Светлана Сурганова - Всё сначала! [litres]

Слайд 22: «Пугало»

Помню, мама частенько брала меня на работу в Пушкин или Стрельну, где располагались опытные участки ВИРа. Присланные селекционерами новые сорта пшеницы испытывали на специальных делянках. Я залегала между этими делянками, играя с мамой в прятки. Но, когда маму от игры отвлекала ее научная работа, я начинала носиться по полям, гоняя воробьев, которые бесстыдно уничтожали ценную пшеницу. С радостью подрабатывала пугалом. ☺ Вот тогда-то я и научилась свистеть как соловей-разбойник. Для устрашения птиц в поле была установлена холостая пушка-хлопушка. Но она выполняла лишь функцию насеста: воробьи рассаживались рядком на стволе, при каждом выстреле – бум – дружно подпрыгивали и возвращались на прежнее место. Ввиду бесполезности пушки в ход шли врытые в землю перетянутые сеткой деревянные ловушки. Возле них собирались со всей округи коты. Они завывали, водили хороводы, скребли, расшатывали, подкапывали их, но ничем, кроме поклеванных лап, похвастаться не могли. В конце каждого рабочего дня воробьев из ловушки вытряхивали в мешок, увозили подальше от полей и выпускали. Иногда чирикающий мешок разрешали нести мне.

Не обкрадывай себя слепым созерцанием света.

Бери от него мудрость, ибо щедрот

его хватит всем и навсегда.

Слайд 23: «Убийца!»

К тем же временам относится грустная история о том, как одного из попавшихся воробьев я решила оставить себе. Надеялась приручить, чтобы он жил у нас, если не дома, то хотя бы во дворе. Мама предупреждала меня – не надо, не довезешь, но я заартачилась. На мне было платье с нагрудным карманом – туда я его и посадила. Пока ехали в электричке, я все проверяла: дышит-не дышит, гладила его по голове, разговаривала с ним. И в какой-то момент почувствовала неладное – все, не теплый, не шевелится. Я очень переживала тогда и по сей день чувствую себя виноватой перед воробьем. Посягнуть на живое существо или оставить в беспомощном состоянии – табу для меня.

Слайд 24: «Мои бабочки»

Однажды мне подарили бабочек… Как-то зимой «Оркестр» отыграл корпоратив в одном московском яхт-клубе, и люди, которые нас пригласили, в конце мероприятия передали мне коробку. Я поблагодарила, но «в запаре» не открыла ее. И только добравшись до дома, обнаружила внутри десять живых бабочек – подняла крышку, а они разлетелись в разные стороны. Я чуть не умерла от разрыва сердца! Начала искать информацию, как их содержать. Оказалось, главное – кормить сладкой водой. Технология такова: ловишь бабочку, держишь аккуратно за крылья, разматываешь хоботок (я это делала зубочисткой), окунаешь его в сладкую воду, ждешь. Сначала бабочки сопротивлялись, потом понимали, что это вкусно. И вот так на протяжении двух недель. Они живут недолго… Каждый раз для меня была трагедия, когда умирала очередная бабочка.

Слайд 25: «Мамины бабочки»

Лия Давидовна в молодые годы увлекалась коллекционированием бабочек. В квартире на Коннице хранились застекленные коробки с образцами. Их вид меня с одной стороны восхищал, с другой – вызывал гнев и недоумение: «Как она могла проколоть бабочку булавкой!?»

Слайд 26: «Кувырки в обед»

Еще история. Как-то мы приехали к маме на работу зимой. Снегу выпало нереально много, он был белый и пушистый. Возле столовой я нашла небольшой пригорочек, с которого было весело и приятно скатываться веретеном. Самозабвенно, с упоением, никого вокруг не замечая, я валялась и кувыркалась в снегу. Мамины коллеги, столпившись полукругом, потешались надо мной весь обеденный перерыв.

Радуйтесь! Радуйтесь написанному слову,

сказанному вам слову,

рассеявшему ваши сомнения и укрепившему

волю вашу.

