Арсен Даниелян - История одного землетрясения

Все расселись по машинам и двинулись в город.

Утро 7 декабря 1988 года, за восемь минут до Событий

Салон самолёта. Звучит голос бортпроводницы.

– Уважаемые пассажиры! Наш самолёт совершает посадку в аэропорту города Ленинакан. Просьба: приведите спинки кресел в вертикальное положение, пристегните ремни и уберите лишние предметы.

Альберт пристегнулся и прильнул к иллюминатору. Он улыбался и с любовью рассматривал внизу крыши домов.

– Вы давно не были дома? – неожиданно спросила женщина, сидевшая рядом.

Альберт обернулся.

– Год, – застенчиво ответил он. – Я в Сибири работаю. Очень соскучился.

– А кто у вас здесь?

– Жена, дочь и внук. Ему скоро семь. Он в школу пошёл. А я не смог прилететь на первое сентября, – Альберт снова посмотрел в иллюминатор. – Это мой родной город.

Утро 7 декабря 1988 года, 10:35, за пять минут до Событий

Салон парикмахерской, небольшой, на два кресла и уголок с диванчиком для ожидающих. В зале только один парикмахер Сеник, мужчина лет сорока пяти, немного полноват, с добродушным круглым лицом.

В кресле сидит пожилой человек – пришёл побриться. Сеник накрыл его грудь белым матерчатым фартуком и завязал узелок на шее.

– Поздновато ты сегодня, дядя Ваче, – сказал Сеник.

– Вчера до двух не спал, давление. Футбол смотрел? – проворчал Ваче.

– Да, конечно. Но скажу тебе, «Арарат» сейчас не тот.

– Отборочная игра, скажи, как можно было так играть, – с досадой произнёс Ваче.

– Да. Без Хорена Оганесяна будет трудно. Всё-таки несправедливо с ним поступили, – сочувственно произнёс Сеник.

– Хорен – футболист от Бога. А кто об этом подумал? Никто. Все за свои должности держатся.

– Точно. Эх, пропадёт наш футбол.

Сеник нанёс пену на лицо Ваче и принялся медленными плавными движениями сбривать щетину.

– Слушай, Сеник, ты жениться собираешься? Чего ждёшь? – спросил Ваче.

– Э, дядя Ваче, не любят меня женщины, говорят, много болтаю, – улыбнулся Сеник.

– Ну а ты не болтай, – продолжал напирать Ваче.

– А для чего мы в этот мир пришли, дядя Ваче? А как не поговорить о том о сём? Вот я брею тебя, мы разговариваем, я что-то думаю о своём. Живём, а как иначе!

– Да, бреешь ты лучше всех. Поэтому и хожу к тебе. Ты любишь свою работу.

– Не то чтобы люблю. Я просто себя без неё не представляю, – сказал Сеник. – Я было думал, переучусь на женского парикмахера, но, знаешь, с ними говорить не о чем. Да и брить нечего! – рассмеялся.

– Думаешь? – добавил Ваче, и они оба рассмеялись.

Сеник наложил горячее влажное полотенце на лицо Ваче и сказал:

– Подержи минуту, а я как раз сигарет куплю напротив.

Сеник вышел на улицу. Дойдя до середины проезжей части, он остановился. Странная тишина, и в ней нарастающий гул. Затем земля пошла ходуном…

Самолёт был уже близок к посадочной полосе. Альберт не отрываясь смотрел на город. Вдруг ему показалось, что дома в городе вздрогнули. Боковым зрением он зафиксировал обрушение какого-то здания, но, повернув голову, не заметил ничего такого.

В салоне послышалась пара удивлённых возгласов. Он понял, что другие тоже что-то видели. Альберт принялся вглядываться пристальней в окно. И тут весь город лёг, как карточный домик, подняв кучу пыли.

В салоне начались крики.

– Землетрясение! – кричали пассажиры.

Самолёт уже достиг посадочной полосы, как вдруг в селектор раздался тревожный голос бортпроводницы:

– Внимание! Аварийная посадка! Полоса повреждена! Затяните ремни безопасности! Пригните голову к коленям и обхватите её руками!

Из кабины пилота слышны были громкие и быстрые приказы.

– Садимся прямо с кромки! Впереди разлом! Тормозной путь минус двести!

Самолёт жёстко сел с края полосы. Трясло невероятно сильно. В какой-то момент показалось, что вот-вот он пойдёт боком и перевернётся. Но экипаж выровнял его. Включили реверс, и двигатели заревели. Пассажиры в салоне стали биться о передние кресла. Спустя минуту всё закончилось. Борт остановился за 20 метров до разлома.

Пилоты запрашивали диспетчера, но никто не отвечал. Экипаж открыл люки и выпустил надувные трапы. Пассажиров организованно эвакуировали, и все побежали к зданию аэропорта. В аэропорту царил хаос.

Тюремная машина уже двигалась по одной из улиц города, как вдруг её сильно тряхнуло. Водитель в страхе выругался, но продолжал движение. Странный гул донёсся до кабины, земля задрожала. Через несколько секунд произошёл толчок невероятной силы, машину подбросило в воздух, и она упала на бок. Крик водителя заглушил страшный грохот обвалившегося здания. «Волгу» накрыло полностью. Тюремную машину придавило частью упавшей стены, и кабина распоролась. Роберт не успел опомниться, как увидел лицо одного из охранников, застывшее в ужасе – из груди его торчал кусок арматуры, проткнувший насквозь кузов машины. Второй охранник бездыханно валялся в углу со свёрнутой шеей.

Ерем вышел из такси с пакетами и захлопнул дверь. Такси отъехало. Из-за сильного тумана ничего не было видно дальше вытянутой руки. Ерему послышался гул, и он замер, чтобы прислушаться. При первом же толчке земли дед упал на землю, не выпуская пакеты из рук. Гул нарастал. Ерем попытался подняться, но тут начался второй толчок, и все здания полегли. Ерема накрыло каменной пылью.

Роберт дотронулся до своего лица – кровь стекала со лба на правую щёку. Он вытерся рукавом и ногами снял с себя один ботинок, затем полез и вытащил ключ от наручников. Пальцы правой руки плохо слушались из-за липкой крови, Роберт взял ключ в левую и открыл замок наручников. Он быстро нырнул в распоротую обшивку кузова и спрыгнул на землю.

Туман был очень плотный, словно молоко. Роберт не видел своих ног.

Дед Ерем встал из-под маленького завала камней, в руках он всё ещё держал пакеты с продуктами. Он был весь белый от строительной пыли. Ерем сделал пару шагов и начал натыкаться на развалины. Остановился на пару секунд, потом снова зашагал вперёд, уже более решительно. Через несколько шагов он остановился как вкопанный. Пакеты выпали из его рук, он смотрел прямо перед собой. В пяти шагах от него, среди груды развалин стояла одна лишь входная дверь его родного дома. Туман начал рассеиваться.

На какое-то время в тумане нависла зловещая тишина. Роберт двигался быстрым шагом – надо было как можно скорее оказаться подальше от места аварии. Однако туман был настолько густым, что ему пришлось несколько замедлить шаг.