Татьяна Шуран - Пульс

– Но на самом-то деле я не животное! – возмутилась я.

– Да ну? Кто это решил? Ты? Или природа? Вот они читают твои мысли – а ты их можешь прочесть? Если ты им ровня – убеги от них, попробуй.

Я понурилась.

– Законы природы кажутся «естественными», только когда они тебе выгодны. А на самом деле природа жестока и несправедлива. Ты, когда говядину, курицу ела, сильно мучилась совестью? Ты ведь, я так думаю, не вегетарианка? Правильно, человеческому организму нужна белковая пища. Рыбку удила? Весело было? Знаешь, что такое спортивная рыбалка, когда рыбок сначала ловят на крючок – кто больше поймает, а потом выбрасывают обратно в речку? Отводить собачку на дрессировку в клуб приходилось? Задумывалась, как сами-то собачки там себя чувствуют? А что они могут чувствовать, правда? Не всё ли им равно, где бегать? Вот так же и кэлюме. Они не желают тебе зла, просто, по их понятиям, тебе нет разницы, с кем трахаться. Топить котят не случалось? Печальная необходимость, но… Человек – царь природы. В сравнении с котятами. Ну а в сравнении с человеком упырь – царь и бог.

Им нужна кровь. Не так уж много, поэтому большинство наших более удачливых сородичей сейчас преспокойно гуляет на поверхности земли, решая свои нехитрые житейские проблемы. А нам с тобой просто не повезло.

Помолчав, Лариса снова положила руку мне на плечо. Её прикосновение действовало успокаивающе. Как ни крути, она – единственная, кто сейчас пытается меня поддержать. А следовать её советам меня, в конце концов, никто не обязывает.

– Ты не расстраивайся, Тамара. Я ведь не для того говорю, чтобы ты раскисла. А наоборот: для того, чтобы ты реально посмотрела на вещи и собралась. Ты должна беречь душевные силы – то единственное, что всегда останется с тобой. Ради этого имеет смысл поступиться всем остальным, а не наоборот: надрывать душу из-за каких-то пустяков. Поверь мне, я уже многое видела, многое знаю. И утешение для меня – немного поучить вас, девчонок. Пока не поотрывали вам руки-ноги. Пока не отрезали груди, не выкололи глаза. У меня одна знакомая была – бойкая девушка, не хотела слушаться. Так вот, ей выкололи глаза, приковали к кровати и так держали для устрашения остальных девушек. Чтобы новые рабыни сразу были шёлковые, чтобы не приходилось по два раза объяснять очевидные вещи. Это ещё в Омске было, там немного другой порядок был в заведении: по одной девушке в одной отдельной комнате. Там рабыня жила, там и обслуживала клиентов. Так вот, специально для новых поступлений была комната с двумя кроватями. На одной лежала девушка с выколотыми глазами, голая, вся в ранах от укусов. А на другой новая рабыня, тоже прикованная, могла полежать и поразмыслить, куда она попала и что теперь её ждёт, прежде чем к ней приходил первый клиент. И, ты знаешь, получалось очень эффективно. Здесь, говорят, тоже есть застенок, но туда отправляют только самых непонятливых. Может, и зря. Лучше, чтоб у рабыни сразу была полная картина. Вот и задай себе вопрос: как ты хочешь служить хозяевам? Раз в неделю подавая в гостиной вино, или с выколотыми глазами, прикованная к кровати? Поняла? Учись думать о реальных вещах и сама о себе заботиться. Чужое мнение, в том числе упырей, должно тебя волновать только с практической точки зрения. Вот так-то.

Я всхлипнула.

– А повеситься ты всегда успеешь, – снова словно угадав мою мысль, сказала Лариса. – Я бы сама давно повесилась, да жалко подыхать вот так… даром. Пока живёшь – вроде надеешься. Может, землетрясение случится, упыри все сгорят на солнце, а мы вылезем из-под обломков? А может, отпустят… Говорят, такие случаи были… хотя брешут, наверное. Что называется: городские легенды…

* * *

Но всё же моё положение было мне невыносимо тяжело. Я пыталась внушить себе всё, что слышала от других, более опытных рабынь, так сказать, абстрагироваться от своих чувств. Ну насилуют и насилуют, подумаешь. Но такое отношение просто невозможно было принять душой. Каждый раз, когда мне приходилось выходить в гостиную, у меня было такое чувство, как будто меня помоями облили.

Видимо, в голове у меня что-то переклинило. Наверное, я и в самом деле почувствовала себя животным. Потому что однажды, когда один из клиентов меня рассеянно тискал, водя пальцами по моему лицу, я вдруг неожиданно для самой себя наклонила голову и вцепилась ему зубами в руку с такой силой, какой сама от себя не ожидала. Я почувствовала, что, как бульдог, просто не могу разжать челюсти. Вампир стал орать, чтобы я его отпустила, а потом пинать меня, таская за собой по полу, но у меня как будто пропала ко всему чувствительность. Наконец он сообразил превратиться в туман и таким образом выскользнул. Я почувствовала во рту вкус крови – его, выходит, крови. Вот и отлично. Хоть на одно мгновение я донесла до него, как мы, «низшая раса», себя здесь чувствуем.

– Блин! Она бешеная, что ли? Куда смотрит Роман, почему в зал выпускают бешеных животных? – искренне возмущался «пострадавший».

– Пухлые Губки – острые зубки, – сказал кто-то, и все засмеялись.

– Ёлки-палки, – ответил вампир, уселся на место и вытянул руку перед собой. Одно мгновение – и следы от укуса исчезли, словно растаяли.

– А ты закуси её кровью, – остроумно предложил ещё кто-то. Вампир вспомнил обо мне и посмотрел на меня с упрёком.

– Эй ты, шлюха. Если ты извинишься, я не оторву тебе твою пустую башку.

Я поразмыслила, а потом вдруг рассмеялась, расслабленно откинулась назад, опираясь на руки, и дружелюбно взглянула на вампира.

– Поцелуй меня в задницу, – чистосердечно ответила я. Раньше я не смогла бы даже подумать про себя такую фразу, а сейчас как само собой прозвучало.

Вампиры переглянулись, и выражение лиц у них при этом было, как у человека, который внезапно обнаружил, что у него течёт унитаз, или ещё какая-нибудь бытовая неприятность в этом роде.

– Ну что, кто займётся? – с улыбкой спросил один из них.

– Я – пас, – сразу сказал «пострадавший», махнул другой девушке, чтобы она плеснула ему вина, и, по-моему, сразу забыл обо мне. – Мне через час надо у Лиды быть.

– Ладно, я займусь, – вызвался другой – высокий стройный брюнет, в данный момент полураздетый. Он лениво подошёл и встал надо мной. – Встала, – обронил он тоном человека, которому приходится выполнять скучную работу. Я не двинулась с места. – Встала, пошла, – повторил он. Я поднялась. Пусть делают со мной, что хотят.

Он молча вывел меня из гостиной и, к моему удивлению, толкнул меня в лифт, где нажал кнопку нижнего этажа.

Мы приехали в сырой подвал. Как только двери лифта раскрылись, меня обволок густой, жуткий запах – помесь гноя и нечистот. Казалось, таким воздухом невозможно дышать. Я упорно смотрела в пол, но видела краем глаза ряды железных кроватей, слышала глухие стоны. Вампир провёл меня к свободной койке. На спинке у неё висели наручники, и он меня приковал.