Алексей Смехов - Третья сила

Ну а зимой я верю в весны приход,
Верю в Деда Мороза и Рождество,
Верю, что этот новый холодный год
Чудо в горсти старательно мне несёт,
В доброе согревающее волшебство.

Бурной весной я верю даже в Любовь,
В то, что Господь любому даёт скворцу
Крепкую пару, будь хоть косой, рябой,
Нудный, тщедушный, глупый – вообще любой,
В то, что родимся снова, придя к концу.

Проснуться утром, окна распахнуть,
Вдохнуть простор и выпить полной грудью,
Чтоб вся вселенная, деревья, птицы, люди
Мне уложились аккуратно внутрь.

И каждого внутри согреть теплом,
Таких ночных, сердитых и холодных,
Дарить любовь всему, что есть в природе, —
И выдохнуть обратно, в синий дом.

И так дышать хоть несколько минут,
Отогревая мир своим дыханьем,
Чтоб днём, когда внезапно трудно станет,
Мой мир любовь мне захотел вернуть.

Когда весна в окошко к нам глядит
И сердце рвётся к ней в порыве счастья,
Мы понимаем: жизнь не победить.
В ней нужно просто принимать участие.
Не заглушая прочих соловьёв,
Пропеть свою балладу про любовь.

Весной неинтересно правым быть
В каком-нибудь заумном жарком споре
И хочется лишь искренне любить
Друзей в непринужденном разговоре;
Не упираясь в мнение своё,
Увидеть сад в оконный окоём.

Нет времени весною для обид,
Для никому не нужных мелких стычек —
Весной в ладу с природой нужно жить,
В согласии со всем трезвоном птичьим;
Входить с утра в росой умытый лес,
Как в мир неиссякаемых чудес,

И слушать, и смотреть во все глаза —
Весне ни слова против не сказав!

Хороводят цветы пёстрой стайкой на брошенных дачах
Вдоль простых декораций из зимних обломков седых,
И над сценой зелёной блаженно парит одуванчик,
Раздвигая упрямой головкой танцоров иных.

Он летит в небеса, оттолкнувшись от тёплой планеты,
На деревьях – оркестр из пернатых и слаженный хор,
А листочки как руки – так трепетно тянутся к свету,
Что и сам постановщик не видел прекрасней узор.

Этой жизненной силе нигде не найти укорота,
То, что нежно и гибко, до края вселенной цветёт,
Да и в вечность войдёт только доброе, нежное что-то,
Что способно подняться из праха весной каждый год.

Вечность очень не любит, когда неизменно и скучно.
Зажигаются звёзды и плавно танцуют в ночи,
А в созвездии Арфы Вивальди и Моцарта души
Мягко тянут за струны, и голос вселенной звучит.

Лето катит вперёд беспечально,
И ещё ничего не сбылось,
Но могучий небесный начальник
Повернул уже Землю за ось,

И планета с разгона, с размаху,
Пережив самый долгий из дней,
Разодрав облака, как рубаху,
Заявила, что завтра темней

Станут наши прозрачные ночи,
Холоднее роса поутру,
А в цветущей берёзовой роще,
Трепеща на вечернем ветру,

Лист в зелёной неброской одежде
Размышляет впервые о том,
Как закрутит он лихо-небрежно
Жёлтый шарф на багряном пальто.

Я знал:
Любовь накроет и сметёт,
Как вал,
И будет в жизни поворот.
Ловил
В тумане миг, где я и ты
Соединимся, как мосты
Невы.

Вдвоём
Дороже каждый день стократ,
Пойдём
Встречать на озеро закат.
Когда
Горит пожаром неба даль,
Мне кажется, тебя я ждал
Года.

Аккорд
Звучит как в безмятежном сне.
Плывёт
Мотив о сказочной весне.
И вот
Земля ушла в ночной полёт,
А в душах сутки напролёт
Восход.

Мне захотелось,
чтоб эти буквы
защитили тебя
чистой, высокой
магией звука,
гласными звонко трубя.
Чтобы согласные
громким рычаньем
гнали твоих врагов,
чтобы от слова
было сиянье —
яркое, как любовь.
Чтобы все строки
в едином ритме,
словно табун коней,
прочь от беды несли,
как молитва
в самый плохой из дней.
Чтоб облегало
стихотворенье
дух твой,
словно броня,
чтобы овчаркой
шло у коленей,
счастье твоё храня.

Выпив рос медвяных сладость,
Извлекают горлом радость
Для подружек соловьи —
Чтобы гнёзда вить им надо
Спеть руладу о любви.

Под гармонь протяжных скрипов
Молодой прекрасной липы,
Под зовущую свирель —
Каждый листик к небу выполз,
Да и я спешу скорей

В это звонкое безумство,
Чтоб легко и безыскусно,
Под шушуканье берёз —
Распевать тебе о чувствах,
Как весёлый чёрный дрозд.

Помнишь Санкт-Петербург, Староневский и наши прогулки?
Стук копыт замирал над уснувшей ночной мостовой…
Только наши шаги раздавались пустынно и гулко,
Да мосты, словно чайки, парили над вольной Невой.

Мы стояли, обнявшись, под звёздным рассыпчатым небом —
В холодах прежних жизней я помню тепло твоих рук.
Средь дождей и туманов не знаю, кем был я, кем не был,
Но уже поднималось над городом утро разлук.

В горьком чае зари растворились медовые звёзды,
Утоляя печали атлантов и кариатид…
Скоро встретимся в Санкт-Петербурге, который был создан,
Чтоб ещё раз могли мы с тобой чашу неба испить.

Неизменно дождливый Питер,
Запелёнатый в серый смог, —
Ты как старый, уютный свитер
Согреваешь теплом мой бок.

Левый бок, там, где бьётся сердце,
Без тебя ждёт и холод, и грусть —
Хорошо быть в Питере местным,
Каждый дворик в нём знать наизусть.

И смотреть на суровые волны
С парапетов Невы не спеша:
До краёв я тобою наполнен —
Стылый город, где грелась душа.

Давай услышим, как растёт трава,
Раздвинув с хрустом чернозём и корни,
Неистово, всесильно, непокорно,
Из зимней немоты – и вдруг жива.

Почуем корень, как он тянет сок
Из глубины проснувшейся планеты,
И вырывается внезапно к свету
Живой и мягкий крошечный росток.

В каких же муках корчится земля,
Как рвутся клетки, разделясь на части,
Чтоб нарядились голые поля
В зелёное податливое счастье.

Мы видим сверху только результат
Огромных титанических усилий,
Не думая, что под корнями лилий
Таится чёрный и бездушный ад.