Мирра Лохвицкая - Перед закатом
- Название:Перед закатом
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Тип. А. С. Суворина
- Год:1908
- Город:СПб
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Мирра Лохвицкая - Перед закатом краткое содержание
«Перед закатом» – посмертный сборник «с приложением неизданных стихотворений из прежних лет, и портрета автора, с предисловием К. Р.» (Великий Князь Константин Константинович).
Файл книги дополнен стихотворениями, не включенными в сборники.
Перед закатом - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Имя «Джемали» (вариант «Джамиле») неоднократно встречается у Лохвицкой и служит одним из знаков стихотворной переклички с Бальмонтом. Первым в этом ряду стоит ее стихотворение «Джамиле» (1895 г.), имя героини было использовано Бальмонтом в стихотворении «Чары месяца» (1898) – см. переписку Лохвицкой с Коринфским (письмо XXI). Позднее поэтесса использовала имя Джемали в «Сказке о принце Измаиле, царевне Светлане и Джемали Прекрасной» и в стихотворении «Волшебное кольцо» (V, 45).
«Певец синеокий», «уплывший на север далекий» – прямое указание на Бальмонта, в сентябре 1896 г. впервые надолго уехавшего в Европу. Первые наброски этого, так и оставшегося незаконченным, стихотворения, относятся к 1896 г. В первоначальном варианте стихотворение обрывается на словах: «Не пара для белой голубки // Скиталец морей альбатрос…» (см. предыдущую записную книжку – РО ИРЛИ ф. 486, ед. хр. 3, л. 80).
«Ты замечал, как гаснет пламя…»
Ты замечал, как гаснет пламя
Свечи, сгоревшей до конца,
Как бьется огненное знамя
И синий блеск его венца?
В упорном, слабом содроганье
Его последней красоты
Узнал ли ты свои страданья,
Свои былые упованья,
Свои сожженные мечты?
Где прежде свет сиял отрадный,
Жезлом вздымаясь золотым,
Теперь волной клубится смрадной
И воздух наполняет дым.
Где дух парил – там плоть владеет,
Кто слыл царем, тот стал рабом,
И пламя сердца холодеет,
И побежденное, бледнеет,
Клубясь в тумане голубом.
Так гибнет дар в исканье ложном,
Не дав бессмертного луча
И бьется трепетом тревожным,
Как догоревшая свеча.
1899 г. – время начала ухудшения отношений Лохвицкой с Бальмонтом, когда поэтессе казалось, что чувство изжито.
«Где дух парил – там плоть владеет…» – Намек на изменившийся стиль поэзии Бальмонта, отразившийся в его сборнике «Горящие здания», в которому на смену прежнему печально-«лунному» настроению пришло новое – «пламенное», агрессивное, жизнеутверждающее.
«В сумраке тонет гарем…»
В сумраке тонет гарем,
Сфинксы его сторожат,
Лик повелителя нем,
Вежды рабыни дрожат.
Дым от курильниц плывет,
Сея душистую тьму,
Ожили сфинксы и – вот,
Тянутся в синем дыму.
В воздухе трепет разлит,
Душный сгущается чад,
Глухо по мрамору плит
Тяжкие когти стучат.
Никнет в смятенье чело,
Легкий спадает убор.
«Любишь?» – «Люблю!» – тяжело
Властный впивается взор.
Синий колеблется пар,
Свистнула плетка у ног.
«Любишь?» – «Люблю!» – и удар
Нежное тело обжег.
Огненный вихрь пробежал,
В звере забыт человек.
«Любишь?» – «Люблю!» – и кинжал
Вечное слово пресек…
«Михаил мой – бравый воин…»
Михаил мой – бравый воин,
Крепок в жизненном бою.
Говорлив и беспокоен.
Отравляет жизнь мою.
Мой Женюшка – мальчик ясный,
Мой исправленный портрет.
С волей маминой согласный,
Неизбежный как поэт.
Мой Володя суеверный
Любит спорить без конца,
Но учтивостью примерной
Покоряет все сердца.
Измаил мой – сын Востока,
Шелест пальмовых вершин,
Целый день он спит глубоко,
Ночью бодрствует один.
Но и почести и славу
Пусть отвергну я скорей,
Чем отдам свою ораву:
Четырех богатырей!
