Петр Алешкин - Время зверя. Криминальные повести и рассказы

– Славно поработали, можно отдохнуть… – сказал мне Никитин вечером. – Заглянем в кабачок?

– Рад бы, да у меня в кармане только вошь на аркане, – засмеялся я.

– Угощаю. Мне должок сегодня вернуть обещали.

Мы чувствовали себя удовлетворенными, возбужденными, и не хотелось возвращаться домой, в уют. У ребят из бирюлевской группировки мы изъяли два автомата, несколько гранат, пистолеты, наркотики. Улов хороший. Но главаря не взяли. Не было среди них. Да и кроме этих пятерых только в бирюлевской группировке было не менее ста человек, а сколько таких бандгрупп по Москве. Бирюлевская небольшая, не давно сформировавшаяся. Не успела глубоко пустить корни. Есть покрупней, покрепче, поизворотливей, на которые работают не только банки, финансовые компании, но и газеты, телевидение, даже члены правительства. Их расколоть сложнее.

Юркая наша «девятка» тормознула у Рижского рынка, и Никитин кинул мне: «Айн момент!» – и вальяжно, уверенно зашагал, скрылся за ларьками.

Вернулся скоро.

– Усе в порядке… А ты боялся! Погнали, а то девочки заждались…

– Какие девочки? – не понял я.

– Хорошие. Мы плохих не держим…

В небольшом ресторанчике на Садовом кольце неожиданно встретились нам те самые две девахи, которые были с бирюлевскими бандитами. Мы их отпустили из милиции часа два назад. Они вдвоем сидели за столом накрытом на четверых. Никитин направился прямо к ним, подошел, заговорил восхищенно:

– Сорока, прелесть моя, как ты похорошела за этот час!.. Знакомьтесь, это мой друг Серега, – указал он на меня. Я ничего не понимал, улыбался недоуменно. – Садись, садись, ты не дома, – говорил Никитин мне, усаживаясь за стол. – Это перед женой ты будешь стоять так, когда сегодня в полночь заявишься… Ничего, объяснишь, работа такая, поймет… А не поймет, по ушам, – подмигнул он девочкам и познакомил, указал вначале на ту, что называл Сорокой: – Лора и Лара! – Девочки улыбались, а Никитин балагурил, по-хозяйски разливал по бокалам шампанское.

Я ничего не понимал. «Неужели они нас ждали? Зачем?» В милиции я считал, что Никитин знает этих девах потому, что неоднократно задерживал, как проституток. Они не скрывали свое занятие. Внешне они не походили на развратных девах. Были молоды, не вульгарны, не было того налета пошлости на лицах, игривых взглядов, что, по моему мнению, отличало проституток от нормальных девчат. Я думал, что пошлый налет стер с их лиц испуг, но и здесь в ресторане, где они были как бы на своем рабочем месте, я их не принял бы за проституток. Обычные девчонки. Лора-Сорока, краснощекая, с маленьким носиком, пухленькая, кругленькая, чувствовалось, что еще года два-три и она станет толстенькой, если, конечно, следить за собой не будет. Лара худощавей, повыше ростом. Мордашка у нее помилей. Она понравилась мне больше, может, потому, что я не люблю мягких, пухлых, они меня не возбуждают. Впрочем, я вначале считал, что Никитина они как девочки не интересуют, у него с ними какие-то свои дела, но он быстро все поставил на свои места.

– Ну что, девочки, отдохнем от трудов неправедных, развеемся. Квартирка свободна?

– Дожидается, – ответила Сорока.

– Отлично! Давайте встряхнемся. За вас, мои милые, – потянул он к ним свои бокал. – Лара сними стресс с Сереги. Он в первый раз был в деле. Разволновался.

– Новичок? Я бы не подумала, и не страшно было? – спросила Сорока.

Я усмехнулся, пожал плечами.

– Это он у нас новичок. Да в постельном деле дилетант. Надеюсь, Лара его обучит… А крови он давно уже нанюхался, – засмеялся Никитин. Он увидел официанта, проходившего мимо, и позвал: – Васек, собери-ка нам на четверых с собой!

Васек глянул на меня и кивнул.

– И не потанцуем? – спросила Сорока. – Там натанцуемся.

В квартире мы выпили хорошо. Девчата не отставали от нас. Я молчал, не знал, что говорить в таких случаях, не знал, не представлял, как мы перейдем к делу. Лара сидела напротив, от выпитого вина она раскраснелась. Каштановые кудряшки ее упали на лоб, щеки. Она изредка отбрасывала их назад, улыбалась мне и молчала. Я мечтал, представлял, как буду целовать ее милую мордашку. Никитин все говорил, говорил. Сорока смеялась, играл магнитофон. Я не слышал ни Никитина, ни музыку, видел только Лару, нестерпимо хотелось прикоснуться к ней.

Никитин отчего-то захохотал, выхватил Сороку из-за стола, и они начали, дурачась, танцевать, потом Никитин сгреб ее в охапку и понес из комнаты. Мы проводили их взглядами, и я тут же потянулся через стол к руке Лары. Она взяла меня за руку и повлекла к себе на диван. Я, не выпуская ее руки, встал, обошел вокруг стола и опустился рядом.

То, что было потом, я вспоминал всегда со стыдным блаженством. Это было ни капельки не сравнимо с тем, что я испытывал с женой. Я не подозревал, что такое может быть, что такое блаженство существует на земле. Порой я забывал обо всем, я превращался в само наслаждение. И казалось, что блаженство это длится вечность. Я даже не знаю с чем можно сравнить то, что я испытывал. С женой у меня все было просто и элементарно. Когда я смотрел порнуху, я думал, что играют актеры, ахают, охают, а сами не чувствуют ничего, только для того, чтобы возбудить зрителей. Лара проделывала со мной то же самое, и я чувствовал себя сумасшедшим, готов был не только охать, но и визжать, кусать ее. Это было безумие! Мне захотелось заплакать, когда все кончилось. Она понимала мое состояние и была довольна, удовлетворена, а я мечтал отдать за нее жизнь. Так я ее любил! Мне казалось, что все, что было до нее, такой пустяк, ничего не значащий пустяк, что я готов был быть ее рабом, слугой, башмаком, тем, чем она пожелает, лишь бы быть рядом, лишь бы, хоть изредка, испытывать то, что я испытал. Господи, неужели это было со мной?..

По дороге домой я дремал рядом с Никитиным.

– Ну, как? – спросил он, когда мы отъехали.

– Я твой раб, – только и ответил я.

– Не преувеличивай, – засмеялся он. – Они хорошие телки. Знают свою работу.

– Не опошляй, – буркнул я, улыбаясь. – Если это работа, то что же тогда блаженство?

– У них блаженная работа, – хохотнул Никитин.

Пришел я домой в третьем часу ночи. Я старался держаться твердо на ногах, чтобы Рая не заметила, что я пьян. Но разве скроешь? Она сразу поняла, спросила:

– Что с тобой? Откуда ты?

– С работы, – буркнул я. – Привыкай. Я же тебе сказал, как расшифровывается слово ОМОН – отряд милиции особого назначения. Поняла? Мы сегодня брали бандитов…

– И пили с ними, – перебила Рая.

– Не с ними… Между прочим, один из них меня шарахнул ножом в живот. Если бы не бронежилет, я бы с тобой не разговаривал. А ты бурчишь – выпил! После этого разве не выпьешь.

– Ладно. Ложись спать, завтра разберемся, – недовольно буркнула Рая и ушла в спальню.