Грааль-Арельский - Летейский брег

От саней упали резко тени, –
В снег зарылся солнца алый шар…
Встали тихо пегие олени,
И от них клубится сизый пар.

Потемнело небо и поблекло,
Серебро холодное вокруг,
И, как будто сквозь цветные стекла,
Загорелся яркий полукруг.

Я один в просторе снежно-белом,
Мне знаком седой пурги обман.
Путь укажут Боги только смелым! –
Говорил мне сумрачный шаман.

Мелькает снег и падает беззвучно,
И горизонт с нависшим небом слит.
  В лесу, в молчаньи скучном
  Грустит забытый скит.

Бревенчатые стены почернели,
И без крестов поникли купола…
  Покрыла плесень щели,
  Ползет по темным полам.

Сереют в окнах занавеси блекло, –
Их пауки плели трудясь года.
  Проходит в разбитые стекла
  Свет, – мутная вода.

И только раз бродяга, ночью снежной,
Забрел сюда, спасаясь от погонь,
  И долго жил безнадежно,
  Боясь зажечь огонь.

Но он ушел в холодный звездный вечер.
Луна смеялась в ледяном окне…
  С тех пор качает ветер
  Скелет на сером ремне.

В полях цветет пшеница, у хмеля вьются кольца,
На солнце золотятся церковные кресты…
Идут толпой нестройной полями богомольцы
Святителям молиться в зеленые скиты.

В пустынях, где чернеют святительские срубы,
Служить молебны будут и свечи зажигать,
Здесь возвещали старцам Архангелов! трубы
Небесное спасенье, земную благодать.

И будут говорить всем монахи рясофоры
О житии блаженном, о кознях сатаны,
Как оживали камни, как сотрясались горы,
Как кровью обливался туманный лик луны.

Когда уйдут монахи, – вдали умолкнет пенье…
Смотреть, не веря, буду в жемчужный небосклон,
И буду долго слушать могильные растенья,
И тихий монастырский вечерний перезвон.

Лесная ширится дорога,
Все реже лес, все чаще пни…
И вот задумчиво и строго
В деревне светятся огни.

О Русь моя! О Русь родная!!
Скажи, чем сердцу ты близка?
Леса, пожары, ширь степная
И безысходная тоска.

И я любил и ненавидел,
В другой стране, твой вечный сон,
Но плакал я, когда увидел
Опять твой тусклый небосклон.

И как мне сладко по ухабам
Теперь на тройке мчаться в даль,
И в грязных хатах встречным бабам
Рассказывать Твою Печаль.

Сегодня на улицах слякоть
И грязь вместо снега видна,
И хочется мне заплакать,
Устало склонясь у окна.

Я вижу тень на карнизах,
Свод неба совсем стальной,
А дальше, в сумерках сизых,
Трамваев огонь цветной.

Какая-то черная птица
Летит к туманной луне…
Мне больше сон не приснится
О странной, другой стране.

На дворе играет шарманка
Белый снег мелькает в окне
Слышу, девочка итальянка
Мне поет о южной весне.

Все равно мне туда не уехать,
Как и ей, никогда! никогда!..
И спокойно без слез и смеха,
Я давно встречаю года.

Только мне всегда так обидно
Слушать этот усталый альт…
Ведь за песни люди бесстыдно
Бросят деньги на мокрый асфальт.

В старом замке, на скале высокой,
Что стоит средь леса одиноко,
Со своею дочкой жил король.

В замке было мертвенно-пустынно,
Колебалась в нишах паутина,
И диваны разъедала моль.

И в разбитые цветные стекла
Лес смотрел расплывчато и блекло,
И казалось плакал о былом.

Трое слуг всего лишь в замке было;
Старая – престарая кобыла,
Что дремала в стойле над овсом,

Старый негр угрюмый меланхолик,
Он страдал подагрой, и от колик
Вечно охал, пил вино и спал.

И бессильно и смешно грозящий,
Одиноко рыскающий в чаще,
Хромоногий и слепой шакал.

Сам король жил одиноко в башне,
И томимый думою всегдашней
Золота найти старался сплав.

На столе лежали в ряд реторты,
Философский камень весь истертый,
И пучки каких-то красных трав.

И король работал дни и ночи,
Не смыкая старческие очи.
Кровь мышей и корни трав варил.

Все что было в старом замке прежде,
Весь отдавшись радостной надежде,
Он давно и навсегда забыл.

Но среди всей обстановки хмурой,
Дочери, принцессы белокурой
Образ девственный светло витал.

И когда она смеялась звонко,
Ярким смехом девушки-ребенка,
Старый замок странно оживал.

Но и это милое созданье
Волновали странные желанья.
То она смеется целый день,

То вдруг вскочит и с хромым шакалом
Пробежит по темным мертвым залам,
Гибкая как радостный олень.

То уйдет с рыданьем в лес дремучий
И следя как ветер гонит тучи,
Там всю ночь пробродит до утра.

Или сядет в полночь у болота
И томит ее одна забота,
Чтоб в воде яснее серебра,

Вдруг увидев в радостной тревоге.
Лик русалки вдохновенно строгий,
Бросить ей из ландышей букет.

Было время в замок приезжали
Женихи, но головой качали
Услыхав из уст принцессы «нет».

Почему? Она им два вопроса
Задавала: кто ей может в косу
Заплести свет призрачной луны;

Или дать такое наслажденье,
Чтобы все что есть без исключенья
Навевало радостные сны.

Время шло. И как-то на пороге
Вытянув вперед хромые ноги,
Вдруг шакал беззвучно околел.

А король давно лежал в постели,
И в его худом, иссохшем теле,
Пламень жизни, догорая, тлел.

И сама принцесса постарела,
У камина целый день сидела,
И вязала гарусный чулок.

Но однажды утром очень рано,
(Было небо в полосах тумана,
И алел таинственно восток),

Вдруг приехал к замку рыцарь черный.
Поклонился. Плащ его узорный
Покрывал усталого коня.

И похоже было все на сказку…
Он сказал, с лица снимая маску:
«Я приехал, – ты ждала меня!»

Побледнев принцесса задрожала,
Жениха в том рыцаре узнала,
Что ждала томительно года.

И ему в ответ без содроганья
На его беззвучные признанья,
Прошептала, засмеявшись «да».