Владимир Янсюкевич - Песочные часы

– Ну, сиди, сиди… Беседовай… Высиживай геморрой… А бабка… она кобыла двужильная, пущай тянет! Авось надорвётся…

– Сумку-то положь, сам снесу.

Бабка Анна в сердцах бросила сумку на землю, приказала псу «сидеть!» и отправилась далее налегке, размахивая руками и рассуждая сама с собой.

Вдруг встала, развернулась, раскрыла рот на всю ивановскую:

– Дак мне зараз надоть! Борщ затевать буду. Пельмешек налеплю… А он барином расселся! А там мясо! Стухнет ведь!

Харитон съёжился, закрыв глаза и не произнося ни звука, энергично отмахнулся.

Полкан вернулся к хозяину, стал тыкать носом под дых. Старик оттолкнул пса.

– Отстань! И ты туда же!

На полдороге бабка опять явила свою непримиримость, чтобы пристыдить мужа бесповоротно и тем самым поторопить его.

– Внучата ввечеру пожалуют… Шурка звонил… А он беседоваит! Беседовальщик!

– Вот ведь… едрёна канитель! – старик вскочил, топнул ногой по мосткам.

– Кормить надоть! – не унималась бабка Анна. – А он сидит, воду бельмами щупаит!

– Сгинь! Сказал, снесу, значит, снесу.

Бабка Анна умолкла, тяжело, вразвалку, одолела горку и скрылась за поворотом.

– Видал, как моя целит? Как ни шмыгай, не увернёсся. Всюду достанет. Килер домашнего быту. Глаз – алмаз, слово – пуля. И как я с ей сорок лет прожил… Загадка психического вещества!

Дикари

На горке показалась иномарка.

У навигационного щита с красной полосой, остановилась. Клацнула дверца водителя, из машины вышел Михаил. Он потянулся, посмотрел в небо, сощурился.

Затем спустился к воде, сел на корточки, ополоснул руки. Прошёл вдоль лодок, выискивая кого-то. Потом в обратную сторону, у мостков задержался.

Пёс бросился на берег, к сумке с мясом, принял оборонительную позицию, пролаял разок для острастки.

– Здравствуйте! Отдыхаете?

Харитон, повернув голову, ответил незнакомцу не сразу.

– Отдыхать – не подыхать. Дачники?

– Да нет, дикари. Нам бы на острова, отец. Подбросите?

– На острова-а? – старик потрепал седую шевелюру.

– Я заплачу.

– А куда ты денесся… А, Бориска? – сказал Харитон тихо, ткнув Бориску в плечо тыльной стороной ладони, и уже громко приезжему: – Скольки вас?

– Трое. Ещё жена и сын. Ну и вещички.

– Ты энто… На зорьке будь готов… – старик придавил Бориске плечо жилистой рукой. – Один не справлюся, поимей в виду… А у меня калым намечается…

Харитон поспешил на берег.

– Обождать могёшь? Сумку вот снесу… Супружница требоваит. Аль сильно поспешаете?

– Да мы дня на три, на четыре. Подождём, – ответил Михаил.

– Ну, тода… – Харитон поднял тяжёлую сумку, крякнул. – Эк, отоварилась!

– Помочь?

– Без надобности. Разгружайтесь пока. Я мигом.

Старик быстро захромал в горку. Пёс потрусил следом, держа морду у самой сумки. Михаил направился к машине.

– Порядок. Вытряхивайтесь, господа! Аля! Санёк! Перевозчик скоро будет.

Из машины вышла Альбина в тёмных очках и сын, Санёк. Михаил открыл багажник.

Альбина скрестила руки на груди, произнесла с растяжкой:

– А вот интересно… почему ты именно сюда привёз?

Михаил пожал плечами.

– Да не знаю… Само собой получилось…

– В такую даль…

– Аля, тебе не угодишь. Сама же хотела на природу. Вот тебе природа. Река. Вон острова…

– И чем они особенные, эти острова? Разве ближе не было?

