Арман Баймуханов - Никотин. «Исповедь» курильщика

Поэтому продержавшись всего лишь до одиннадцати часов утра, я закурил. Причем за раз выкурил сразу две сигареты. Словно бы зло наказало меня за попытку бунта, ткнув носом в безволие.

После первой неудачной попытки я отдышался. Накурился вдоволь. И стал делать выводы. Я понял, что моя сила воли крайне слаба перед никотиновой зависимостью. И потому с одного раза я никак не смогу бросить курить. Лобовое столкновение – невыгодная мне тактика. Поскольку оно сулит полное поражение. Но я принял твердое решение навсегда расстаться с сигаретами. Неудача не сломала меня и не заставила отказаться от цели. Потому от открытых боевых действий я перешел к партизанской войне. И стал искать обходные пути.

К этому моменту я имел двенадцатилетний стаж курильщика.

Я начал курить в тринадцать лет. Нет, это не было балованием, когда будущий курильщик набирает дым в рот, не вдыхая его в легкие. В тринадцать лет я уже начал курить серьезно. Уже тогда у меня появилась никотиновая зависимость, которая особо остро давала о себе знать после сытного обеда, когда мне становилось сильно охота выкурить сигарету. Большая часть моих друзей-подростков также как и я, курили.

В годы перестройки от Советского союза к рыночной экономике, в бывших советских республиках творились самые настоящие хаос и бардак. Большая часть населения жила в нищете, была тотальная безработица. Тем же, кто работал на предприятиях, заработная плата зачастую выплачивалась не деньгами, а товаром, который выпускало это предприятие. Например, если человек работал на фабрике по производству матрасов, то часто он свою зарплату и получил этими самыми матрасами. И как бы ни была неуместна к царившему безденежью такая оплата, все же она была лучше, чем совсем ничего – матрасы можно было обменять на другие товары, в том числе и на продукты питания.

Легко понять, что в творившемся хаосе и нищете внимание взрослых к проблемам детей несколько притупилось. Мамы и папы больше думали о том, чем они будут кормить своих чад, чем о том, что их отпрыски делают, играя на улице. Чтобы лучше представить социальную ситуацию того времени я расскажу историю о том, почему один мой знакомый не любит борщ.

У меня есть знакомый по имени Иван. И он не любит борщ. В любое время суток – хоть днем, хоть ночью, хоть утром, хоть вечером и в любой ситуации если спросить у него, почему он не любит борщ, он сразу же расстроится. Иван даже не может смотреть на борщ. И если он будет играть в бильярд или загорать на пляже, будет в ночном клубе – и в любой другой веселой ситуации, достаточно просто спросить у него: «Иван, почему ты не любишь борщ?». И этого будет достаточно, чтобы мгновенно испортить ему настроение.

В годы детства, когда по стране шагала перестройка, в семье Ивана, так же как и во многих других семьях, царило безденежье. Дома не было продуктов, поэтому семья часто голодала. Мама Ивана каждый день варила один и тот же суп. Суп этот был без капельки масла, в нем не было ни кусочка мяса. Это была самая настоящая похлебка, в которой плавал разве что только лук.

Есть больше было нечего.

И чтобы хоть как-то скрасить трагичность ситуации и хоть немного подбодрить своих детей, мама Ивана называла эту похлебку борщом. Да. В ней не было совершенно ничего от настоящего вкусного, наваристого борща. Но мама думала, что если она будет называть похлебку борщом, то, может быть, детям есть будет ее легче, потому что они во время еды будут представлять себе борщ.

Когда у Ивана болел от голода живот, и он в очередной раз ел этот самый «борщ», от которого его уже воротило, в его сознание вшивалась безысходность. Поэтому сейчас, когда его спрашивают: «Иван, почему ты не любишь борщ?», он вспоминает вкус лука и то самое желание матери прикрыть противность невкусной похлебки словом «борщ». Для Ивана слово «борщ» – это синоним нищеты, безысходности и вкуса лука, сваренного на воде.

Вот почему Иван не любит борщ.

У каждого, кто вырос в те годы – в годы перехода бывших советских республик к рыночной экономике, был свой «борщ». Я часто слышу от сверстников, которые сегодня уже стали взрослыми людьми, что многим из них довелось есть в детстве похлебку, почти такую же как и ел Иван. И в их семьях ее также называли названием какого-нибудь известного блюда. И совершенно случайно выходило так, что именование похлебки известным блюдом звучало с оттенком иронии. Словно бы издевки, прибавлявшей горечи и трагедии нелегкой ситуации, в которой оказались в то время страны бывшего Советского союза.

Вот именно поэтому родители чаще были заняты раздумьями о том, где им взять еды, чем о том, что делают их дети, играя на улице. Мы же, рано повзрослевшие и наглядевшиеся на заботы родителей рано начали курить и употреблять спиртное. Мы почти были предоставлены самим себе. К тому же, на фоне экономического падения в обществе упали и духовные ценности. Люди, пережившие этот период, называют его лихими девяностыми. Поскольку в то время было модно демонстрировать свое лихачество, которое зачастую граничило с аморальностью. Было популярно выглядеть крутым: курить, употреблять наркотики и алкоголь, отбыть срок в тюрьме, обижать слабых и так далее. И мы – дети перестройки, глядя на взрослых, хотели быть как они. Мы брали с них пример и хотели быть на них похожими. Мы хотели казаться взрослее и потому учились курить. Лично мне казалось, что сигарета придаст мне солидности. И с нею в руках я буду выглядеть взрослее.

Сказанным выше, я хочу четко пояснить, что большинство курильщиков начинает курить по глупости. Большая часть берет в руки сигареты из желания показаться взрослее, солиднее. Говоря глубже, большинство учатся курить для укрепления позиций своего эго в обществе. Используя сигарету в руках в качестве инструмента, который бы сформировал у людей мнение о состоятельности владельца. Мол, тот, кто курит – он состоявшийся и сформированный психологически человек. Взрослый и самостоятельный в своих решениях.

Подобное наивное мнение о курении имеют те, кто никогда не курил и, соответственно, не знает, какую опасность таит в себе это занятие. Они считают его безвредным.

Один из почерков настоящего зла – это ложная безопасность. Истинное зло всегда прикидывается совершенно невинным. Как и подобает лютому врагу, оно закапывается как можно глубже. Чтобы его не было видно. Маскируется и устраивает безысходную ловушку. А в качестве мотивации угодить в нее, зло использует проявления эгоизма. В том числе и то самое желание человека показаться в чужих глазах солиднее и лучше. Погоню за славой.

Эгоизм всегда приводит к страданиям.

Попадая в ловушку устроенную злом, человек почти не имеет сил из нее выбраться. Истинное зло не столько желает смерти человеку, сколько ему доставляет наслаждение сам процесс уничтожения. Процесс деморализации сознания и подавления воли. Оно хотело бы мучить человека вечно, поскольку именно страдания доставляют ему удовольствие. Оно испытывает радость от смакования – медленного поедания своей жертвы. Поскольку совершая это, зло видит безысходность человека. Оно смотрит на то, как он беспомощно увяз в расставленных им сетях. И именно его беспомощность и наслаждает эгоизм зла. Потому что человеческая безысходность преполняет зло тщеславием и чувством власти. Поэтому, оно хотело бы высасывать жизнь из человека как можно медленнее. По капле. Так, чтобы человек сам этого не замечал. Но при этом чувствовал, что оно его убивает. И что он, словно беззащитный ягненок, не может ничего с этим поделать.