На момент написания этого шуточного стихотворения старшему сыну поэтессы не более семи-восьми лет, младший (Измаил) – еще грудной ребенок. Второму (видимо – самому любимому) сыну Евгению посвящено стихотворение Лохвицкой «Материнский завет», в котором она завещает ему путь поэта. Черноглазый и смуглый Измаил вдохновлял мать своей «восточной» внешностью – ему посвящены стихотворения «Плач Агари» (V, 35) и «Бяшкин сон» (Лохвицкая М. А. Перед закатом. СПб. 1908. С. 55). Два стихотворения последнего года жизни поэтессы посвящены самому младшему сыну, Валерию, здесь не упомянутому, поскольку его еще не <600> было на свете («Злая сила», «Колыбельная песня» – «Перед закатом», С. 29, 41).
«Есть радости – они как лавр цветут…»
Есть радости – они как лавр цветут,
Есть радости – бессмертных снов приют,
В них отблески небесной красоты,
В них вечный свет и вечные мечты.
Кто не страдал страданием чужим,
Чужим восторгом не был одержим,
Тот не достиг вершины голубой,
Не понял счастья жертвовать собой.
Стихотворение опубликовано (IV, 12) в почти не измененном виде за исключением двух последних строк («Тот не достиг вершины из вершин // В тоске, в скитаньях, в муках был один»). Представляется, что черновой вариант яснее выражает мысль.
«Запах листьев осенний…»
Запах листьев осенний,
Золотой аромат,
Красотой песнопений
Струны сердца звучат.
Эти струны порвутся…
«Вдвоем враги – теперь друзья…»
Вдвоем враги – теперь друзья,
Когда легли меж нами реки.
Тебя понять умела я –
Ты не поймешь меня вовеки.
Ты будешь женщин обнимать,
И проклянешь их без изъятья.
Есть на тебе моя печать,
Есть на тебе мое заклятье.
И в царстве мрака и огня
Ты вспомнишь всех, но скажешь: «Мимо!»
И призовешь одну меня,
Затем, что я непобедима…
«Могучий зверь не умер, он уснул…»
Могучий зверь не умер, он уснул
И дремлет тихо, знаю я, он дремлет.
Но он не мертв, могучий хищный зверь,
И стоит мне на миг лишь пожелать
Упиться жалким призраком свободы,
На миг ослабить золотую цепь,
Меня с тобой сковавшую навеки,
Воспрянет он и жаждой опьянен,
Любви и крови жаждой первобытной
На грудь мою положит властно лапу
И прорычит: «Моя! Моя! Моя!..»
«Длинь – динь – день!..»
Длинь – динь – день!
Длинь – динь – день!
На лугу играет день.
Над зеркальной гладью вод
Вьется мошек хоровод.
Вальс кузнечик заиграл
И открылся славный бал.
Над зеркальной гладью вод
Пляшет мошек хоровод.
Синий дьявол
Окопан замок Маррекул – и взять его нельзя.
Пирует в замке рыжий граф и с ним его друзья.
Пирует грозный Жиль де Рэ и сам глядит в окно,
Ничто его не веселит, ни пенье, ни вино.
Вот конский топот слышит он. Взвилась столбами пыль.
«Спускать мосты, встречать гостей!» – воскликнул грозный Жиль.
Грохочут цепи, лают псы, гремят, стучат мосты.
Пред графом пленница стоит чудесной красоты.
Она рыдает и дрожит: «О, сжалься надо мной!
Зовусь я Бланкой д’ Эрминьер. Спешу к себе домой.
Там в замке ждут меня давно отец мой, брат и мать».
«Клянусь, – воскликнул Жиль де Рэ, – что долго будут ждать!
Прекрасна ты и навсегда останешься со мной.
Девица Бланка д’ Эрминьер, ты будь моей женой.
Я рыжий граф, я Жиль де Рэ, гроза окрестных стран.
Идем в часовню, там обряд свершит мой капеллан».
«Женою Вашей, Жиль де Рэ, я не свободна быть.
Жених мой – рыцарь де Тромак, его клянусь любить».
«Молчать! В тюрьме своей давно закован твой Тромак.
Я – Жиль де Рэ, я грозный граф. Сказал – и будет так.
Я – рыжий граф, я Жиль де Рэ, гроза окрестных стран.
Идем в часовню, там обряд свершит мой капеллан.
Я буду кроткий суверен, твоим супругом став,
Но ты меня любить должна» – «Я не люблю Вас, граф».
«Алмазный перстень дам тебе, и серьги, и браслет».
«Я не люблю Вас, грозный граф», – твердит она в ответ…
Интервал:
Закладка:
