Никита Шамин - Колыбель

Редактор Анастасия Леонидовна Шпилькова

Корректор Анастасия Леонидовна Шпилькова

Дизайнер обложки Елена Kur0i Самойлова

© Никита Шамин, 2017

© Елена Kur0i Самойлова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4483-8200-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Плохие воспоминания – куда хуже плохих снов. Однажды появившись, они не оставят в покое.

Тусклого матового света лампы над биоанализатором хватало лишь на то, чтобы я могла увидеть и собрать свою одежду. Но когда я поняла, что доктор, который обещал вернуться через пять минут, пропал на все тридцать, эта маленькая лампочка словно превратилась в прожектор. Я чувствовала себя центром внимания, и мне казалось, что сотни пар глаз презрительно смотрели на меня из темноты, а сотни губ шептались, злорадствуя над тем, какой жалкий у меня сейчас вид.

Стараясь не замечать всего этого за границами окружившего меня пузыря света, я надевала обратно свое белье, медленно и стыдливо натягивала чулки на ноги, застегивала молнию на ярко-красном платье и недоумевала, от чего же меня охватывает смущение в совершенно пустой комнате. Почему вдруг я чувствую себя так, словно меня публично осмеяли и унизили? Противнее всего было то, что я знала, кто был моей публикой, чьи насмешливые взгляды сверлили меня. Это были мои собственные планы, ожидания, надежды и мечты, веру в которые я хранила вопреки всем неутешительным прогнозам.

Как же мерзко они со мной поступили. Просто взяли и посмеялись над моим положением, отказавшись сбыться.

Когда я полностью оделась, доктор наконец-то вернулся.

Механические ставни сползли с высоких панорамных окон, давая свету наполнить комнату. Мышцы на шее напряглись по привычке. Стоило мне где-то заметить красивый вид на Эхо, как я тут же оборачивалась и несколько минут могла просто смотреть на небоскребы, на заполненные людьми улицы, на маленькие сады на крышах. Я любила этот город и могла смотреть на него часами. А сейчас даже не повернулась и не ответила на его солнечную улыбку.

Доктор прошел в кабинет, с серьезным видом уставившись на результаты моих анализов, и словно нарочно пытался не замечать меня, непринужденно подходя к своему столу.

– Прежде чем вы хоть что-то скажете, доктор, я прошу вас, будьте честны.

Он оторвал взгляд от планшета и посмотрел на меня с наигранным удивлением. Что-то вроде «О, я вас совсем не заметил» читалось в его глазах даже сквозь солнечные блики на стеклах очков.

– Обязательно, – сказал он. – Пожалуйста, присядьте.

– Переживаете, что я упаду в обморок?

– Я не имел в виду ничего такого. Это элементарная вежливость, сайи 1 1 Са́йи – вежливое обращение к молодой женщине, девушке или девочке. .

– Вы правы. Извините меня.

– Все в порядке, – произнес он, опустив взгляд, и сел за стол, положив планшет с результатами перед собой.

Глядя на то, как тяжело он смотрит на мои результаты, я решила последовать его совету и села напротив. Хоть он уже и был в солидном возрасте, его врачебная практика началась совсем недавно, и пока его не настигла та стадия профессионального выгорания, когда врач перестает принимать проблемы пациентов близко к сердцу. Именно поэтому я и выбрала его из всех частных врачей в клинике.

Теперь понимаю, что зря.

– Анализ показал полное отсутствие яйцеклеток в ваших половых органах. Отсюда и отсутствие менструации, которое, как вы считали, связано с сильным стрессом.

– Почему же их нет?

– Это дефект внутриутробного развития, вызванный генетическим отклонением. Некоторые внутренние органы в вашем теле, в том числе и половые, сформировались неправильно. Потому и общее состояние вашего здоровья оставляет желать лучшего. Гормоны выделяются в пределах нормы благодаря искусственному замещению, но это мало на что может повлиять. Почему в вашей истории нет записей о прохождении микро-машинной терапии?

– Мою историю ведет отец, он тоже врач. В некотором роде.

– Тогда он был просто обязан оставить отметки. Когда начался ваш курс?

– С моего рождения.

– В каком смысле? – удивился он.

– Я постоянно на терапии. Курс не заканчивался с моего рождения.

Он отвернулся к окну и секунд десять молчал.

– Вы ведь понимаете, что организм от нее здоровее не становится?

– Понимаю. Это как постоянно находиться на искусственном жизнеобеспечении, мне можете не рассказывать.

– В таком случае, позвольте спросить вас, Нисаа, о каких детях может идти речь?

Я не нашла, что ему ответить. В тот момент мне стало стыдно, и я просто не смогла смотреть ему в глаза. Он прав, затея была глупая, а я вела себя как капризный ребенок. Я знала, что разваливаюсь на части. Знала, что, какими бы изощренными способами отец ни пытался поддержать мое здоровье, мне все равно едва его хватало. Едва хватало на себя, а я вообразила, что смогу самостоятельно выносить ребенка.

Оказалось, что я не смогу его даже зачать.

Мой взгляд начал гулять по столу, пока доктор пытался объяснить мне еще что-то помимо того, что фактически я – бесполезный и бесплодный едва живой кусок плоти. На столе стояла голограмма его семьи, повернутая полубоком: он, жена и двое сыновей.

– Вам бы себя сберечь, а о том, чтобы еще одну жизнь выносить, и думать забудьте, – последнее, что я услышала из того, что он говорил, и последняя капля, переполнившая чашу моего самоконтроля. К горлу подступил комок, и я поняла, что должна немедленно бежать отсюда и больше не слушать ни слова. Постараться даже не думать, хотя бы минуту, чтобы прийти в себя.

Раскусив изгрызенный добела ноготь большого пальца, я почти вскочила из-за стола и бросила:

– Я поняла. Спасибо вам, маро 2 2 Маро́ – почтительное обращение к человеку более высокого социального статуса или к старшему по возрасту. Тиан. Деньги ваш секретарь перевела перед приемом.

И затем направилась к выходу, не оборачиваясь.

– Мне жаль, сайи, – должно быть, он сказал именно это, но половину фразы обрубило шипение закрывающихся за мной автоматических дверей.

Поездка на лифте была пыткой.

Металлическая посудина могла спуститься вниз с самого верхнего уровня за четыре целых три десятых секунды, но, как назло, через каждые два-три этажа лифт останавливался и заполнялся людьми, а проклятый комок так и не отступал от горла. Я в лифте, полном посторонних людей, готовая в любой момент разрыдаться.

Мерзкая ситуация.

К тому моменту, как мы доехали до самого нижнего этажа, мне чудом удалось перебороть свои эмоции, и стало даже легче. Не намного, но все же.

Пройдя утомительную дорогу до парковочного места, я села на заднее сидение машины, запрокинула голову на спинку и закрыла глаза. Я была даже рада, что в последнее время мне не удавалось поспать больше пары часов. Стоило только принять более-менее удобную позу и закрыть глаза, как я сразу начинала проваливаться в сон, и все земные заботы постепенно ослабляли свою хватку.