– Ближе – народ, суета. А здесь тихо. Отдохнём, как белые люди.

Михаил вытащил из багажника палатку, удочки, рюкзаки.

– Санёк! А где Санёк?

Санёк, ему лет пятнадцать, в это время забрался на одну из опор навигационной мачты и с высоты взирал на реку.

– Я здесь, люди! – Санёк помахал с верхотуры.

– Смотри, шею не сверни, монтажник-высотник!

Альбина увидела сына на мачте, ахнула.

– Саня! Сейчас же спускайся! Я боюсь!

– Мам, всё под контролем.

Альбина расположилась на траве у машины, сняла очки, подставив солнцу лицо, замерла. Михаил захлопнул багажник и в ожидании перевозчика приземлился рядом с женой.

Где-то рядом громко солировала сорока, ей подпевал воробьиный хор.

А Бориска всё сидел, одиноко покачиваясь на мостках, словно творил молитву.

Вдруг он сильно наклонился вперёд и колодой упал в воду, лицом вниз. Река тихо проглотила человека, пустила несколько кругов, как облизнулась, и снова мелкой рябью засверкала на солнце.

Старик возвратился один, без собаки, повеселевший, видимо, тайком от жены хряпнул чуток.

– А вот и я.

– Здравствуйте! – Альбина поднялась с земли.

– И вам не хворать.

– А у вас какая лодка?

– Хорошая лодка. Ну, поплыли?

Старик шустро, вприпрыжку, поковылял к лодке.

Михаил подхватил рюкзаки.

– У вас тут машину оставлять… не опасно?

– А чево ей сделается… Оставляй. Вона, все оставляют, – старик на ходу показал на площадку у причала.

– Эй, вперёдсмотрящий! – крикнул Михаил сыну. – За тобой палатка и удочки.

Санёк стал спускаться с мачты.

Старик подбежал к лодке, подобрал якорь, цепь, с грохотом сложил на носу.

Санёк спустился быстро, по-обезьяньи, закинул на плечи палатку. Альбина взяла удочки, и они последовали за мужчинами.

Неожиданно Харитон сорвался с места, припустил к мосткам.

– Эй! Господа дикари! Тут, на мостках… человек сидел… Бориска… видали?

– Видели, – ответил Михаил. – Сидел.

– А куда подевался?

– Ушёл, наверное.

– Ушёл? – переспросил Харитон в сомнении.

– Аля, ты видела мужика… на мостках?

– Какого мужика… Никого я не видела.

– Ушёл он, ушёл, – успокоил Михаил старика.

– Тода загружайтесь. А я… сей момент…

Пока старик обследовал мостки, Михаил снял ботинки, носки, положил носки в ботинки, подобрал брюки, ботинки поставил на сиденье в лодку. Альбина в это время критически осматривала смолёную посудину.

– И вот на этом… поплывём?

– А что тебе не нравится?

– Она не потонет?

– Почему она должна потонуть?

– Там вода…

– В лодке всегда вода.

Михаил легко подхватил жену на руки и посадил в лодку, на боковую лавку. Затем закинул походное барахлишко.

К возвращению Харитона и Санёк взобрался на лодку.

– Всё в порядке? – спросил Михаил у старика.

– Да кто его знаит…

– Вас как зовут?

– Харитоном кличут.

– А…

– По батюшке Петрович.

– Замечательно.

Михаил протянул руку.

– А я Михаил.

– Ага. Михаил…

– Просто Михаил.

– Ну-ну…

Старик пожал руку.

– А это моя жена Альбина и сын Александр. Вы залезайте в лодку, Петрович. А я столкну.

– Ага… – Харитон долго застегивал телогрейку, не сводя глаз с Михаила.

– Что-то не так? – спросил Михаил.

– А чево могёт быть не так… Всё так.

Наконец, старик залез в лодку, пробрался к движку.

Откуда-то издалека ветер принёс колокольный звон. Михаил замер.