Исаак Штокбант - Несерьезные комедии про любовь

1999 г.

Приснился мне этой ночью страшный сон. Будто запретили нашему театру играть комедию и всякие там несерьезные мюзиклы. Кто запретил, непонятно, но причину столь грозного решения объяснили. Чтобы, значит, не мешали мы серьезному искусству воспитывать наших людей в духе строгости и серьезных взглядов на нашу серьезную жизнь. Выскочил на улицу и вижу: люди действительно все серьезные, не улыбаются, лица у некоторых просветленные, со слезами на глазах. Это на них так серьезное искусство подействовало. Встретил на улице знаменитого режиссера. Он что-то авангардное ваяет. Зрители у него на сцене сидят. Зал ему не нужен. Потому как зал для плебса, который не может по достоинству оценить его глубокие мысли. Рассказываю ему о беде, какая свалилась на мой театр. Утешает: «Может быть, вам, дорогуша, бильярдную открыть?» И сует мне два пальца на прощание.

Тут я проснулся. Сердце учащенно бьется. Принял валерьянки с корвалолом, подействовало, уснул.

И снится мне теперь совсем розовый сон. Будто подхватывают меня под руки две красавицы в древнегреческих туниках и ведут на знаменитую благородную сцену. И подносят там под всеобщее ликование с одной стороны «Золотую маску», а с другой – «Золотой софит». «Спасибо, – говорю, глотая слезы. – Не достоин. Я же несерьезный. Я по смеху». Смейтесь, говорят, на здоровье. И пусть наши люди смеются. Это очень полезно для укрепления физического и нравственного здоровья нации. Когда люди смеются, количество народонаселения увеличивается. Зазвучали в мою честь фанфары… и тут я окончательно проснулся.

Дождливое осеннее утро. Все на своем месте. Крутится Земля. Где-то трутся об ось медведи. Позвонил в кассу театра, поинтересовался, как дела. Все в порядке, говорят, все билеты проданы. Слава тебе, Господи! И почему такие дурацкие сны снятся? Тут из-за шкафа выглядывает черномазый с рожками. Потому такие сны, говорит, что зависть тебя гложет. Ха-ха-ха! А еще порядочный! И залез под кровать. Черт знает что такое! В самое нутро заглянул, скотина! А может быть, это опять сон? Надо принять меры. Во-первых, сходить к психотерапевту, а во-вторых, придумать что-нибудь такое, чтобы всех поразить. Кажется, придумал. Посажу зрителей на сценический круг. Пусть крутятся. А артисты будут играть на качелях чеховскую «Чайку». Зрители на них будут смотреть снизу вверх, как на небожителей! Эврика! Завтра назначаю первую репетицию.

Лина, 32 года.

Борис Николаевич, представительный мужчина средних лет.

Вера Семеновна, его жена, красивая женщина лет сорока.

Андрей, 23 лет.

Варя и Даша, девчонки лет шестнадцати.

Парни «кровь с молоком» – пять-шесть человек.

Однокомнатная квартира в старом доме. Слева видна часть прихожей с дверью в ванную. Справа – окно. Комната обставлена старой мебелью и различного рода безделушками, свидетельствующими о возрасте хозяйки квартиры. На одной из стен висит под стеклом в рамке фотопортрет пожилой женщины. В прихожей раздаются щелканье замка, разговор и смех мужчины и женщины. В комнату входит мужчина средних лет. Он ведет молодую женщину, глаза которой завязаны шелковым платком.

Мужчина. Лина, по команде три сними повязку. Внимание! Раз, два, три!

Лина (смеется, снимает повязку). Вот это да! После комнаты в коммуналке здесь просто рай. Надеюсь, это не на три месяца, как в прошлый раз?

Мужчина. Не беспокойся. Бабуля, царствие ей небесное, отправилась в лучший из миров. Квартиру сдали ее дальние родственники с перспективой продажи после оформления документов.

Лина. Сколько же ты будешь платить за это уютное убежище?

Мужчина. Пусть это тебя не беспокоит. Чемоданы с твоими вещами и все твое я сложил на кухне. Разберешь потом. А сейчас открой мой кейс. Там все необходимое, чтобы отметить твое новоселье.

Лина. Сначала я хочу посмотреть кухню и все остальное.

Она отправилась осматривать квартиру. Он, довольный, откинулся на спинку стула, закурил, ждал ее возвращения.

Лина (вернулась). Аккуратная старушка. И в ванной, и на кухне – все хорошо.

Мужчина. Значит, есть что отпраздновать.

Лина (достала из кейса свертки с закуской, две бутылки – вино и коньяк, сходила на кухню, принесла тарелки, рюмки, разложила содержимое пакетов на тарелки). Я вам недешево обхожусь, шеф.

Мужчина. Не стоит об этом. И пожалуйста, здесь я не шеф.

Лина. А кто же ты?

Мужчина. Здесь я просто Борис, Боря.

Лина. А еще?

Борис. Мужчина, который тебя любит.

Лина. А еще?

Борис. Неужели этого мало? Я весь твой, твой, твой!

Лина. Ты не только мой, милый.

Борис. Не будем об этом. Твое здоровье, Лина!

Лина. Твое здоровье, Борис!

Борис. Я все думаю о выставке модернистов.

Лина. Мы посетили ее на прошлой неделе, а ты все еще под впечатлением?

Борис. Там много интересного. Но я все-таки не понимаю, почему «Черный квадрат» Малевича надо считать эталоном современного искусства?

Лина. Наверно, потому, что он окончательно разрушил натуральную живопись.

Борис. Что же здесь хорошего?

Лина. Не знаю. Мне тоже больше по душе картины старых мастеров. Но Кандинский, Малевич и их сподвижники искали новые формы.

Борис. Зачем?

Лина. Но ведь ты тоже ищешь новые формы в своем деле. Время идет вперед. Оно диктует и новые формы, и новое содержание.

Борис. Я технократ, но не в искусстве. Мне кажется, что живопись передвижников, импрессионистов и даже тех, кто был за ними, устареть не может.

Лина. Но они тоже искали.

Борис. Мне хорошо с тобой, Лина. С тобой я отдыхаю душой и телом.

Лина. Ты заслужил отдых, дорогой. На тебе держится наше объединение. Но зачем тебе лишние заботы?