Александр Мынто - Пересвет

Выйдя из церкви, он перекрестился и подошел к явно озабоченному Володимиру.

Александр : «Ну что кажешь? Схоронили литвина?..»

Володимир : «Даже собаки подошли, обнюхали и с воем, яко от нечистого эфиопа, разбежалися. Вопчем, все, что молонья не спалила, что осталося от его облачения, сожгли в кузне. А его смердящую тушку закопали на останках, тама, где прошлым летом побитую мором скотину хоронили».

Александр : «А что ты баял про его сумицу?»

Володимир : «Сумицу тоже сожгли. А в ней была вот ента грамота».

Показывает грамоту.

Александр : «Запечатанная была?»

Володимир : «Да! Но печать довелось срезать, егда толмачу показывали». Они присели на скамейку возле храма . Толмач сказывал, что эта грамота страшная из Орды в тайности к самому Ольгерду посылалася!..»

Александр : «А кем писана?»

Володимир : «Да ты подивись, и сам таки узришь».

Хочет передать грамоту, но Александр жестом показал: «Погоди…»

Александр : «Не стоит ее здеся казать!…»

Зазвонили колокола.

Из храма с крещеным младенцем выходит семья и гости.

Володимир и Александр встали, перекрестились, и колокола стихли.

Александр : «Грамоту повезем с обозом, дабы показать самому

митрополиту нашему Алексию. Он ныне с володычным

объездом у князя Стародубского пребываеть».

Они подходят к семье. Дядя (Александр) берет крещеного младенца на руки и спрашивает его мать Наталью: «Свершилось?!»

Наталья : «Олександром окрестили, аки батьку его крестного».

Александр поднимает малыша на руки и торжественно восклицает:

«Александр Пересвет!..»

«Бум-м-м!» – казалось сам по себе одиноко ударил большой колокол. Все при этом переглянулись, не ведая, как понимать сие знамение. Александр загадочно посмотрел в небо, тихо улыбнулся и вернул младенца матери…

Александр : «Сам поведу обоз ко князю Стародубскому. У него гостит митрополит Алексий». Взглянул на вспыхнувшего радостью Ивана.

Да и Ваньшу с собой возьмем. Пущай сам владыке поведает, яко батьку его поганый литвин погубил…»

На озарившиеся было радостью глаза Ивана вдруг навалились тяжелые, мальчишеские слезы…

В тишине раздался сильный свист.

Большая стая диких гусей с шумом поднялась из камышей.

Вазир натянул тетиву и прицелился, но не стал стрелять из лука, ибо увидел на прибрежной мели то, от чего он, тревожно сощурив глаза, как кот, приготовился к прыжку.

На берегу реки. На прибрежной мели лежит Степан.

На шее у него деревянная колодка. В колодке торчит стрела.

Всадники подъезжают к Степану. Один из них соскочил с коня, подбежал и вытащил из колодки стрелу. Взглянув на нее, он сказал Вазиру (на кыпчакском языке): «Такие стрелы бывают у воинов Белды-бея».

Вазир одобрительно кивнул головой.

Воин ткнул стрелой в плечо Степану, и в этом месте мгновенно проступила кровь, а он, не приходя в себя, чуть вздрогнул и застонал.

Вазир (скомандовал) : «Заберите его! Если выживет, подарим моему брату, Челумхану. У него сегодня большой праздник, молодая жена родила ему единственного сына!..»

Всадники не спеша едут по берегу реки.

Степана привязали к лошади. Они разговаривают…

Первый: «Неужели ты хочешь подарить этого доходягу Челумхану?»

Вазир : «Это не доходяга, я хорошо разглядел его руки…

Такие руки бывают у мастеров, делающих оружие».

Первый: «Думаешь, он кузнец?»

Вазир : «Да, я уверен, что он хороший кузнец».

Второй: «Тогда Челумхан будет рад такому подарку.

Он ведь готовит поход на Кунгур-бея!..»

Третий: «О да! В его кузне нужны мастера, там сейчас очень жарко!..»

Всадники, обвешенные дикими гусями, подъезжают к шатрам Челумхана, где готовятся к празднику, режут баранов и везде заметна суета.

Челумхан выходит из шатра. Они приветствуют друг друга.

Вазир поздравляет Челумхана с рождением сына и спрашивает, как назвал, а тот говорит, что назвал сына Челубей, и что он будет сильным воином – богатырем! Вазир дает указание, и его воины кладут к ногам Челумхана несколько крупных птиц.

Челумхан посмотрел на Степана, который уже оклемался и, переминаясь с ноги на ногу, с колодкой на шее, жалкий и дрожащий стоял, держась за стремя лошади.

Челумхан : «А эту птицу где вы поймали?»

Вазир : «Эту птицу мы подобрали на берегу реки. Видимо, она улетела, а может, и уплыла от Белды-бея. Только этот тупой баран мог заковать в колоду русича, у которого золотые руки кузнеца!..»

Степан вздрогнул при этих словах и перестал дрожать от холода.

Челумхан : «Да! К тому же этот русич понимает наш язык».

Спросил Степана (на кыпчакском) : «Кто такой? Откуда бежал?»

Степан (на кыпчакском) : «Был в рабах у Белды-бея. Мочи не было терпеть его издевательства. Прыгнул в Волгу, хотел утопиться, но не смог, ибо сухая колода помешала и сработала как поплавок. Так и унесло течением к вашему берегу…»

Челумхан : «Что умеешь делать?»

Степан : «У Белды-бея делал стрелы. А вообще, я кузнец и даже родился в кузне. Моя мать пришла отца проведать да покормить, а там и я на свет попросился. Так она и родила меня прямо в кузне…

Степаном нарекли. Меня и в плен забрали из нашей кузни во время Хаджибеева набега на Рязань. Рязанские мы!..»

Вазир : «Я дарю тебе его, Челумхан. Думаю, что здесь он будет нужнее».

Челумхан благодарит Вазира и приглашает вечером на пир.

Запряженные в дорогой возок лошади потряхивают гривами и, готовые отправиться в путь, бьют кованными копытами по мостовой.

Мальчуган лет трех от роду с деревянным мечом убегает от такого же рыцаря, но чуть постарше. Он прячется за возок, а старшенький налетает на него с другой стороны.

Рядом с экипажем прощаются мамаши юных воинов, а чуть поодаль стоит еще одна женщина с годовалым ребенком на руках.

Бирута (на литовском) : «Витовт, оставь Ягайлу в покое!»

Ульяния (на русском) : «Ягайло, не поддавайси!

А ну дай ему сдачи аки следоват!..»

Бирута (на литовском) : «Надо же, сражаются как воины!..»

Из замка выходят Ольгерд и Кейстут. Они прощаются.

Кейстут (обратил внимание на женщину с ребенком на руках и спросил ее на литовском) : «Это и есть сын Юста?»

Женщина (на литовском) : «Да, господин Кейстут! Это Езас – сын Юстаса.

Он тоже очень ждет, когда вернется его отец!..»

Кейстут (вскочив верхом на коня) : «Ольгерд, сообщи мне сразу же,