Алексей Смехов - Третья сила

Он любовью в душах людских цветёт,
Призывая творить хорошее,
Но метут метели из года в год —
След становится запорошенным.
Эх, метлу бы мне, да пойти кружить,
Выгребать из проулков лишнее.
Как расчищу след – стану лучше жить,
Добреду по нему к Всевышнему.

Мы все говорим на одном языке:
Морзянка тревожит нас ночью.
Читаем сигналы по звёздной строке —
Далёкие светлые точки

Мигают сквозь вакуум, ставя вопрос,
Который не знает ответа:
Вы счастливы там, или шлёте нам SOS
Мерцанием синего света?

Надеюсь, что счастье разносится с рук
Арфистов в созвездии Лира,
А Моцарт земной преклоняет свой слух
И тихо берёт на клавире

Похожий аккорд, вставив радостный такт
В симфонию звёздного света,
А день – всего-навсего длинный антракт
В концерте безудержном этом.

Но чаще всего долетают стихи
К Земле из окраин вселенной —
С Волос Вероники каскадом лихим
В забытые наши деревни.

И служат антенной из космоса им
Деревья. Деревья. Деревья…

Если вдруг повезёт – жизнь придавит тебя, как букашку,
И пытаясь дышать под стопой, сокрушительно тяжкой,
Поневоле в себе обнаружишь потерянный свет,
Различишь среди грохота бури спокойный ответ.
Чем сильнее судьба каблуками пройдёт по живому,
Тем верней возродишься: другим, неожиданным, новым.

Если вдруг повезёт – жизнь оставит тебя одиноким,
И тогда чтобы силы найти и не сгинуть до срока —
Ты увидишь весь мир, как впервые – в нём есть красота,
В каждом листике – Бог, а задача сегодня проста:
Осознать, что Всевышний твой друг, и что он тебя любит,
Даже если безжалостно предали близкие люди.

Если вдруг повезёт, то ты станешь больным или нищим,
И когда чёрный ветер повалит и горько засвищет,
Обнаружишь опору в себе – там, где яма видна,
Ты пойдёшь до конца, доберёшься до самого дна,
От него оттолкнувшись, на небо посмотришь упрямо,
Чтоб увидеть звезду путеводную прямо над ямой.

Ну а коль не везёт – ничего, потерпи до поры.
Есть ячейка зеро у любой интересной игры.

У всех бывают звёздные часы,
У всех бывают мрачные провалы,
И мы кладём всё это на весы
И выбираем тех, кто падал мало.

Но если разобраться – кто летел,
Тот неизбежно падал перед этим,
В полёте крылья вырастить успел,
Не одолев последний дюйм до смерти.

И если ты когда-нибудь, мой друг,
Заметишь, что я в жизни стал улиткой,
Встряхни меня, уж лучше пусть испуг,
Провалы и триумфы, вновь ошибки,

Чем жить с меланхолической тоской
По жизни, недопрожитой тобой.

Отважные и всё-таки смиренные,
Набухших почек тихие полки
Ползут по красной вербе, словно пленные,
Сбежавшие от сторожа-пурги.

И вдруг из клеток, тщательно заклеенных,
Из тёмной и печальной немоты,
Навстречу небу синему уверенно
Выстреливают первые листы.

Отбросив, как броню, чешуйки жёсткие,
Одетые в легчайший нежный пух,
Хмелея от нахлынувшего воздуха,
Всем тельцем пьют весенний бодрый дух.

Их солнце греет, словно папа, трепетно,
Их ветер, чтоб вертелись, теребит,
И наслаждаясь бойким юным лепетом
Им дождик утоляет аппетит.

А матери-земле легко ухаживать
За стайкою зелёных малышей,
Что выползли, смешные и отважные,
На первую симфонию чижей.

Светятся на иве серьги серебром —
Это дождь влюблённый их оставил,
Но когда могучий разразился гром —
Задрожали серьги робкой стаей

И слетели в реку – сумрачной порой
Яркие серебряные звёзды
С серебром упавшим, тем, что под водой,
Шепчутся таинственно, серьёзно.

О зубастой щуке и созвездье Рыб,
О русалке и небесной Деве.
Ивы полусонной медленный изгиб
Слушает их грустные напевы.

Как же ей серёжки хочется надеть!
Ива прямо в воду опустила ветвь.

Наташа – москвичка с Малой Никитской,
Студентка ГИТИСа, почти актриса,
Ей всего двадцать искрящихся солнцем лет.
Сцена уже как билет в кармане,
Зовёт к себе, привлекает, манит,
Жизнь впереди, ну а смерти, конечно, нет.

Есть встречи с парнем, стихи и дружба,
Влюблённость, свадьба, и вслед за мужем
Едет на фронт; это август, сорок второй.
Хоть медсестрой, но в самое пекло,
В Сталинград, там где звёзды меркнут —
Девушки в страшной войне пополняют строй.

Ноябрь месяц, контрнаступление,
Фронт прорван, смерти, ранения,
Двадцать солдат спасает она в тот день.
Вот и блиндаж, потерпите, братцы,
Вата, бинты, и минуты длятся,
Где же подмога, где сейчас наши, где?

Вместо своих впереди фашисты,
Есть лишь минута, решает быстро —
Взяв автомат с подсумком, вступает в бой.
Стоя в окопе, стреляет по фрицам,
Кончились пули и вражьи лица
Видит Наташа прямо перед собой.

Ей предлагают сдаться. Что будет?
Там, в блиндаже, замолчали люди,
Им при таком раскладе пришёл конец.
Но эта девочка из медсанбата
Просто дерёт чеку из гранаты,
В ноги бросает под перестук сердец.

Следом разрыв, чьи-то крики, стоны,
Слышно «ура», и советский воин
Вносит Наташу на плащ-палатке внутрь.
Еле живую, всё тело в ранах…
Та, что спасала их, – умирает
Юной совсем, но разве же в этом суть!

Суть оказалась в конце тетрадки,
Что разыскали в вещах солдатки,
Там есть последние в жизни её слова:
«Кто-то рождён, чтоб творить искусство,
Чтобы будить в человеке чувства
И каждым словом радость вокруг ковать.

Кто-то рождён, чтоб играть на сцене
В круговороте света и тени,
Кто-то рождён растопить своим сердцем лёд.
Мне же судьба, чтоб пойти в атаку,
Чтобы принять за отчизну драку,
Кто-то рождён, чтобы просто сказать: вперёд!

Это неважно, что мало прожил,
Что в книге жизни людской, быть может,
Ты не напишешь ярких красивых строф.
Можно поставить там лишь простую
Очень всем нужную запятую,
Главное, чтобы в этом была любовь».

Муж-командир погиб ещё раньше,
Но их дороги стелются дальше:
В небе багровом ввысь полетят вдвоём.
Над чернотой, над кромешной битвой,
Песня их слышится, как молитва:
Мы не умрём, мы никогда не умрём.