Владимир Пресняков - Терроризм

1–ая женщина:Сама виновата…

2–ая женщина:Я ещё, пока он ходить только начал к твоей, сразу сказала – он тебе устроит! Всё к рукам приберёт! Опоздала ты, прозевала! А сейчас мучайся!

1–ая женщина:Да… (хнычет).

2–ая женщина:Как ты, куда ты глядела! Он же какой национальности?! У них же в крови, у этих людей, командовать, покорять, а ты устроила кровосмешение…

1–ая женщина:Зато ребёнок красивый…

2–ая женщина:Красивый! И что? Такой же вырастет, как отец! Выродок.

1–ая женщина:Перестань!

2–ая женщина:А что? Да! Если сейчас не вырвать его из–под отца влияния – всё, будет такой же!

1–ая женщина:Зато у него работа хорошая, денежная!

2–ая женщина:Сколько ты видишь из этих денег–то, много? Вот так! Где он у тебя танцует – в казино?..

1–ая женщина:Там клуб, ресторан…

2–ая женщина:Так вот эта работа у него, пока мода на этнос ещё держится. Набирают вот таких, как зять твой, просят их плясать, петь, и чтоб по их, по–национальному, по–народному. Там никто ничего ведь не понимает, что им поют–пляшут, потому что все на игле, на системе – им это в кайф, что перед ними кто–то кривляется и воет по–непонятному, они, у кого деньги, – они торчат от этого, от этноса, и деньги в таких вот, как твой зять, вкладывают. Эти–то, этносы, думают, и вправду, кто–то понимает, что они там исполняют, а всем насрать на это – просто сделали это модным, потому что уже никому не интересно понимать нормальные песни, и танцы – мозги уже в пузырях у всех, как виспа – да и скучно это, и не прёт уже никого от простого понятного человеческого языка, от нормальной культуры. Нарки, одни нарки кругом, у них и деньги – продюсеры эти, менеджеры сетевых маркетингов, супервайзеры – все на дозу работают, – вот моя пенсия вся – это за мобильник заплатить и на еду, а они – на дозняк ещё должны пахать. Так что погоди, пройдёт на этносы мода – будет твой зять опять двор мести, или металлолом воровать, – что, в принципе, этим пастухам в рубашках с тесёмками и положено делать!

1–ая женщина:Так как, – если его с работы попрут, мне их всех содержать, что–ли?

2–ая женщина:А тебя никто не спросит. Будешь, как миленькая, – в рабстве! Или, вообще, в ванне тебя утопят и квартиру себе отметут.

1–ая женщина:Ой, да что ж это, а, как же я буду?

2–ая женщина:На! (Достаёт из кармана пальто какой–то пузырёк и протягивает его 1–ой женщине).

1–ая женщина:Что это?

2–ая женщина:Это война, понимаешь! Пора от превентивных мер переходить к наземным действиям! Тут, кто первый решится – тот и победит! По одной ему таблетке в суп, или в чай – и через полгода – дочь, внук и любимая бабушка – счастливая семья! А от зятя – лишь хорошие воспоминания!

1–ая женщина:Это что за колёса, это яд что–ли?

2–ая женщина:Леденцы! Конечно яд, – не бойся – никак никто не обнаружит – уже проверено – на своём личном опыте! Только у тебя зять – бандит, а у меня муж – ещё хуже был!

1–ая женщина:Так это ты ему…

2–ая женщина:Помогла! Я ему помогла, а то бы он ещё лет двадцать собирался на встречу с вечностью!

1–ая женщина:Такой хороший был…

2–ая женщина:Хороший! Этот хороший мне всю жизнь испортил, я только год этот по–человечески жить стала! Свободная, с квартирой, дети все пристроены, и никто не мешает!

1–ая женщина:По сколько, по одной?

2–ая женщина:По одной.

1–ая женщина:А если по две – в два раза быстрее?

2–ая женщина:Если по две – говорю тебе сразу – я тебе передачи в тюрьму носить не буду. У него вместо крови – понос течь будет – тебя сразу вычислят, так что лучше потерпи, пускай долго, зато потом никто не допрёт, что и как – по одной! Поняла?

К скамейке подходит мужчина с чемоданами, садится чуть поодаль женщин, ставит рядом чемоданы, смотрит в землю, напрягает лоб, что–то бормочет, – его глаза уже мокрые, и эта мокрота вот–вот начнёт стекать на щёки. Женщины прерывают разговор, незаметно косят на подсевшего к ним мужчину. 1–ая женщина картинно кричит в сторону скрипящих качелей, всё так же кося на странного соседа.

1–ая женщина:Не устал?!

Детский голос:Нет!

1–ая женщина:Ну качайся, качайся. Пусть качается.

2–ая женщина:Пусть качается.

Мужчина, не сдерживаясь, плачет.

1–ая женщина:Мужчина, ты что?

2–ая женщина:Ой, ой, ой, мужчина, ну–ка! Ну–ка, возьми себя в руки!

1–ая женщина:На платок, утрись! (Протягивает мужчине платок).

Мужчина:Спасибо.

Мужчина вытирает слёзы. Женщины смотрят на него в упор, ожидая, что вот–вот он поделится с ними своим горем.

Мужчина:Да… (Задумывается, смотрит вдаль, слёзы перестают течь, глаза высыхают). Ну, а что у вас?

1–ая женщина:У нас?

2–ая женщина:Как?

Мужчина:Ну, что вы тут сидите, чего ждёте?

1–ая женщина:Я внука выгуливаю!

2–ая женщина:А мне что, я гуляю, что такого, у меня целый день впереди!

Мужчина:Ну–ну… (Встаёт, берёт чемоданы, уходит).

1–ая женщина:О! Ты смотри какой!

2–ая женщина:Я что, отчёт должна давать, что я тут делаю?! Это я мужу буду отчёт давать, да и то он у меня не спросит!

1–ая женщина:Я тут всегда сижу! Вон внук мой качается, что?

2–ая женщина:Мне таких начальников, я сразу от таких избавилась, спасибо, свободна, теперь что хочу – то и делаю! Мне кто теперь, каждый теперь будет спрашивать и указывать – мне отчёты писать теперь что–ли?

1–ая женщина:Я его в соседний двор водила, гуляла – там качели лучше, а там ко мне подошли в погонах двое, спрашивают – это ваша машина зелёная?

2–ая женщина:Умный какой, с чемоданами гуляет…

1–ая женщина:Я им говорю, не моя, а что?

2–ая женщина:Опоздал, видимо, и ноет, а мы помешали, я отсюда никуда не уйду!

1–ая женщина:А они мои стали спрашивать инициалы и адрес, у машины, говорят, шины спущенные, и никто не знает, чья она, вы, спрашивают, знаете, видели, кто в неё садился, или, шины кто у неё спустил?

2–ая женщина:Я уже ничего не жду, я дождалась, – он будет у меня спрашивать! Я ждала тридцать лет назад, а потом перестала, да!

1–ая женщина:Я им говорю, не видела я, кто в неё садился и кто там у неё, в неё спускал, мне и дела нет до этого, вон, у меня внук качается и всё – и зачем мне где–то инициалы свои оставлять?!

2–ая женщина:Я даже, это, детям своим взрослым – и то не отчитываюсь, где я сижу и куда хожу, что мне тут ещё будет кто–то… У них своя жизнь, у меня своя – так получилось, что их жизнь с меня началась, но я за это с них ничего не требую! И они знают, что с матери уже ничего не поиметь!