Святослав - Боги с Родины. 1-ая книга, 2-ой трилогии. Ритмика

– Быть может, эта?

– Ты, так думаешь…

– Так, раньше, нужно, думать было!

– Так я же! Я…

– Вот именно, что ты…

Они, на время, замолчали.

Иван Васильевич обиделся на Соню, но поседев, подумав, решил – не обижаться, ведь, все они бывают ветреными, иногда, не до конца оценивают – серьёзность ситуаций, происходящих в жизни.

Случается…. Потом, бывает поздно, но…

В погребе было душновато, откуда-то, со стороны шёл небольшой приток прохлады – воздуха. Пол – не холодный. Под место, подложив сандалии и куртку, на них присели и, задумались, за что, судьба, так поступила, с ними? Сюда забросила.

Молчали долго, времени, немало было, можно, отбавить много. В машине сон, ночной – неполноценный отдых – их не восстановили, они заснули, облокотившись, спинами, – друг к другу, по несчастью.

Первому, «отдых» надоел Иван Васильевичу, и он хотел, подняться с пола, размять конечности, частично онемевшие, от долгого сидения в одной и той же позе, но, слыша нервное посапывание – «подруги», за спиной, не мог решиться – сделать так, не рушить, сон той. Но, долго вытерпеть не смог, судорога стиснула – одну из ног, с болью её вперёд подвинул, и застонал, как бегемот.

От стона Соня вскрикнула, проснувшись

– Что это?!

– Я, Иван Васильевич. Ты, извини, пожалуйста. Схватила сильно судорога за ногу и, я не выдержав, тихонько закричал.

– Тихонько, закричал?

Она всё вспомнила.

Сюда не проникал, луч света.

– Наверное, – нам было лучше, в лаборатории, – предположила Соня, тем самым, подтвердила мысли, клубившиеся в голове подельника.

– Пути Господни, неисповедимы, – вздохнул он, почесав затылок, невольно тронув волосы её.

Та, чувствуя, прикосновение руки, взяла, в руку свою и, развернувшись, с благодарностью, на сердце положила.

Иван не ожидал подобного и, растерявшись, грудь рукою взял. Она была отброшена, – мгновенно.

– У вас – одно лишь на уме, – сказала Соня, рассердившись, и предложила, чтобы думал – о чём другом.

– К примеру?

– Как, выбраться отсюда, ведь ты мужчина, а не я! Или мужчина, лишь в постели?

– Ума не приложу пока, – честно признался он и, опустил беспомощно, руку свою на ногу, что, судорогой была захвачена недавно и, с удивлением заметил, что от неё, нет и следа.

Прошла, – он удивился, а я и не заметил, когда она прошла.

– Кто и, куда прошла?

– Да, судорога моя – ноги. Только была, сама прошла. Было опасным положение её, наверное, пересидел, не двигая.

– Ноги? – переспросила машинально Соня, и замолчали вновь они, – надолго.

Иван Васильевич не выдержал – придумать ничего нельзя! – он сокрушаясь, заявил. – Стены и пол – земля. Тюрьма!

– Но потолок другой!

– А до него, как мы достанем? Если на что-то встанем или быть может, – на кого-то.

– Давай попробуем?

– Что толку! Меня не выдержишь, а ты с ней, сделать ничего не сможешь.

– С кем, с ней?

– И с дверью также.

– Попробуем?

– Давай. Попробуй.

Поднявшись, взял её за руку, помог подняться. Стал на колени, чтобы Соня, на плечи по спине, смогла забраться, так было ей, ему, удобней. С колен поднявшись, постарался, её поднять, как можно выше, приподнимаясь на носках, чтобы ей легче упираться – в дверь погреба закрытую. Но, как не тужились они, от их усилий, не шелохнулась дверь тяжёлая.

– Вот видишь! – констатировал Иван. – Так, не получится. Впустую будем мучиться.

– Ты подойди к стене чуть ближе? – она, настойчиво, просила.