Будьте отзывчивыми. Каждое прикосновение

к вам воспринимайте как

источник энергии, как источник

любви и добра. Ибо прикоснувшийся

к вам сам того жаждет.

Слайд 27: «Убежище»

Меня очень пугал дверной звонок. Он был громкий и резкий, не сулящий ничего хорошего. Едва заслышав его пронзительный звук, я прямиком с разбегу падала на колени и скользила по оциклеванному паркету прямо под круглый стол и отсиживалась там. Это было мое личное пространство, надежно скрытое ковровой скатертью. А «пришельцы» так и норовили приподнять ее «подол» и выманить меня из убежища. Особенно мне не нравилось, когда начинали сюсюкаться. Помню, как я часто задавала себе вопрос: «Почему взрослые так неестественно себя ведут с детьми? Заискивают, заигрывают, относятся к ним, как к каким-то недоумкам, вместо того чтобы по-человечески, по-взрослому спросить: «Ну, что нового? Как дела?»

Неужели я вырасту и стану такой же?!»

02.06.2004 г.

<���…> ЛОР-институт. Я наблюдаю, сидя в коридоре, за детьми и их родителями. Как много уродства в этих взаимоотношениях. Почему взрослые все время детям запрещают: бегать, играть с другими детьми, громко смеяться. Террор и осада все время! Досаждают и осаживают! «Ну-ка сядь на место! – не бегай!!!» С какой такой стати маленький ребенок должен сидеть, как привязанный, на одном месте и не бегать, когда в нем в 500 раз больше жизни, чем в любом взрослом. Это сродни тому, если взрослому, который решил сесть на лавочку почитать газету, кто-нибудь, толкая в бок, говорил: ну-ка немедленно подскочи и пробеги пару кругов вокруг квартала <���…>. У детей свой темп жизни, у взрослых – свой. Это надо помнить и лишний раз не делать из ребенка озлобленного неврастеника.

Два детских персонажа мне особенно понравились: я их назвала «мальчик с пальчик» и «общительный цыпленок».

Слайд 27: «Кошки-мышки»

Я выросла в коммунальной квартире, а это не только суровые испытания бытом, но и прекрасная школа терпимости. Весь этот хаос из звонков, речей, скрипящих половиц, хлопающих дверей, детского плача, работающего телевизора был настоящей проверкой на прочность.

<���…> Аленке кошку подарили. Представляешь, нам только Машки не хватало. «Теперь у нас будут жить кошка, хомяк и мышка», – говорит мне радостно именинница. Я ее спрашиваю: «Что за мышка-то, она-то откуда взялась?» – «Так ведь ее тетя Алла как-то на кухне видела, как та под ванну убежала. Теперь Машка за ней охотиться будет». Зоопарк и дурдом в одной квартире – не многовато ли будет? Кошки, мышки, поэты, шизофреники, алкоголики, музыканты, бывшие научные сотрудники, библиотекари и дети, дети, дети, дети…, ух, как шумно! Не квартира, а просто целая вселенная.

Слайд 28: «Punctum Punctorum»

Побывав в других городах и странах, пожив в разных районах Петербурга, могу с полной ответственностью сказать: город Ленинград, микрорайон Пески, улица Красной конницы, ныне Кавалергардская, дом четыре, квартира двадцать два, – координаты силы, мое самое любимое место на планете Земля, мой Punctum Punctorum. Это четырехэтажный флигель постройки 1917 года. Он чудом уцелел во время ВОВ. Соседний дом в этом же дворе был разрушен во время бомбежки в блокаду. Наша квартира – на третьем этаже подъезда с крутой каменной лестницей, по перилам которой я в детстве очень любила кататься. С того момента, как туда в мае 1946 года въехало семейство Сургановых-Чебурахиных, и до 2001 года, когда я смогла выкупить квартиру и расселить соседей, это была четырехкомнатная коммуналка, небольшая по метражу, но при этом густонаселенная: три семьи, кошки, собаки, клопы, тараканы.