Николай Эрдман - Мандат

Барабанщик, шарманщик, женщина с попугаем и буб­ном, Надежда Петровна, Варвара Сергеевна,

Иван Иванович, Олимп Валерианович.

Барабанщик.Кто говорит милиция?

Шарманщик.Что милиция?

Женщина.Какая милиция?

Иван Иванович.Что, Надежда Петровна, испугались? Вы ду­маете, в советской республике никакого закона нету… Есть, Надежда Петровна, есть. Ни в одном государстве живого че­ловека в молочной лапше потопить не позволят. Вы думаете, Надежда Петровна, если вы вдвоем с граммофоном молитесь, то на вас и управы нет. Нынче за контрреволюцию и грам­мофон осудить можно.

Олимп Валерианович.Вы насчет контрреволюции потише, товарищ, у нее сын коммунист.

Иван Иванович.Коммунист?! Пусть же он в милиции на кре­сте присягнет, что он коммунист.

Олимп Валерианович.Что это значит, Надежда Петровна?

Надежда Петровна.Он, кажется, еще не записался, но он за­пишется.

Олимп Валерианович.Не записался? Значит, вы меня обма­нули, Надежда Петровна. Провокаторша вы. Надежда Петровна.

Иван Иванович.Именно провокаторша.

Олимп Валерианович.Где у вас приданое, Надежда Пет­ровна?

Шарманщик.Где у вас кулебяка, Надежда Петровна?

Женщина.Обманщица вы, Надежда Петровна.

Барабанщик.Жульница вы. Надежда Петровна.

Иван Иванович.Домовладелица вы, Надежда Петровна.

Варвара Сергеевна.Маменька, мы его выживаем. Играйте, играйте сильней. Танцуйте же, господа.

Те же и Павел Сергеевич.

Павел Сергеевич.Силянс! Я человек партийный!

Иван Иванович.Теперь я этого, Павел Сергеевич, не испугаюсь.

Павел Сергеевич.Не испугаешься? А если я с самим Луначар­ским на брудершафт пил, что тогда?

Иван Иванович.Какой же вы, Павел Сергеевич, коммунист, если у вас даже бумаг нету. Без бумаг коммунисты не бы­вают.

Павел Сергеевич.Тебе бумажка нужна? Бумажка?

Иван Иванович.Нету ее у вас, Павел Сергеевич, нету!

Павел Сергеевич.Нету?

Иван Иванович.Нету!

Павел Сергеевич.А мандата не хочешь?

Иван Иванович.Нету у вас мандата.

Павел Сергеевич.Нету? А это что?

Иван Иванович (читает). «Мандат».

Все разбегаются, кроме семьи Гулячкиных.

Павел Сергеевич.Мамаша, держите меня, или всю Россию я с этой бумажкой переарестую.

Надежда Петровна, Павел Сергеевич, Варвара Сергеевна.

Надежда Петровна.Батюшки, сундук утащили!

Павел Сергеевич.Сундук?

Надежда Петровна.А в сундуке, Павлушенька, платье.

Варвара Сергеевна.А в платье, маменька, Настька.

Павел Сергеевич.Зачем же вам, маменька, платье, если у меня мандат?

Надежда Петровна.Неужто у тебя, Павел, и взаправду ман­дат?

Павел Сергеевич.Прочтите, мамаша, тогда узнаете.

Надежда Петровна (читает). «Мандат»…

Павел Сергеевич.Читайте, мамаша, читайте.

Надежда Петровна (читает). «Дано сие Павлу Сергеевичу Гулячкину в том, что он действительно проживает в Кирочном тупике, дом № 13, кв. 6, что подписью и печатью удостоверяется».

Павел Сергеевич.Читайте, мамаша, дальше.

Надежда Петровна.«Председатель домового комитета Павел Сергеевич Гулячкин».

Павел Сергеевич.Копия сего послана товарищу Сталину.

Занавес.

Комната в квартире Сметанича.

Автоном Сигизмундович и его слуга Агафангел, Олимп Валерианович, его младший сын Анатолий.

Валериан Олимпович и извозчик вносят сундук.

Валериан Олимпович.Осторожнее, осторожнее. Опускайте его, опускайте. Так, благодарю вас.

Извозчик уходит.

Валериан Олимпович.Папа, простите меня, но я спас Рос­сию.

Олимп Валерианович.Как – спас Россию?

Автоном Сигизмундович.Это еще что за новости?

Валериан Олимпович.Государственная тайна.

Автоном Сигизмундович.Государственная? В чем же она заключается?

Валериан Олимпович.В сундуке, дядюшка.

Автоном Сигизмундович.В сундуке? Что же в нем такое?

Валериан Олимпович.В этом простом сундуке помещается все, что от России в России осталось.

Автоном Сигизмундович.Что же от нее, Валериан, оста­лось? Вчера оставались «Русские ведомости», а сегодня всего одна дырка осталась.

Анатолий.Так и есть дырка.

Автоном Сигизмундович.Где дырка?

Анатолий.Я не знаю, только из него течет.

Валериан Олимпович.Течет? И в самом деле течет.

Автоном Сигизмундович.Ну, значит, там или животное какое-нибудь, или человек.

Валериан Олимпович.Дядюшка, какое же это животное или человек от России остались?

Автоном Сигизмундович.Какое животное или человек? Вот я, например…

Валериан Олимпович.А еще?

Автоном Сигизмундович.А еще? А вдруг там действитель­но какой-нибудь человек. Простите, вы человек?

Настя (из сундука). Нет, я женщина.

Все.Женщина?!

Валериан Олимпович.Дядюшка, какая же это женщина мог­ла остаться от России?

Все.Женщина!

Автоном Сигизмундович.Рассказывал как-то знакомый полковник, что будто бы встретил в Крыму на пляже одну из великих княжон.

Валериан Олимпович.Какую же, дядюшка?

Автоном Сигизмундович.Анастасию, Валериан, Нико­лаевну. Только мне что-то не верится. Полковник от роду был близорук, однажды сам себя принял за генерала.

Валериан Олимпович.Все-таки, дядюшка, надо узнать. По­слушайте, не сочтите меня назойливым: как вас зовут?

Настя.Настя.

Валериан Олимпович.Как?

Настя.Анастасия.

Все.Она! Она! Она!

Автоном Сигизмундович.Боже мой, она! Господа, что же мы будем делать?

Валериан Олимпович.Может быть, это другая. Я сейчас ей задам вопрос.

Автоном Сигизмундович.Задам! А если это она, как же можно великой княжне задавать, этого даже по уставу не по­лагается.

Валериан Олимпович.Я задам ей такой вопрос, как будто бы я ничего не знаю. Сударыня, совсем между прочим, как ваше отчество?

Настя.Николаевна!

Автоном Сигизмундович.Агафангел!

Агафангел.Здесь, ваше превосходительство!

Автоном Сигизмундович.Держи меня!