Святослав - Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика

– А ты зачем его обманывала, сказав ему неправду, – будто мы – муж и жена, у нас пропали вещи, документы?

– Ты, что-то мог, другое, предложить?

– Пытался объяснить…

– Вот именно, – вздохнула, – с видом в дверь, на улицу.

– Я виноват, что он такой!

В полиции, всё выяснят, обман, наружу вылезет.

– По крайней мере, – несколько часов мы сможем спать спокойно.

– А почему, лишь несколько часов?

– Всякое может быть, не нужно, расслабляться. Ладно, давай ложиться спать.

Только, без задних мыслей. Ложись спиной к моей спине, надёжней, от них, будет.

– А, от кого, надёжнее?

– Не придуряйся! – Нам, дурных, не нужно, мыслей. Давай, ложись, быстрее, спать! Ночь летняя, короткая.

Свет выключив, разделась. Нырнув под одеяло, мгновенно отвернулась, к стенке.

– Что ты ему сказала, что он переменился весь? – спросил Иван её, раздевшись.

– Когда проснёмся, может быть, всё расскажу. Повремени, не буркай

– Быть может, если мы проснёмся… Или, быть может, всё-таки, расскажешь?! – спросил её, с тревогой.

Заснула Соня, без объяснений.

Она, устала очень, после событий – всех и, треволнений.

К спине её, невольно, прикоснувшись, почувствовал знакомое волнение, но, помня её просьбу, постарался отвлечься и заснуть быстрее.

Сон, как назло, не шёл к нему. Желание – огромной силы, заставило подняться. Он захотел, по-малому, освободиться.

Наткнувшись на хозяина, от неожиданности, – испугался. Тот, к комнате, где разместил их, крался.

Спросил того:

– Где туалет?

От неожиданности ойкнул тот и, подавившись, закашлял, и споткнулся, чуть было не упал. Но туалет, тот показал. Спросил:

– Ты почему не спишь ещё? – ведь, спать хотели.

– Я засыпаю тяжко, тут, – такие нервы.

– Тяжко – как это? – вздохнул тот, недовольно.

– Под утро, – врал Иван, зачем-то, не понимая, зачем, тот спрашивал об этом.

Заботливым, вдруг стал. Наверно, не к добру! Самостоятельно, не вычислю. Не стану же будить, бедняжку. Пусть спит. Устала от проблем ужасных.

– Какой-то странный и, проблемный! – бурчал хозяин. – Молодой, и плохо спишь, с женой красивой!

Глаза протри, увидишь, – туалет открытый, напротив комнаты, где ты, не спишь! – он, недовольно повернувшись, ушёл по коридору, под нос, бурча – пообещала, этот…, зря….

Соня сопела, отвернувшись от стены. Предательски освещены, светом луны, её раскрывшаяся грудь и добродушное лицо, – наивное, по-детски.

Им чувство овладело, и он, в постель улёгся, невольно, к ней прижался, из-за размеров – их постели.

Она дышала жарко и, попыталась с ним обняться. Он вытянулся, словно оловянный – в испуге, что – проснётся, боясь пошевельнуться. Но видно, не устроил, чем-то, её во сне или почувствовала запах, поняла, что это не любовник, а товарищ, в этой беде, вновь сладко засопела, отвернувшись. И он, дыхание, переведя, вздохнул и, успокоившись, заснул, как джентльмен, – не покусившись, на плоды, что под запретом.

Спал очень крепко. Проснулся лишь, когда задел рукой его, хозяин, орудуя рукой по телу спящей Сони, той гладил плечи, спину, бёдра. А Соня, тяжело дышала, не просыпалась.

Иван Васильевич схватил того за руку.

– Ты что забыл в нашей постели?

– Спи! Тихо! А не то, зарежу!!

Иван Васильевич, не испугался, вскочил с кровати:

– Ах ты, тать окаянная! Ты из поганой рати?!

Увидев, злобное лицо хозяина, дошло, что предстоит сражение – большое, трудное, за честь и тело дамы – товарища его; предположительно, с изгнанием их, из отеля.

Он приготовился, нападки отразить врага, но тот, шипел и бормотал о чём-то, и…, с места не сходил. По видимому, ждал, когда муж женщины, набросится.

Не тут то было, Иван Васильевич, был не дурак, прекрасно знал, – первый удар, всегда подсуден, потом, попробуй, докажи, кому-то, что ударял того, лишь в целях обороны и, защиты чести!

Так простояли несколько минут, потом хозяин, посоветовал, собраться, бежать отсюда, пока добрый, – даёт, возможность, им убраться, за шесть минут.

И, вынеся им приговор виновный, вышел из комнаты, довольный.

Соня проснулась, при – их перебранке и, как тот вышел, тоном недовольным, сказала зло, Иван Васильевичу:

– Ты влез, – куда не нужно, влазить! Я справилась сама бы с ним. И, было бы, нормально

– Он, честь твою хотел украсть! – пытался оправдаться.

– Вот блин! А я её, забыла дома! Какая же, досада!! – пыталась Соня пошутить, но шутка, у неё – не получилась.

Им было не смешно. Задумались.

Лишь хуже будет, – предрекла она, придумывая, как исправить положение.

Ещё было темно и, звёзды, небосклон ночной, не ярко освещали, луна за облаками спряталась. Как будто бы, раздваивалась.

Внезапно в комнате, над головой, включился свет. Через минуту, – зашёл серьёзный, очень недовольный, хозяин заведения в параде полном. Видно спросить, какое их решение?

– Вы не собрались? Не выполнили мой совет? – спросил он, удивлённо и, как кабель, сорвавшийся с цепи, залаял, по-турецки.

Соня, накинула комбинезон, встала с кровати, подошла к тому, пыталась, что-то объяснить, стараясь, улыбаться, кокетничая с тем, при этом. Но тот её, и слышать, не хотел. Не обращал внимания, на – грудь роскошную, комбинезоном не скрываемую. Её он, будто бы не видел и, не смотрел. Словно и не было, желания его и приставания – недавнего.

Видя, что те стоят, не выполняют пожелания, он вызвал колокольчиком, звоня в него, – «охранников».

Вошли в дверь, сущности – человекоо’бразные, напоминающие обезьян – отряд орангутангов. Те их, без церемоний, взяли под руки и, понесли по коридору, и, вниз по лестнице.

Их бросили, у лестницы-времянки в просторном помещении, без окон и дверей. Хотя одна, была дверь всё же – вверх, но открывалась – сверху, была массивной, и тяжёлой, – её они вдвоём бы, не смогли открыть – поднять, если бы лестницу, те, не убрали.

Они увидели, где находились, пока была, открыта – дверь, а как захлопнулась, – настала темнота кромешная, словно ослепли.

– Мне кажется, что это погреб, – подумав, сделал заключение Иван Васильевич, в одну из стенок ковырнув. Это земля.

– Какой, догадливый! Не зря же стал учёным! – Соня иронизировала (по голосу – тоскливо).

Во тьме не видно было – её улыбки.

– По видимости, – заключил Иван Васильевич, – улыбка саркастическая, недовольная. Но что, мне было делать?! Он сделал вывод. – Лучше здесь, чем допустить, чтобы тот изнасиловал!

– А почему, ты думаешь, – тот, обязательно, меня бы изнасиловал? Или, ты за себя, – боялся? Бедненький!

– Он был такой противный, гадкий, злой. Скорей всего, так бы и поступил с тобой, если бы за тебя, не заступился.

– Догадливый! Герой!

– Я с детства, был таким.

– Оно и видно! Таким ты и остался.

– Горбатого могила лишь исправит! – пытался пошутить, Иван Васильевич.