленина и Сталина. На плакате надпись – «УНИЧТОЖИМ КУЛАКА КАК КЛАСС». Сергей многозначительно хмыкает.

ПЕРЕБИВКА ВИДАМИ МОСКВЫ. ВИД НА КРЕМЛЬ.

8. ИНТ. МОСКВА. КРЕМЛЬ. КАБИНЕТ СТАЛИНА. ДЕНЬ.

В просторном кремлевском кабинете идет расширенное совещание. По обе стороны длинного пустого стола, крытого зеленым сукном, расположились человек двадцать народных комиссаров, в основном в военных френчах, немногие – в штатской одежде. Сталин расхаживает по кабинету, вдоль стола. Рука заложена за борт кителя, в глазах – государственная дума.

СТАЛИН

Спасибо, товарищ Цихон. Интересный доклад. Глубокий. И цифры хорошие. Нужные нашему народу цифры. Может, и товарищ Яковлев нас тоже сегодня порадует. Порадуете, товарищ Яковлев?

Поднимается народный комиссар земледелия ЯКОВЛЕВ (45), интеллигентный щуплый человечек с тихим голосом.

ЯКОВЛЕВ

Неплохо идут дела, товарищ Сталин. Справляемся.

Сталин останавливается напротив Яковлева. Впивается в него строгим взором.

СТАЛИН

Ваш оптимизм нас радует, товарищ Яковлев. Но цифры… нет, совсем нас не радуют. Но мне вот на днях из статистического отдела принесли кое-что интересное. Оказывается, в Бурятской республике в прошлом году насчитывалось 86 процентов коллективных хозяйств, в этом – 56, а на сегодняшний день – и вовсе 50. Эдаким макаром мы обратно пришагаем, в темное дореволюционное прошлое. Почему так происходит?