Александр Васильев - Сплин. Весь этот бред [litres]

Пожар – это где-то там, где дым

Пожар – это где-то там, где ты

И в голове под вопли и визг

Вдруг возникают тысячи искр

Смотрят внимательно тысячи глаз

Скоро начнется пожар – три, два, раз

Крутится быстро огненный шар

И в голове возникает пожар

Пожар!

На доске – король. Ни ферзя, ни пешек

Из похода всадник вернулся пешим

Заглянул в свой дом, обалдел, опешил

Подождал, распахнул окно —

За окном на квадраты разбиты пашни

По краям разрушены обе башни

Тишина вокруг. Ни друзей, ни барышень

Вот такое тебе кино

И застыл король, как колонна в храме

Как кувшин с букетом в оконной раме

Ни спросить у папы, ни поплакать маме

Сыро, холодно и ни зги

У деревьев снаружи застыла крона

Не летит скворец, не мычит корова

Недвижим король. Тяжела корона

Давит тяжестью на мозги

И стоит король ни живой ни мертвый

Этот замок был вымазан прежде медом

Он всегда во все дни был забит народом

Он светился, гремел и выл

Здесь не спрашивали аусвайсы

Здесь лилось вино и звучали вальсы

Здесь теряли дамы головы, влюбляясь

Во всадников без головы

И король собирается тихо с духом

Бьется пульс где-то там, на виске над ухом

Он стоит над замерзшей рекой с испугом

И боится ступить на лед

Он не видит совсем берегов в тумане

Он застыл, как последняя капля в кране

И король, словно к возлюбленной своей крале

Тихо делает шаг вперед

И тотчас в ответ на движение, глухо

Из глубин доски началась движуха

От которой мрак, от которой жутко

От которой застынет взгляд

У короля совсем отлетела клемма

Он стоит, словно цапля, поджав колено

И, как корабль, давший смертельного крена

Тихо делает шаг назад

И горит король, как свеча из воска

И вокруг него закружилось войско

И в глазах темно, под ногами скользко

И летят миллиарды стрел

Так в дремучем лесу по лицу бьют ветки

Видны пешки, кони, ладьи сквозь веки

Боевые слоны, офицер контрразведки

Шаг вправо, шаг влево – попытка к бегству – расстрел

У короля мгновенно спутались карты

Его дворец превратился в карцер

Не сносить башки, не исправить кармы

В феврале не увидеть март

Королю по-всему наступает крышка

Ему шьют дело, ему светит вышка

Он скоро получит под самое дышло

И скоро услышит мат

После мата – тьма, тишина, забвение

Заметка в газете. Приговор приведен в исполнение

Вот справка о смерти, постановление

Суда и вот пуля в лоб.

Распишитесь вот здесь. Понимаем, потеря

Поднимайте его, задыхаясь, потея

Забирайте это королевское тело

И кладите его прямо в гроб

Ваш король во гробу будет тих и черен

Голова его превратится в череп

В нем не будет глаз, и отвиснет челюсть

Отовсюду сразу полезут черви

Отовсюду сразу полезут черти

Все, пора уводить детей

Если финиш датирован днем вчерашним

Если замок пуст и погибла башня

Если жизни нет – умирать не страшно

Много будет еще смертей

И король в феврале не дождался марта

Ему не хотелось ни шаха, ни мата

Он посмотрел на них и сказал: «Ребята!

Пока вы дохнете от тоски —

Ваши портреты давно превратились в шаржи

Это как с чужой королевой затеять шашни

Это не шахматы – это шашки»

Он перепрыгнул их и ушел с доски

И публика аплодировала ему все дольше и дольше

И громко свистела, и била в ладоши

Кричала ему какой ты хороший

И несла ему горы цветов

Он шел, посылая всех к чертовой матери

На ходу избавляясь от короны и мантии

И по слухам сейчас скрывается где-то на Мальте

Держа палец на кнопке часов

Часы зависли

Выше всех

И обе стрелки

Смотрят вверх

Когда на город

Ляжет тень

Мы исчезаем

В темноте

Ни переходов

Ни ходов

Ни отпечатков

Ни следов

Для разговоров

Нет больше тем

Мы исчезаем

В темноте

Мы исчезаем

В этой темноте

Никто не знает

Наших нор

Никто не слышит

Наших нот

Никто не видит

Наших тел

Мы исчезаем

В темноте

Мы исчезаем

В этой темноте

Это было так недавно и давно

Никому из нас и вспомнить не дано

Не осталось нам из прошлого имен

Это было в середине всех времен

Человек собрался в дальние края

Медный грош один за пазухой храня

Веселилась и неслась его душа

Не осталось за душою ни гроша

Он вернулся из краев к себе домой

Темной ночью и морозною зимой

А над домом столько звезд увидел он

Словно медных грошей целый миллион

А над домом столько звезд увидел он

Словно медных грошей целый миллион

И все умолкли голоса

И закрываются глаза

Все спят, и даже Солнце ночью тоже спит

Над нами кружит ангел наш

Нам всем мерещится мираж

Одни пески кругом и тень от пирамид

Укрыты с головы до пят

Все люди смотрят сны и спят

А где-то Солнце поднимается в зенит

Над нами кружит ангел наш

Нам всем мерещится мираж

Одни пески кругом и тень от пирамид

И все умолкли голоса

И закрываются глаза

Все спят, и даже Солнце ночью тоже спит

Над нами кружит ангел наш

Нам всем мерещится мираж

Одни пески кругом и тень от пирамид

Долго ли нам еще

Долго ли нам, скажи на милость

Долго ли нам еще? —

Долго ли нам еще

Долго ли нам еще —

Нам, мудрецам, такого и не снилось

Много ли нам еще

Много ли нам, скажи на милость

Много ли нам еще? —

Много ли нам еще

Много ли нам еще —

Нам, мудрецам, такого и не снилось

И все подсвечены дома

И все украшены деревья

И будут гости пить до дна

За всех за нас, за Новый год, за Рождество, за воскресенье

За то, что жизнь всего одна

Будет ли нам еще

Будет ли нам, скажи на милость

Будет ли нам еще? —

Будет ли нам еще

Будет нам всем еще —

Нам, мудрецам, такого и не снилось

И все подсвечены дома

И все украшены деревья

И будут гости пить до дна

За всех за нас, за Новый год, за Рождество, за воскресенье

За то, что жизнь всего одна

Мама больше не позвонит. Я не жду звонка.

Я сижу на корточках, как зека.

Я курю косяк. У меня тоска.

Мама больше не позвонит. Увы, это факт.

У меня над домом приспущен флаг.

Из всех слов остаются лишь блин и фак.

Мама больше не позвонит. Впервые за столько лет

В моей трубке не раздастся ее привет,

Она больше не спросит, съел ли я свой обед.

Она больше не скажет, что у нее все ок,

Только каблук надо бы посадить на клей,

И что, когда наконец мы приедем к ней,

Она больше не спросит, как там моя семья,