Анте Наудис - Оттенки характеров. О женской дружбе и любви. Книга вторая

По улице она шла против ветра и он почему то вызывал в ее глазах слезы. Она думала о том, что как невыносимо работать с взбалмошными женщинами, которые не понимают, что творят. Но Кристина всегда была тверда в своих решениях, и ни на минуту не желала больше оставаться там. Она гуляла по Москве обдумывая, что ей делать дальше и где теперь искать работу, все ее статьи остались на флешке у Пархоменко, а вернуться ей не позволяла гордость.

Пошел дождь, но Кристина не спешила спрятаться под крышей и шла под проливными струями, думая о своей дальнейшей судьбе. Вымокнув окончательно, она зашла в ближайшее заведение. Это оказалось караоке клубом.

Присев за столик, девушка заказала глинтвейн, чтобы согреться. В левом углу сидел полный мужчина и пел песню «Владимирский централ» в микрофон. Отпив глоток горячего вина с гвоздикой, Кристина начала приходить в себя. Она достала платок и вытерла мокрое лицо и руки.

– Кристина? – услышала она голос за спиной.

– А ты что тут делаешь? – спросила она, обернувшись.

Дин стояла с кружкой пива и смотрела на нее.

– Напиваюсь в честь моего увольнения.

– А я в честь моего ухода.

– Вот как? – Дин присела за ее столик. – Ты вся дрожишь, вымокла…

– Сейчас согреюсь.

Не обращая внимания на ее слова, Дин сняла пиджак и набросила его ей на плечи. Кристину снова охватила дрожь, и пальцы непроизвольно сжали стакан горячего глинтвейна. Ее не удавшаяся карьера оставляла неизгладимый след в душе.

Кристина никак не могла заставить себя разжать пальцы и понимала, что что-то должно произойти, чтобы она сделала это. Ее дыханье вдруг сорвалось на всхлип и, разжав непослушные пальцы, она не выдержала и разрыдалась прямо за столом.

– Успокойся, Кристина, успокойся, моя хорошая.

И Кристина как-то быстро пришла в себя, выплакав всю обиду, которая скопилась у нее в душе на редакцию. Она допила глинтвейн и подняла заплаканное лицо.

– Спасибо, Дин, – подумав, как же она сейчас жалко выглядит.

– Переживем, – ответила ей Дин и встала, направившись к караоке экрану.

Взяв микрофон, она произнесла:

– Дорогие дамы и господа, я хочу спеть вам песню, которую посвящаю одной прекрасной девушке, которая не умеет проигрывать и никогда не сдается!

Она посмотрела на Кристину, и все повернули голову в сторону ее взгляда. Та смотрела на нее в изумлении, не смея пошевелиться. Проницательный взгляд карих глаз, безусловная привлекательность строгого лица, еле заметная усмешка на губах… и работник клуба включил музыку, заставив Кристину отвести глаза.

Дин пела на английском языке, но перевод был понятен, потому как это была ее любимая песня «Enjoy the ride» Morcheeba, которую она накануне давала Кристине послушать в наушниках. Кристина тогда нашла перевод в Интернете:

Дин жила неподалеку, и когда они с Кристиной вошли в квартиру, то вдруг возникло какое-то понимание и теплота.

– Ванная вон там, – сказала Дин. – Я буду рядом, сделаю тебе чай.

Она собиралась пойти на кухню, но, увидев, что Кристина дрожит всем телом, тихо выругалась и привлекла ее к себе. Ее обветренные губы прижались к губам Кристины с такой силой, что та застонала и ответила на поцелуй.

Когда Дин подняла голову, Кристина не пошевелилась, стоя с закрытыми глазами и ощущая удары своего сердца. Внизу живота у нее разливалось страстное ощущение, и она понимала, что Дин не может не знать этого.

– Рыжик, – сказала Дин, взъерошив ее волосы. – Я ударю тебя, если ты будешь отрицать свои сексуальные желания.

Как заколдованная Кристина пошатнулась и направилась к ванне. Закрыв за собой дверь, она подошла к душевой кабине, сбросила одежду и включила воду. Теплая вода наполняла ванную, когда она легла туда, расслабившись. Странные мысли молотком стучали в висках, когда в дверь раздался стук.

– Я налью тебе вина, – сообщила Дин. – Выходи на кухню, когда будешь готова.

Кристина прислушалась к звуку ее удаляющихся шагов и вылезла из ванной. Вытерлась полотенцем, натянула халат, что висел на вешалке, он подошел ей по размеру. В зеркале отразилось ее бледное лицо, и она плотно запахнула полы халата, заметив, что глаза лихорадочно блестят. Достав из шкафчика вафельное полотенце, вытерла волосы, а затем еще раз взглянув на свое бледное лицо в зеркало, вышла из ванной.

В квартире лилась музыка группы Morcheeba. Кристина уселась на мягкий стул и стала слушать красивые мелодии.

«Странно, – подумала она, – как все странно в этой жизни».

Прошло два часа с тех пор, как она заявила Ольге Пархоменко, что больше не хочет работать в редакции, и всего один час, чтобы понять, что ей не хочется отсюда уходить.

Мобильный телефон Дин заставил ее выпасть из задумчивости. Дин, услышав звонок, зашла на кухню. Задумчиво посмотрев на Кристину, она, прежде чем выйти в другую комнату, переключила песню на музыкальном центре.

Кристина сделала музыку громче, когда Дин вышла, чтобы не слышать ее разговора. Она открыла бутылку вина, стоявшую на столе, достав из шкафа штопор, налила себе в бокал.

Она так и сидела с нетронутым бокалом, пока не вернулась Дин.

– Как настроение?

– Выпить хочу.

– Что мешает?

– Тебя жду.

Дин налила себе вина.

– Ты позволила бы мне сейчас уйти отсюда, не воспользовавшись надвигающимися обстоятельствами? – спросила Кристина, отпив глоток.

– Что? – в голосе послышались грозные нотки, но Кристина пропустила их мимо ушей.

– Я благодарна тебе за все. Но ты думаешь, я не понимаю, почему ты пригласила меня в гости и мы пьем это вино?

– Прекрасно, – взгляд карих глаз был холодным и суровым. – Теперь мы обе знаем, что мы тут делаем, – Дин наблюдала за изменением выражения лица Кристины с грустной улыбкой. – Но откуда такое смятение?

Кристина, пошатываясь, поднялась со стула:

– В данный момент я не чувствую ничего, кроме презрения, и поэтому ухожу.