Катя Райт - Правила склонения личных местоимений

– Соскучилась, говоришь? – отвечаю я, терзаемый всеми этими нерадостными мыслями и сжигаемый острой нелюбовью к своей старшей сестре. – Ты у мамы давно была?

– А ты сам давно был? – передергивает Катя, пытаясь, видимо, в чем-то меня уличить.

– Вчера! – бросаю я ей в лицо, и Катя мгновенно затихает.

– Почему ты не сказал мне? – вполголоса говорит сестра.

– Потому что ты не спрашивала! – отвечаю. – Ты ведь спешила повидаться со своими школьными друзьями!

– Как она? – Катя берет со стола чашку кофе и опускается на стул.

– Сходи – узнаешь.

– Я не знаю, куда. Ты дашь мне адрес? – теперь она вдруг заговорила совсем робко. Впрочем, это правильно, это не так меня раздражает.

– Папочке позвони. – говорю, делая ударение на первое слово. – Он тебе расскажет. Он в курсе.

Тут в кухне появляется Ксюшка, и я делаю Кате жест, чтобы молчала. Слава Богу, это она понимает.

Я сижу на полу в гостиной перед телевизором, облокотившись о диван. Ксюшка – рядом со мной. Я обнимаю ее. Она ест мороженное, увлеченно наблюдая, как по большому плазменному экрану проносятся стаи антилоп, зебр и буйволов. Уже вечер. Сестренке скоро надо ложиться спать, и я подумал, что фильм о дикой природе усыпит ее. Как же я ошибся! Все это только увлекло ее и пробудило такой интерес, что думаю, просто фильмом мне теперь не отделаться – придется отвечать на подборку тематических вопросов.

Часов в одиннадцать приходит Катя. Я открываю ей дверь, и бегом возвращаюсь к Ксюше. Мы продолжаем увлеченно следить за охотой гепарда, когда Катя, расстроенная, раздавленная и виноватая, появляется в дверях гостиной. Она некоторое время смотрит на нас, отчаянно пытаясь сдерживать слезы. Я понимаю, что она сегодня все-таки была у мамы.

– Прости, Ром, – начинает она. – Я не знала, что мама…

Я прикладываю палец к губам, воспользовавшись тем, что Ксюша крайне увлечена гепардами, и отрицательно мотаю головой. Я смотрю на Катю и вижу – она поняла, что наша младшая сестра ничего не знает. Просто для Ксюшки у меня есть еще одна «официальная версия». Она гласит, что мама сейчас в Индии работает над очень важным и сверхсекретным проектом лекарства от всех болезней. И так как проект этот очень секретный, никто не должен об этом узнать, иначе маму могут уволить, и тогда человечеству грозит гибель. Я подумал, что для четырехлетней Ксюшки это подойдет, когда сочинял. И это подошло. Почему в Индии? Не знаю, просто я тогда посмотрел серию документальных фильмов про эту страну, вот и решил, что неплохое место для секретной лаборатории.

Катя проходит в комнату и садится рядом со мной.

– Я, правда, не знала. – едва не плача, шепотом говорит она мне на ухо.

– Угу. – бурчу я.

Больше мы ничего не говорим. Мы просто молча смотрим, как бегемоты купаются в болоте, как львы охотятся на антилоп, как в Африке начинается сезон дождей. Потом Ксюшка засыпает, и я отношу ее в комнату.

– Ром, я, в самом деле, не знала ничего. – говорит Катя, как только я появляюсь на кухне.

– Выпить хочешь? – предлагаю я.

– Выпить? – не понимает сестра.

– Ну да, – говорю, – это как бухнуть. Алкоголь, то есть.

Катя кивает. Я достаю бутылку коньяка и наливаю два стакана. Потом мы идем на площадку курить, а потом еще долго сидим на кухне, не говоря ни слова. Тишину нарушает Катя.

– Папа хоть помогает вам? – спрашивает она.

Так странно слышать, как она называет его папой.

– Пусть засунет свою помощь себе в задницу! – отвечаю я и делаю глоток коньяка.

– И все-таки это помощь! – настаивает Катя. – Он дает деньги?

– Не нужны нам его деньги! Лучше бы подавился ими и сдох!

– Не говори так…

– Прости, мне жаль оскорблять твои нежные чувства к папочке! Но мы и без него справимся! Я достаточно зарабатываю.

– И где же ты работаешь? – как будто бросая мне вызов, интересуется сестра.

– Там, где хорошо платят. – отвечаю.

– Конечно, – тон Кати становится вдруг очень серьезным и как будто даже укоризненным, – мне рассказали, что ты связался с этим Егором…

– Что же тогда спрашиваешь, раз все знаешь? – перебиваю я.

– И что ты для него делаешь? – продолжает сестра. – Воруешь? Продаешь краденное? Может, еще что-то? Он же преступник, бандит!

– Кать, – отвечаю, – давай я как-нибудь сам разберусь со своей морально-этической стороной!

– Господи! Рома! А если он тебе завтра скажет наркотики продавать?!

Я смотрю на старшую сестру, слегка прищурившись, и стараюсь угадать, какие же на самом деле чувства сейчас бушуют в ней.

– Если скажет, Кать, – отвечаю, – то я просто уеду учиться в институт, и это решит все проблемы.

– Перестань, Ром!

Мне хочется сказать ей сейчас что-то очень обидное и гадкое, но раздается звонок в дверь, который разбивает все мои мысли вдребезги.

– Ух ты. – спокойно говорю я, глядя на дно стакана. – Как во время.

– Кто это? – испуганно спрашивает Катя.

– Папочка пришел, полагаю.

Я жестом показываю сестре, чтобы открыла дверь, а сам занимаю позицию поближе к комнате, где спит Ксюшка. Во-первых, я не горю желанием видеть этого козла, а, во-вторых, по-прежнему не могу допустить, чтобы он приближался к Ксюше. Я сажусь на пол рядом с дверью в спальню и уже слышу, как папочка радостно приветствует свою любимую дочь. И все-таки я не могу понять, почему он так по-разному относится к Кате и к Ксюше. Ну, я ладно, черт со мной! Но девчонки! Просто на Катю он никогда не поднимал руку.

Я слышу, как они приветствуют друг друга. Я слышу, что он приперся не один. Вот урод, притащил с собой какого-то дружка! И почти сходу, папаша решает посмотреть на Ксюшу. Он что, думает, я уже сплю? Или он полагает, что раз Катя здесь, то я не стану ему мешать? Как-то он серьезно заблуждается. Видимо, его дружок отправляется прямиком на кухню, так как у комнаты, где спит Ксюшка, этот урод появляется один. Катя стоит в стороне. Как только папаша приближается, я встаю и загораживаю ему проход.

– Дай пройти! – рявкает он.

– Нет! – отвечаю я также грубо.

Он пытается оттолкнуть меня, но ему не удается. Катя, наблюдающая всю эту сцену, кажется, вообще, теряет дар речи. Надо же! А чего она, собственно, ожидала? Когда родитель уже заносит кулак, чтобы устранить меня с оборонительной позиции, старшая сестра решает вмешаться. Удивительно, я уж думал, она так и простоит все представление в качестве зрителя.

– Перестань, пап! – говорит она и хватает его за руку. – Пойдем лучше поговорим на кухню. Оставь ты их! – она украдкой поглядывает на меня и, думаю, понимает, что я уже готов наброситься на папашу.

Катя выталкивает его на кухню, а сама вдруг подходит ко мне, кладет руку на плечо, заглядывает в глаза и осторожно так спрашивает: