Кайркелды Руспаев - Переворот. Драматургия

Аскар.Нет, Ваня, это не так. Ты ее не убивал. И ты ни в чем не виноват.

Иван. Нет, виноват! И тетя Жамал так думает, и… и Гульнара тоже. Она не захотела даже разговаривать со мной. Они смотрели на меня так, словно я… словно я какое-то… какое-то чудовище. Казалось, что они презирают… нет! Не то слово – они брезгуют мной. Словно я какой-то чумной. Я был в шоке. Там весь газон, вся трава объедена. Как будто там пасся скот. Разве закон шариата велит превращать людей в скот? А? Я ничего не понимаю, Асеке. Что вы скажете? Почему вы молчите?

Аскар.(поднимает глаза и тяжело вздыхает) Эх, Ваня, Ваня! Мы с тобой жестоко обманулись. Да, тебе простительно – ведь ты еще так молод. Но я, я! Как же я дал обмануть себя?! Да, ты прав – закон шариата не велит превращать человека в скотину. Наоборот, он должен звать к человечности, к добру. И ты правильно думаешь – там, в стадионе не все кафиры. Так же, как и те, кто как и ты одет в униформу, не все мусульмане. Хотя они и бьют себя в грудь. И эти кафиры – самые опасные кафиры. Они настоящие слуги дьявола, слуги шайтана. Ведь шайтан подчас рядится в белые одежды праведников. Чтобы обмануть таких, как мы с тобой, чтобы сбить с пути легковерных. О-о! Его проклятый ум, его дьявольские способности намного превышают ум и способности людей, и поэтому ему удается так легко сбить людей с пути и толкнуть к злу, к насилию. И нам самим никогда не справиться с ним. Только в обращении к Аллаху мы еще можем оберечься от его чар. Вот и шейх… он уверен, что действует от имени Аллаха, не подозревая, что давно стал орудием в руках шайтана. Это я уже понял, в этом я успел убедиться. У меня теперь открылись глаза.

Иван. И у меня тоже. Но что нам делать? Что мне делать? Что вы посоветуете? Ведь нужно, в первую очередь спасать тех людей в стадионе.

Халел. (решительно входит в комнату, и Иван вскакивает с места, вздрогнув от неожиданности) Не бойся, братишка! Я друг имама.

Аскар.Да, он… можешь считать его нашим другом.

Иван. (протягивает руку Халелу) Ассаламу алейкум.

Халел. (жмет руку) Уа алейкум ассалам. Я все слышал. Прими мои соболезнования, Иван. И сядь, сядь! Есть разговор. (они оба садятся, помощник Халела занимает свой пост у двери) Мое имя Халел. Я сотрудник КНБ. Ты не одинок – теперь у многих обманутых прозрели глаза. И теперь каждый из них задается этими вопросами и ищет пути выхода из создавшейся ситуации. Я возглавляю спецподразделение КНБ, перед которой поставлена задача нейтрализовать мятеж. Но одно обстоятельство не дает перейти к решительным действиям. Ты знаешь о том, что стадион заминирован?

Иван. Сегодня я был там и дежурный караульный сказал, что тетя Жамал… это жена дяди Аскара, так вот она сказала, что стадион заминирован. Но никто в это не поверил.

Халел. Это правда, Иван. Придется поверить. Никому неизвестно количество мин. Возможно, их сотни. Известно только то, что пульт привода этих взрывных устройств находится в руках шейха Абдурахмана. В таких условиях только обезвредив пульт, мы сможем предотвратить взрыв, спасти заложников стадиона. Иными словами, только ликвидировав шейха. Правда, есть еще одна теоретическая возможность спасти людей – это вывести их из стадиона. Вывести незаметно для шейха. Вы понимаете, что это почти нереально. Но в данных условиях мы не можем пренебречь даже малейшей возможностью спасти людей. Поэтому, Иван, нужно прощупать караульных стадиона, может быть, мы сможем с твоей помощью нейтрализовать их или убедить освободить заложников. У тебя есть друзья среди караульных? Таких, которые способны самостоятельно мыслить?

Иван. (немного подумав) Я думаю, есть. Можно попытаться…

Халел. Ну, тогда идем. Пусть уважаемый имам побудет один, подумает, поразмышляет…

Халел с помощником и Иван уходят, имам провожает их до двери и запирается. Возвращается к столу, вновь садится, вынимает пистолет и в задумчивости крутит его в руках.

Аскар.Итак, теперь я палач… я должен им стать. Теперь я должен убить человека. Да… другого выхода нет. Да, по всему это так. (пауза) А если… если это все-таки не так? Если еще можно уговорить шейха? И тогда… нет… да, нужно еще раз поговорить с ним, постараться убедить его освободить заложников стадиона. Убедить сложить оружие и сдаться. Да, нужно в последний раз поговорить с ним. И если… если ничего не получится… если не получится… тогда… тогда… хм… но, (решительно поднимается) нет, должно получиться! Я должен убедить его, убедить, я должен убедить!

Достает мобильник и начинает набирать номер шейха, но в этот момент раздается звонок в дверь.

Аскар.(кладет мобильник на стол, потом прячет пистолет и идет открывать; входит Иван) Ваня?! Что случилось? (затворяет дверь, не отрывая взгляда от Ивана) Ты… почему вернулся? Где Халел?

Иван. Асеке, я на секунду. Халел ждет меня внизу, под лестницей. (сбивчиво) Я… я ведь пришел к вам… я ведь хотел сказать вам… хотел сказать об очень важном… да, очень важном для меня. И… для… для Гульнары…

Аскар.Для Гульнары? Что с ней? Она здорова?

Иван. Нет… то есть да. С ней все нормально… то есть, я хотел сказать, что она жива и здорова. Дело не в ней, дело во мне. Вы ничего не знали… мы с Гульнарой любим друг друга… вернее, любили… нет, я ее люблю до сих пор. Только теперь она меня… не то, что не любит, она меня презирает. Они все меня теперь презирают. И Гульнара, и тетя Жамал, и… а Лариса… она теперь меня ненавидит. Вот. А ведь я хотел только стать вашим зятем. Я хотел просить у вас руки Гульнары. А для этого, как она тогда сказала, мне нужно было принять ислам. И теперь…

Аскар.(пораженно поворачивается к парню всем корпусом) Ты! Ты принял ислам только затем, чтобы просить руки Гульнары?! Не может быть!

Иван. (опускает голову и молча кивает) Да, Асеке, наверное это было мальчишеством. Глупым мальчишеством. (поднимает голову) Но, вы не должны думать плохо обо мне. Я и раньше думал об этом… я и раньше считал, что мусульмане – это самые лучшие люди, одни из самых лучших, добрых, справедливых и честных людей. Ведь я с детства помню ваши рассказы о великих праведниках, о пророке Мухаммеде, о его славных сподвижниках. И меня с детства вдохновлял ваш пример, ведь я знал, я видел, что вы самый правильный и честный человек, самый примерный мусульманин. И поэтому, когда Гульнара заговорила о принятии ислама, то у меня не возникло никаких сомнений. И все было бы хорошо, не появись вдруг этот шейх. Он… не знаю, как он смог убедить меня вступить в его партию. Я этого не понимаю! Он попросту очаровал меня… да что меня! Он очаровал всех нас – молодых мусульман. И вот…