Анри Визард - Россия-мама, или История одного солдата. Повесть

– Да ладно, типа кто-то тебя спрашивать будет. Зато железная гарантия, что до дембеля дослужишь! – тем же недовольным тоном добавил Роман.

– Ну, ты Клин как всегда умеешь поднять настроение, – недовольно пробурчал Алекс.

Подразделение уже приближалось к КПП, когда мимо бегущего, покрытого желтой пылью, взвода медленно прокатили два КАМАЗа и остановились у ворот части.

– Смотрите пацаны, – раздался чей-то изможденный голос в бегущем взводе, – это же новый призыв привезли!

– Вешайтесь духи! – кто-то истошным голосом выкрикнул традиционную фразу из взвода, пробегающего мимо КАМАЗов. Эта угроза прозвучала так смешно, что Роман и Алекс засмеялись обессиленным смехом.

– А ну, заткнулись все! – обернулся на взвод Трошин, – рэксы ВДВ, мать вашу!

– Да пошёл ты, урод учебный! – сплюнул сквозь зубы Клин.

– Клин, посмотри в их наивные щенячьи глаза. Они ведь такие же, как и мы, тогда… Они улыбаются и даже не догадываются в какую жопу попали и что им еще предстоит! – с грустью заметил Алекс.

Взвод обогнул стоящие КАМАЗы и быстро впитался в подъезд четырех этажной казармы батальона.

Прошло еще пару недель, экзамены смогли сдать только третья часть от всех обучающихся в центре курсантов. Роман, Алекс и еще человек семь из взвода, включая вечно под кайфованного Шалама, сдали все экзамены и получили звания младших сержантов с различными военными специальностями. Вечером, в свободный час перед отбоем, все занимались своими делами. Кто-то подшивал подворотничёк, кто-то чистил новенькие берцы, кто-то подгонял по размеру новенькую форму, новоиспеченные младшие сержанты пришивали свои первые в жизни погоны.

– Ну, чё пацаны, – раздался голос Шалама, – попрощаться бы надо, завтра времени не будет. Я слышал отправка в семь утра начнется. Некоторых конечно это не касается, – и Шалам с ухмылкой посмотрел в сторону Алекса, – но кто знает, кого куда кинут и свидимся ли еще!

Все поднялись и стали пожимать руки друг другу, желать удачи и обмениваться домашними адресами.

– Ну чё, Зандр, давай бывай что ли! Глядишь, может, увидимся еще, – протянул руку Шалам. Алекс уже объявил командир роты, что его переводят в оперативное отделение связи контрразведки штаба дивизии, и он никуда не едет. Эта новость не радовала его, так как всех отправляют в боевые части, а он останется здесь в учебной дивизии, да еще и в особом отделе, где сплошные нюхачи, слухачи и стукачи.

– Давай Шалам, может, и свидимся, удачи тебе, – пожал руку Алекс.

– Слышь, Зандр, – подошел Роман, – давай свою лапу. Ты теперь при связи будешь, я тебе моякну, где я, а ты по ЗАСу позвонишь, если чё?!

– Да брат, не будем терять друг друга! Обязательно тебя найду! – друзья обнялись.

– Ээ, Рэксы! – послышался рев входящего в кубрик Трошина, – это чё тут за телячьи нежности?! А ну, всем отбой, наа…! – Весь взвод, как один, впервые за службу проигнорировали приказ. – Ээ, псяры, чё за базар устроили, я не понял, чё команда не проходит, ох..ели что ли! Шалам, ты что ли тут зарулил, кишка наркоманская? – Трошин замахнулся на Шалама, первого кого увидел в кубрике, но в этот момент кто-то из курсантов сзади поймал его, взведенную на удар, руку, а Шалам нанес ему сильный удар локтем в солнечное сплетении. Трошин от неожиданности выпучил глаза, захрипел и опустился на колени.

– Троха, нам терять нечего, дальше Кавказских гор не сошлют, завтра мы уедем, а сегодня с… бись куда-нибудь с глаз подальше, а то у пацанов нервишки сыграют и покалечат тебя дедушку перед самым дембелем, вот буде засада! – полушепотом, на ушко прошептал с издевкой Шалам, очумевшему, сидящему на полу Трошину. После этого случая все сержанты незаметно тихо исчезли из расположения до самого утра. Подъем был ранний, времени на прощания действительно не оставалось, погрузка бывших курсантов, а ныне рядовых и младших сержантов, прошла очень быстро и в семь утра в пустых, убранных казармах уже ничто не напоминало о тех, кто прожил здесь полгода своей нелегкой, армейской жизни.

Прошло еще несколько недель, приближались новогодние праздники. Алекс служил в оперативном отделении связи особого отдела штаба дивизии. Служба не была легкой, так как отделение состояло всего из пяти сержантов, и работа заключалась в обеспечении связи штаба дивизии со всеми её полевыми подразделениями и караулами. Однажды зимним вечером, возвращаясь после проверки полевого караула, с дежурной машиной Алекс увидел «коробки» (вид слодатского построения) молодых курсантов перед одним из полковых клубов.

– Лом, смотри, – обратился он к своему напарнику Леониду Муравьеву, – что там за праздник?

– Да х. з., что там такое. Может, пойдем, разведаем, а? – ободрился Лом.

– Лом, да меня фаза как слона долбит, третьи сутки на ногах, да и оружие сдать надо, – Алекс закрыл глаза и снова оперся на борт трясущегося на кочках КАМАЗа.

– Зандр, я блин, тебя не узнаю, а вдруг там концерт, артисточки какие-нибудь, а? Давай пошли, прыгай пока эта колымага не разогналась. – Оба сержанта выпрыгнули на ходу из кузова и, пригнувшись от лишних глаз, окольными путями, побежали в сторону пожарного выхода клуба.

– Эта дверь сейчас должна быть не на замке, – бормотал полушепотом Лом.

– Откуда ты знаешь?

– Ватсон, это элементарно, – улыбнулся Леня, – по технике пожарной безопасности во время массовых мероприятий аварийные выходы должны быть открыты на случай быстрой эвакуации. – Они подошли к двери.

– Зандр, вот видишь, я прав, она открыта. Давай сюда встанем в тамбурочке за шторой. Они аккуратно протиснулись в приоткрытую дверь и оказались рядом со сценой, зажавшись в углу, прикрытым со стороны зрительского зала плотной шторой, но зато сцена была от них буквально в пяти метрах и как на ладони. Концерт шел полным ходом, выступали какие-то танцевальные ансамбли, сменяя друг друга. В глазах Алекса все непривычно яркие краски костюмов сливались в одну цветастую массу, он уже почти задремал оперевшись на стенку тамбура, когда вдруг на сцену вышла ведущая концерта и начала что-то говорить. Ему показалось, что это сон и этот ласковый, знакомый голос снится. Не заметно для себя он расплылся в улыбке, но вдруг очнувшись ото сна, его глаза распахнулись. «Это она, точно она!» – пронеслось в его мыслях. Он, забыв про всякую осторожность, со щенячьим восторгом уставился на девушку в центре сцены. Она продолжала что-то говорить, переводя, как положено ведущей, свой взор по залу, как вдруг их взгляды встретились, её речь резко оборвалась, а большие, голубые глаза распахнулись еще больше. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Полный зал курсантов и офицеров командования полка замерли в недоумении от того, что ведущая просто застыла в изумлении, глядя куда-то за штору прикрывающую выход рядом со сценой.