Нина Гурьянова - К истории русского футуризма

Маяковский парировал:

– Недавно во Франции один известный писатель выразил желание ехать на фронт. Ему поднесли золотое перо и пожелание: «Останьтесь. Ваше перо нужнее родине, чем шпага».

Та же «стильная женщина» раздраженно крикнула:

– Ваше перо никому, никому не нужно!

– Мадам, не о вас речь, вам перья нужны только на шляпу!

Некоторые засмеялись, но большинство продолжало негодовать, словом, все долго шумели и не могли успокоиться. Тогда распорядитель вышел на эстраду и объявил, что вечер окончен.

Вскоре я услышала, что «Бродячую собаку» за этот «скандал» временно или совсем закрыли.

Одно дело – писать книги, другое – читать доклады и доводить до ушей публики стихи, а совсем иное – создать театральное зрелище, мятеж красок и звуков, «будетлянский зерцог», где разгораются страсти и зритель сам готов лезть в драку!

Показать новое зрелище – об этом мечтали я и мои товарищи. И мне представлялась большая сцена в свете прожекторов (не впервые ли?), действующие лица в защитных масках и напружиненных костюмах – машинообразные люди. Движение, звук – всё должно было идти по новому руслу, дерзко отбиваясь от кисло-сладенького трафарета, который тогда пожирал всё. Последнее видно было даже не футуристам.

Например, Н. Волков в книге своей «Мейерхольд» (т. II, стр. 296) тогдашнюю театральную эпоху характеризует так:

Сезон 1913–1914 гг. во многом продолжал основные линии своего предшественника – огрубение театральных вкусов, погоня за хлебными пьесами, превращение театра в коммерческие предприятия, постройка театров миниатюр, упадок режиссёрского влияния в больших театрах, одинокие искания театральных мастеров, их постепенный уход в студийность были последними чертами предвоенной зимы. Но было кое-что и новое. 1

Общество «Союз Молодёжи», видя засилье театральных старичков и учитывая необычайный эффект наших вечеров, решило поставить дело на широкую ногу, показать миру «первый футуристический театр». Летом 1913 г. мне и Маяковскому были заказаны пьесы. Надо было их сдать к осени.

Я жил в Усикирко (Финляндия) на даче у М. Матюшина, обдумывал и набрасывал свою вещь. 2 Об этом записал тогда же (книга «Трое» – 1913 г.):

Воздух густой как золото… Я всё время брожу и глотаю… Незаметно написал «Победу над солнцем» (опера); выявлению её помогали толчки необычайного голоса Малевича и «нежно певшая скрипка» дорогого Матюшина.

В Кунцеве Маяковский обхватывал буфера железнодорожного поезда – то рождалась футуристическая драма! 3 Когда Маяковский привез в Питер написанную им пьесу, она оказалась убийственно коротенькой – всего одно действие, – на 15 минут читки!

Этим никак нельзя было занять вечер. Тогда он срочно написал ещё одно действие. И всё же (забегая вперед) надо отметить, что вещь была так мала (четыреста строк!), что спектакль окончился около 10 час. вечера (начавшись в 9). Публика была окончательно возмущена!

Маяковский до того спешно писал пьесу, что даже не успел дать ей название, и в цензуру его рукопись пошла под заголовком: «Владимир Маяковский. Трагедия». Когда выпускалась афиша, то полицмейстер никакого нового названия уже не разрешал, а Маяковский даже обрадовался:

– Ну, пусть трагедия так и называется: «Владимир Маяковский»!

У меня от спешки тоже получились некоторые недоразумения. В цензуру был послан только текст оперы (музыка тогда не подвергалась предварительной цензуре), и потому на афише пришлось написать:

Победа над солнцем.

Опера А. Кручёных.

М. Матюшин, написавший к ней музыку, ходил и всё недовольно фыркал:

– Ишь ты, подумаешь, композитор тоже – оперу написал!

Художник Малевич много работал над костюмами и декорациями к моей опере. 4 Хотя в ней и значилась по афише одна женская роль, но в процессе режиссёрской работы и она была выброшена. Это, кажется, единственная опера в мире, где нет ни одной женской роли! [Всё делалось с целью подготовить мужественную эпоху, на смену женоподобным Аполлонам и замызганным Афродитам.]

Афиши о спектаклях футуристов были расклеены по всему городу. Одна из них – литографированная, с огромным рисунком О. Розановой, где в призмах преломлялись цвета белый, чёрный, зелёный, красный, образуя вертящую<���ся> рекламу, – невольно останавливала внимание. 5

Текст афиши был краток:

Первые в мире

Постановки футуристов театра.

2, 3, 4 и 5 декабря 1913 г.

Театр «Луна-Парк». Офицерская, 39.

Вторая афиша, более подробная, была напечатана красной краской с чёрным рисунком Д. Бурлюка посередине:

Общество художников «Союз Молодёжи»

Первые в мире

4 постановки 4

Футуристов театра

В понедельник 2, во вторник 3, в среду 4 и в четверг 5

декабря 1913 г.

В театре «Луна-Парк», б. Комиссаржевский.

Офицерская, 39.

Дано будет:

«Владимир Маяковский»,

трагедия в 2-х действиях с эпилогом и прологом,

соч. Владимира Маяковского.

Режиссирует автор .

Действующие лица:

В. В. Маяковский поэт.

Его знакомая (сажени 2–3 – не разговаривает).

Старик с черными сухими кошками (несколько тысяч лет).

Человек без глаза и ноги.

Человек без уха.

Человек без головы.

Женщина со слезинками и слёзаньками.

Мужчина со слезищей.

Обыкновенный молодой человек.

Газетчик, мальчик, девочки.

Победа над солнцем.

Опера в 2-х действиях А. Крученых.

Режиссирует автор .

Действующие лица:

1-й Будетлянский силач.

2-й '' ''

Нерон и Калигула в одном лице.

Путешественники.

Некий злонамеренный.

Забияка.

Неприятель.

Воин.

Разговорщик по телефону.

Один из несущих солнце.

Многие из несущих солнце.

«Пёстрый глаз».

Новые.

Трус.

Чтец.

Толстяк.

Старожил.

Внимательный рабочий.

Молодой человек.

Авиатор.

Хор, вражеские воины, похоронщики, трусливые, спортсмены,

спорящие, дама в красном и пр.

Декорации художников г.г. Малевича, Школьника,

Филонова и др.

2 и 4 декабря

«ВЛАДИМИР МАЯКОВСКИЙ»

3 и 5 декабря

«ПОБЕДА НАД СОЛНЦЕМ».

Итак – первым вышел на растерзание публики В. Маяковский. Материалы об его спектакле собраны достаточно исчерпывающе (см. ниже), я же добавлю, что в этой пьесе Маяковский так же прекрасно читал, как и в следующие годы, когда публика рвалась и ломилась на его выступления и восторженно его приветствовала.

Но на спектакле вместо бурных восторгов Маяковский вызвал недоумение и порой протесты.

А Маяковский читал не только поразительно, но и поражающее. И сейчас помню эти строки пролога: