Олег Лукошин - Ленин в 17-м

Крупская: А-а, ну если тебе именно такая перспектива рисуется…

Обиженно отворачивается в сторону и погружается в чтение новостей на планшете.

Ленин (словно извиняясь): Солнышко!

Крупская не реагирует.

Ленин: Котик!

Нет реакции.

Ленин: Надюша, ну ты же понимаешь, что всё это не всерьёз!?

Крупская: Да откуда мне это понимать? Я же не написала пятьдесят пять томов собрания сочинений.

Ленин: Давай остановимся на том, что будем сниматься вместе! Ты – Бонни, а я – Клайд.

Протягивает ей мизинец. Крупская в ответ протягивает свой, мизинцы переплетаются и разрываются в знак примирения.

Крупская: Не думай, что я забыла твои слова об Уме Турман. Я вовсе не отрицаю её актёрский талант, просто не понимаю, как можно быть увлечённым такой некрасивой женщиной.

Ленин: Вовсе ей не увлечён. Просто так ляпнул, для связки. Ты же знаешь, кино – это…

Крупская: Важнейшее из искусств, знаю.

Ленин: Нет, важнейшее из искусств – сделать человека по-настоящему свободной и высокоразвитой личностью. А кино – это просто поток грёз, который имеет свойство казаться порой заменителем реальности. Меня оно тоже иногда волнует, хотя и не сильно… Знаешь, какой фильм я бы снял сейчас, будь у меня соответствующее образование?

Крупская: Очень интересно!

Ленин: Фильм о человеке, который участвует в Олимпийских играх.

Крупская: И попадается на допинге? Как-то банально. И потом – слишком уж на руку западным ненавистникам России.

Ленин: Подожди, он не попадается на допинге. Пусть он вовсе будет не из России! Это фильм совсем о другом… Спортсмен не просто участвует в Олимпийских играх, он считается в них главным фаворитом на победу! Вот объявляется забег на пять тысяч метров, наш герой в нём. Флажок, выстрел, атлеты бегут по дорожкам. Наш парень сразу же выбивается в лидеры. Тысяча метров позади, две, три, четыре… Наш стайер бежит в гордом одиночестве впереди. И вот когда до финиша остаётся сто метров, или пусть даже десять, он вдруг останавливается и пропускает всех соперников вперёд. Они финишируют один за другим, а он стоит и не двигается с места. Трибуны свистят, зрители крутят пальцем у виска, а наш герой сходит с дистанции и удаляется в раздевалку. В гордом одиночестве. Потому что на самом деле победил именно он. Потому что сумел отказаться от всех этих буржуазных иллюзий – от богатства, славы, сомнительных возможностей – и остался в душе чистым человеком. И, покинув стадион, он уходит работать на завод – простым токарем, или даже дворником в жилищно-коммунальную контору. По-моему, это в высшей степени коммунистический и даже, хоть я и не люблю религиозные аллюзии, христианский сюжет.

Крупская: Володя, должна тебя разочаровать, такой фильм уже существует.

Ленин: Вот как!

Крупская: Да, он называется «Одиночество бегуна на длинную дистанцию» и снят в Великобритании.

Ленин: Вот ведь оказия! Так, может, я и смотрел его! Просто позабыл.

Крупская: Очень вероятно!

Ленин: Одиночество бегуна на длинную дистанцию… Какое замечательное название! Буквально про меня! Тут ведь что самое главное? Понять, что наша дистанция, дистанция всего человечества – не сто лет, и даже не тысячу. А намного-намного больше. И пусть кому-то кажется сейчас, что победители уже определены, что они – все эти лощёные толстосумы, владельцы миллиардов долларов и вершители судеб, что у них не может быть конкурентов. Но это иллюзия, обман! Потому что дистанция длиннее! Потому что в конечном итоге победителем выйдет не тот, кто наворовал больше денег, а тот, кто одержит верх в идейной битве. Тот, чей путь покажется человечеству наиболее достойным.

Крупская: У миллиардеров есть миллиард способов внушить человечеству превосходство собственных идей.

Ленин: Нет, Надюша, нет! Дистанция длиннее! Гораздо длиннее! На неё не хватит никаких миллиардов долларов и тонн лжи. Зерно истины всё равно пробьётся из-под навозной кучи, какой бы огромной она ни была! Правда победит! Справедливость восторжествует! У этого мира нет другого варианта, кроме как создать гармоничное общество. Рано или поздно оно будет построено! Иного не дано!

Крупская: Извини меня, но твой коммунистическо-христианский сюжет и слова про «рано или поздно» несколько настораживают. Их можно трактовать как отказ от борьбы. Зачем сражаться здесь и сейчас, если есть «рано или поздно»?

Ленин: А вот это ошибочное измышление! Только сражаясь здесь и сейчас, ни на минуту не отклоняясь от борьбы, мы в состоянии приблизить это «рано или поздно». Никогда нельзя сдаваться на волю обстоятельств и навязанного извне смирения. Только в непримиримой борьбе обретём мы счастье!

Во входную дверь стучатся. Стук особый, конспиративный: один удар, потом два, затем ещё два.

Ленин: Кто-то из наших.

Крупская: Я посмотрю.

Надежда Константиновна встаёт с тахты, приближается к входной двери и смотрит в глазок.

Крупская: Вы из страхового общества?

Слышен ответ: Нет, я из туристического агентства.

Крупская открывает дверь. В квартиру заходит усатый и долговязый Горький в длинном, почти до пят, пальто. Он без шляпы, волосы взъерошены. Горький держится за нос, из которого сочится кровь, на лице ссадина.

Ленин: Алексей Максимович, друг! Какими судьбами?

Горький, не отрывая руки от носа, целует Крупской руку, затем обнимается с Лениным.

Горький (снимая пальто): Да вот так, занесло ветрами судьбы, Владимир Ильич. Узнал, что вы в городе и не смог отказать себе в удовольствии повидаться с вами.

Ленин: Вот и замечательно! Просто даже очень замечательно! Какой неожиданный и приятный сюрприз! Только что с вами, Алексей Максимович? На вас напали?

Горький: Совершенно верно. Буквально сто метров не дошёл до вашего дома, как встретила меня компания развесёлых личностей. То ли гопники, то ли революционеры – так и не понял. Хотели снять пальто, но я не дался. Зато шляпу потерял.

Крупская: Ваша стильная широкополая шляпа!? Какая досада! Ну да хорошо, что сами живы остались.

Ленин: Чудовищно, просто чудовищно! Неужели они не поняли, кто перед ними?

Горький передаёт пальто Крупской, та вешает их на крючки у двери.

Горький: К сожалению, Владимир Ильич, а быть может и к счастью, никакого пиетета перед писателями народ не испытывает. И это правильно. Время от времени получать по морде полезно. Сразу же опускаешься с заоблачных высот на грешную землю.

Ленин: Нет, всё же это решительно недопустимо! Давайте вызовем милицию! Или как она там сейчас называется?..