Кира Кольцова - Птица дивная

– Вот это голос! – не скрывая восхищения, произнесла Ольга. – Сокровище! Я же говорю – бросай ты этих мальчиков.

– Я не совсем понимаю – о чем ты, – произнесла я, поворачиваясь к ней спиной.

Вопрос был снят сам собой после моего явного отказа от продолжения разговора на эту тему. Все свои нападки и внимание, Ольга вновь обратила на Валентина, чувствуя полную безнаказанность.

Не много понежившись, мы отправились с Людмилой прогуляться, а Ольга с Мариной – продолжили увлеченно обсуждать мужчин. Мне совсем не хотелось в этом участвовать – как и Людмиле.

– Она, не много, странная, – произнесла я, обернувшись в сторону компании.

– Кто? Ольга? – заинтересовалась Людмила. – Лесбиянка она, а Валька – дурак, пытается своей сутью изменить ее суть.

– И как? Получается?

– Не очень. Забавляется она и на поводке его выгуливает, когда ей вздумается.

– Красивая девчонка – эта Ольга…

– Да…, с изюминкой. Ты – аккуратней с ней – понравилась ты ей.

– Тьфу, ты! Прекрати!

– Я не шучу, – ответила Людмила, глядя мне в глаза.

Отдых получился просто отличный. Всех раков – три мешка – отвезли Валентину. У него нет детей, а, значит, безопасность и сохранность ценной добычи была гарантирована.

– Ребята! Завтра всех жду у себя! Чимкентского пива, пару канистр – то же купим завтра! – весело, прощаясь с нами, произнес Валентин.

Маринка уложила детей спать и сидела у нас – читала журналы. Дверь, как всегда – была открыта.

– Мать, это мы, – Сергей – шепотом, окликнул ее. – Как вы тут?

– Отлично. Дети – спят. А где мои раки?

– Вот, смотри, это – тебе – честно заработала. Сергей – шутил и острил – отдохнувший и довольный. В такие моменты его мозг уступал права удовольствиям, что всегда накладывало отпечаток на его поведение. Маринка, не задерживаясь, забрала трофей и убежала отдыхать, расцеловав нас обоих на прощание.

– Мыться и спать – срочно, – продолжал вершить порядок Сергей, собираясь в душ. – Ты – следующая!

… – Алатарцев, у тебя есть совесть? А? Время – девять утра! Я только что покормила дочь и очень хочу еще поспать. Сергей еще спит.

Он купил пива, с утра пораньше и ему захотелось сообщить об этом всей компании. – Досыпай, соня! Потом берете малую и к нам. Ты же знаешь Валентина – ему нельзя надолго оставлять съестное. Слопает все – зараза такая и Ольга его – не лучше.

– Отстань от меня со своими раками, очень тебя прошу! И только попробуйте нам не оставить – пойдете ловить еще! – прорычала я и положила трубку.

Валентин был радушен. Его маленькая «двушка» в пятиэтажном доме – была похожа на банку с жуками – ленивыми и сонными. Надюшка сразу увлеклась Ольгиным трехлетним Витюшей, устроив целое представление перед нами. Мужчины с Ольгой прилипли к телевизору, а нам с Людмилой была определена более ответственная миссия – раки – с мойкой и варкой. Сказка из кучи раков в двух ведрах – обворожила наших малышей. Сколько восторга и радости от впечатлений.

Ванна, полная раков – уменьшалась на глазах, а с нашими языками начало происходить что-то невероятное – они опухли и разговаривать становилось все сложнее. Смешная и невнятная речь вызвала у нас массу восторга. Все шутили и смеялись друг над другом – как дети.

– Анжел, а ты почему так мало ешь? – Алатарцев ни на минуту не выпускал меня из зоны видимости. – Язык твой отбился от коллектива!

– Обожаю, твой юмор и чистую душу! – искренне произнесла я, глядя на него, отмечая для себя, в который раз, все достоинства его характера. – А вот язык мой – не трогай! Я берегу я его! Посмотри на остальных – еле скулами ворочают! Мы смеялись. Я сидела на полу, а дети ползали по мне, как хотели.

– Глянь, как они тебя обхаживают – больше ни к кому не идут! – продолжал он.

– Обожаю детишек! С ними так весело и спокойно, – убирая со своего лица ноги дочери, произнесла я и завалилась на спину. На меня тут же навалились два пупса – Надюшка и Витюшка. Хохот и писк, и бесконечная радость надежно обосновалась около нас, вопреки и футболу и вареным ракам.

– Алатарцев, иди к людям! А нам тут без вас хорошо! И пива мне не надо – не хочу я его, честно! Ну чего ты так смотришь? Мне даже неловко! Не смущай меня и срочно уходи к своей Маринке, видишь – нам не до тебя!

Встречи с друзьями на полигоне – особый вид развлечений, да и то – с оглядкой. В закрытом и режимном городе – сложно было организовать досуг, соблюдая абсолютно все этические, моральные и «режимные» нормы.

– — – — —

Наступила зима – особая – почти бесснежная, с лютыми ветрами и сильными морозами. Прилавки в магазинах опустели – продуктовый дефицит достиг своего апогея. Сгущенное молоко и картофель – больше ничего… Тяжелое наступило время – смутное и малопонятное, для простых людей, живущих на полигоне.

– Что будет дальше? Мы тут – в тыле – хоть что – то можем добыть, – грустно рассуждала Людмила. – Ты там это, если что – имей меня в виду. Может все – таки мясцо выкинут на складе или сухое молоко? И вообще, как пережить зиму? Летом хоть овощи и фрукты появляются на базаре, а сейчас?

– Конечно, Люд! Как иначе! Только поставок все меньше – каждый день думаем, чем солдат кормить и офицеров.

– Говорят, что на дальних площадках оружие офицерам выдавать будут – боятся, каких-то бунтов.

– О чем ты? Сергей ни чего мне не рассказывал, – ответила я, стоя у окна с чашкой Людкиного чая, наблюдая за обстановкой около управления.

– Я о стройбате. Кто-то, якобы, занимается подстрекательством против нас, русских. Типа мы – оккупанты и все такое. В этих батальонах, насколько я знаю – русских нет. А еще говорят, что эти ребята – голодают и от этого напасть готовы на кого угодно. Спроси своего, а то от Семена ни чего не добьешься – может, расскажет тебе что-нибудь. А то тревожно, что-то.

– Ладно, носительница тайн на хвосте. Ты торгуешь ими или как? Разговор и насторожил меня и вызвал иронию. Смеяться над тем, о чем говорила моя подруга было даже неуместно, тем более, что Людмила, всегда была откровенна со мной. Но ее мнительность и слепое доверие слухам было не что иное, как результат постепенного ускользания веры в светлое будущее и надежность, о которой нам много лет говорили. Мой муж готовился к запуску, а перемены, накрывшие закрытый «рай», старался со мной не обсуждать.

– Пойдем! Там, у Абинякина – нашего начальника политотдела – юбилей. Забыла?

– Люд, если честно – да, забыла. Мне через два часа надо дочку забирать из садика – не до юбилея мне – настроения нет.

– Пойдем, ненадолго. Не заставляй напоминать тебе о том, что вежливость – основа успешного общения, ты же знаешь.

Весь кадровый состав управления сосредоточился в актовом зале. Собрали на стол все, что смогли. Но ни кто даже не заострил свое внимание на скудности закуски и выпивки. Радовались успехам и достижениям, как и прежде – забывая о тревогах и тяготах обрушившихся на всех без исключения.