Александр Мынто - Пересвет

как только Юст прибудет в Вильну!..»

Ольгерд кивает головой и прощально помахивает рукой всему экипажу.

Ольгерд: (отвечая на безмолвный вопрос Ульянии и ласково поглаживая ее по плечу) : «Вот ужо две седмицы, аки Юст должон был доставить мне зело важную грамоту из Орды…»

Ульяния с нескрываемым беспокойством, сочувственно покачала ему головой в ответ.

Звонят колокола.

Митрополит Алексий, князь Стародубский и бояре выходят из храма . Митрополит благословляет всех богомольцев и нищих у храма.

В митрополичьей свите мы видим Александра (дядю Пересвета), Ваньшу (брата) и знакомого боярина Володимира (родного брата Александра). Неотлучно за митрополитом следуют его слуги Леонтий и Илья.

Митрополит (дяде) : «Каков днесь лепый день. Спаси Христос, Александр, что свой обоз нам отдаешь! С кем обоз на Москву пойдет?»

Дядя (показывает на боярина) : «Мой брат Володимир поведет. Ему не впервой на Москву ходить. Да и Ваньша с ними просится, дюже хочет он Москву узреть!..»

Митрополит : «Зело потребна нам подмога ваша брянская!..

Леонтию говорит : Выпиши проездную грамоту на Володимира.

Дяде : Ехать лучше с обозом княза Стародубского. А на Москве опосля пожара и зрети не на что, ибо выгорела она аж до самого посада!..

Одолели нас пожары, ну вточь одолели!.. Дык, мысли ужо такие, что може нам, хотя бы церквы из белого камня созидать, да и кремник каменный был бы защитою доброй от гарей и от ворога незваного.

Слава Богу, на Москве белого камня вдоволь!»

Дядя : «У нас тоже, владыко, беда пожарная. Хочь и леса много, и рубят мужики наши складно и лепо, а все одно – гари слизывают точно корова языком. Може и нам, владыко, на камень заложиться, ибо, у нас его много изведано. На Брянском холме и на Свенском, и на Трубчевском тоже имеется!.. (Наклонился под благословение) Благослови, владыко, из белого камня созидать хотя бы церквы для начала».

Митрополит : «Бог благословит. Белый камень для русских градов ныне и есть одно спасение от гарей. Митрополит обратил внимание на Ваньшу и, улыбнувшись, спросил: Так ты и есть старшой сын Борислава?»

Ваньша : «Да, батько Алексий. Я теперича в семье за старшого осталси!..»

Митрополит : «Помогай тебе Господь. Не урони славу рода вашего!.. Батька твой был добрый воин и боярин был добрый. (Крестится)

Упокой, Господи, душу невинно убиенного раба твоего Борислава.

Илье: Занеси в синодик об упокоении, чтобы поминали во всех церквах.

А каково же младеня назвали?» Оглянулся на Леонтия.

Ваньша : «Пересветом назвали».

Митрополит : «А в Крещении?»

Ваньша : «Александром, тако же, яко и дядю нашего.

Он нам и крестный, и батька теперича наш!..»

Леонтий (записывает) : «А в Крещении Александр».

Подошел князь Стародубский.

Кн. Стародубский : «Прошу, Владыко, отведать, чем Бог послал».

Митрополит : «Да, сейчас идем».

Все направились за князем Стародубским, а митрополит придержал Александра за руку.

Митрополит : «Про грамоту, что мне передал, забудь. Нет ее и не было!..

А тебе поведаю, ибо, сия грамота страшной бедой для всей Руси могла обернуться. Тайная хазария и доныне жива, но тольки она перерядилася в одежды генуэсские, да папские шпионы-католики прижилися в Орде ужо давно. Мы ведаем про эту блудню хазарскую, но тольки ныне все у них обретает дюже опасный разбег… Генуэссцы хитрые и фряги стравливают между собой ордынских князьков и делят улусы. Так что кровавой резни между собой басурменам не миновать!

А нам бы надо забыть про раздоры, да все эти наши споры и тяжбы великокняжеские прекратить навсегда!

Объединиться надобно вокруг Церкви, чтобы все крещеные в Русской Церкви русичи, под каким бы князем они ни пребывали, могли осознать себя единым народом! А Великим князем этой новой Руси будет тот, кто превзойдет свои личные побуждения и сможет узреть совсем иные дали!»

Зазвонили колокола.

Митрополит и Александр перекрестились и вошли в трапезную.

На пиру у Челумхана.

Гости пьют и жрут. Перед ними извивается полуобнаженная девица. Она обходит гостей с серебряным блюдом, на которое все бросают монеты и драгоценные украшения. Вазир сидит справа от Челумхана, а за их спинами восседают его многочисленные жены. Среди них своим бледным лицом выделяется одна очень красивая русская женщина.

Челумхан (Вазиру на кыпчакском) : «То, что ты мне поведал, дорогой брат, я и сам давно знаю. Мне известно все про грызню Бек Пулад-оглана с Куке Бугом и про их заговор против Тимурхана. Надеюсь, ты понимаешь, куда приведет вся эта хитрая генуэсская возня вокруг них?..

Вазир: «Мамай сорвется, а там и Тохтамыш вонзит свои клыки в

раздираемое этими шакалами ордынское тело».

Челумхан: «Вот тогда и настанет наше время. Пусть они сами перережут

друг друга до того, что им некого будет ханом ставить!..»

Вазир : «Ты как всегда прав, мой дорогой брат. Наши отцы были

братьями, да и нам сейчас вместе надо укрепляться и вооружаться».

Челумхан : «А теперь давай веселиться».

Гости кричат Челумхану: «Покажи сына! Верно, что богатырь?»

Он дает знак слуге принести сына, а сам выходит на середину шатра.

Слуга выносит и передает ему крупного, мордатого младенца.

Челумхан (поднимает его над головой и восклицает): «Это Челубей – сын

Челумхана! Челубей будет самым сильным воином, и он прославит наше

племя Бон-по!» Все кричат, пьют и жрут.

Появился лекарь. Он подходит и говорит Челумхану на ухо.

Лекарь: «Челумхан, твоя молодая жена, мать Челубея, умерла…»

На мгновение Челумхан вздрогнул и, скрипнув зубами, процедил.

Челумхан: «На все воля хозяина мира. Она уже исполнила то, для чего

родилась. Он посмотрел на свой гарем и добавил:

А Челубея есть кому выкормить».

Челумхан задержал свой хитрый взгляд на русской жене, а она заметила это и печально опустила вниз свои роскошные глаза.

Мать Пересвета Наталья, словно и не постаревшая за эти прошедшие двенадцать лет, и сестра его Настасья, уже взрослая девица, рассматривают подарки, привезенные Иваном из Москвы.

Иван, взрослый муж лет двадцати пяти, в справном боярском облачении, нетерпеливо расхаживает по хоромам.

Иван : «Таки что, за Пересветом послали?»

Настасья : «Да, Иван, послали ужо».

Мать : «Он тамо у дяди Лександра на пасеке. Готов овамо и денно и нощно обретаться. И все в интерес ему, и все распытывает, и на все свое разумение имат. А дяде только того и надоть. Готов ему все, что ведает, таки вынуть из-за пазухи. И про пчелок, и про травки, и про исцеления разные. Ну и про походы, и про битвы свои готов ему баять без края».