– Зачем? – спросил, недоуменно. – И так, стою, с ней, рядом. Хочешь, упёршись, оттолкнуться? Не побоишься, не удержавшись на плечах, с них навернуться?

– Поближе подойди, пожалуйста! – Соня просила. Здесь, наверху, сильнее – поток воздуха. Значит, канал проходит, рядом, – воздух подаётся.

Не специально же для нас, канал – под вентиляции вели?

Иван Васильевич исполнил просьбу, беспрекословно, сразу. Затем, носил её вдоль стен, она искала, их прощупывала, потолок, пока, – восторженно не прошептала:

– Нашла! Нашла! Быстрее опускай, теперь, мы будем думать.

– До этого, не думали? – бурча, он опустил Соню на пол, она, не хрупкой, девушкой была; спина об этом, – говорила.

– Я чувствовала, чувствовала! – затараторила она, прижавшись радостно щекой, к лицу того, словно боялась, что услышит, кто-то.

От прикасания и, ощущения – горячего дыхания, мурашки пробежали.

– Я чувствовала, что идёт, откуда-то, к нам воздух, в погреб и, – не ошиблась! – Выход есть! И я нашла тот, здесь!

– И где он? Наверху? – с трудом справляясь с дрожью возбуждения, – спросил он машинально, полу безразлично.

– Да! Наверху! Есть щель, а из неё приходит воздух! – А щель, большая? – спросил Васильевич, с усмешкой.

Он почему-то вспомнил анекдот о гинекологе, с прорабом, встретившихся, через двадцать лет, и стало – стыдно, за воспоминания.

Вопрос, восторженный пыл Сони сбил, она притихла.

– Одиннадцать – двенадцать сантиметров, – ответила она, задумавшись. – Но всё равно, – воскликнула, ведь означает это, что выход здесь!

– И хорошо, что выход есть, – осталось щель расширить, чтобы в неё пролезть, всё остальное – мусор. Не правда ли? – спокойно ей, Васильевич ответил.

Соня молчала, голову уткнув в колени.

Иван Васильевич «увидел», что – переборщил, смутился от произошедшего. И, понимая, что не прав, он повернувшись к ней, приобнял. На удивление, – не убирала рук, на них, сложила – свои руки, голову, задумалась.

– И всё-таки в том что-то есть! – с упорством, прошептала, немного всхлипывая.

– Конечно, есть! – ответил ей Иван, пока не понимая, что же – есть, если в щель эту, не пролезть.

Невольно, мысли появляться начали, о бесполезности попыток, что лучше – чувствам и желанию отдаться, – пусть и, неподходящим к этой обстановке. Он стал усиленно их прогонять и, урезонивать себя, что здесь не место им, подсказывать себе, что нужно чище – внутренне быть, и лучше.

– В обнимку хорошо, не чувствуешь, что ты один, становишься, – сильнее, – тихо сказал Иван Васильевич, гладя её, по голове.

Мы справимся. – Я это чувствую.

– Надеюсь, та ответила и…

Раздался шум, открылась дверь, увидели свет, шедший к ним, от свечки, за ней – хозяина лицо.

– Ну что? Проспались? Грубияны! – противный голос слышен. – Мне стало жалко вас. Вот, помогаю.

Отдам в полицию, в тюрьме, страшнее будет, – чем в, тёплом погребе. Забочусь, отчего-то.

– За что, в тюрьму то, нас? – немало, удивилась Соня. Закон не нарушали. Вы, к мужу приставали, не я, к Вам. За что, сюда нас бросили?

– Задержат вас, до выяснения.

Без документов и, без денег, вещей, – дорожных! Вы, инопланетяне?

Такие путешественники странные?

– Мы к вам попали из другого измерения, – хотел сказать Васильевич. Одёрнула его, Соня рукой. Тот замолчал, мгновенно. Сомнения, в поступке, поведении, остались, но он решил, – пусть говорит сама, решает. За всё, что с ними будет – отвечает.