Татьяна Иванова - Я верю в вечность

Не вспомнят будущие внуки.

Растает в звездном серебре

Моя волшебная харизма,

И не прольется на заре

Слеза печальная Отчизны.

А был ли мальчик? Был ли сын?

Видна ли капля в океане?

А возвестит ли мир акын

О неизвестном графомане?

И мысли рваные лились

С уверенным непостоянством,

Но как слепой бродяга — бриз,

Они, шумя, неслись в пространство.

Осколки сыпались в стакан,

Прочь унося мгновенья скуки,

Кто я — поэт иль графоман —

Не вспомнят будущие внуки.

Утешь меня, моя Великая.

Умой предутренней росой.

Не дай идти мне, горе мыкая,

Глухой, незрячей и немой.

Повязку эту сбросить, снять ее —

Пускай позлятся Палачи.

Прими меня в свои объятия,

Прими, поверь и научи…

Шагать так больно по колдобинам,

Где недоступна высота…

Я не чужая тебе, Родина…

Но почему я сирота???

Новый шаг, скачок — ошибка,

Знать, опять не с той ноги.

Неприкрытые улыбки,

Откровенные смешки.

Непроглядная дорога,

Снимки рваные в лицо,

Холод спитого истока

И забытое кольцо.

Было, не было ли это?

Твой ли так светился взгляд?

И тебе ль лучами света

Ткали свадебный наряд?

Пережиты расстоянья,

Боль украли небеса,

И остались лишь мечтанья,

Да потухшие глаза.

Ввысь рывок и в пропасть сходу —

В аналогии невольной —

Два стремительных полета:

Вверх — волнительно, вниз — больно.

К небу как Икар крылатый,

А к земле без парашюта.

Тополя, заборы, хаты —

Промелькнут в одну минуту…

Шмяк! — растекшийся комочек,

Сирый, мелкий и кривой,

Шмяк! — хоть сердце и не хочет

Устремиться «по прямой»…

Но сквозь раненое тело

Светит клочьями душа,

Из которой та-ак уме-ело

Мысль уходит… не… спеша…………….

В душу льют,

как в приют,

беды.

И пинок,

и плевок

следом.

Шаг вперед —

ложный ход —

зомби.

Шаг назад —

и заряд

дроби.

Лишний звук —

на испуг

тело.

А душа

хороша

в дело.

Не позор —

на костер

с честью.

А позор —

ткать узор

местью.

Крутит ночь «веретено»,

Навевая нить в окошки,

Сыплет в поле не зерно,

А серебряные «крошки»,

Не дает в ночи уснуть,

Громыхая тяжким «ахом»,

И к утру доверит путь

Во владенья снегопаха.

Разгребает тяжесть плуга

Серебристое богатство,

Наряжая всю округу

В неопрятное убранство.

Гулко прошумит мотором,

Тишину пугая воем,

А зима с лихим задором

Тут же льдом следы укроет.

В немыслимом потоке дней

Конца фантазии не видно.

Я в равном свете и Арей,

И ровно столько же Фемида.

Кому-то все, о чем помыслит,

Кому лишь беспокойство мая —

Я беспорядочные мысли

В законный образ одеваю.

Немного радости в страницу —

И путь усыпан лепестками,

Потом тоски волью крупицу —

И скрылся свет за облаками.

Потом добавлю свежесть моря —

И строки бороздят корсары,

Когда огонь в душе в приоре —

И весь сюжет объят пожаром.

Я выбираю эти лица,

Я создаю для них пространство,

И наполняю все страницы

Уверенным непостоянством.

То мир увязнет в черном свете,

То все вокруг безмерно мило,

Я сочиняю судьбы эти,

А вот свою найти не в силах.

Белым бела округа,

А ночь глуха.

Ты верная подруга

Лишь для греха.

Ты — страшное объятье

Моих забав.

Легко снимаешь платье,

Лишаешь прав.

Бросаешь на удачу

Горячий воск.

Не доверяешь плачу,

Пугаешь мозг.

Ты управляешь строго

Из-за угла,

И путаешь дороги

Добра и зла.

Ты чувственное слово

Вверяешь мгле.

А все не так? И снова

Спать «на золе».

Лишаешь искупленья,

Прогнав мечту.

И убиваешь мненье

Еще во рту.

Для собственной забавы

Даешь висты,

А в качестве расправы —

Ставишь «кресты».

Темный облик, полудрема,

Скрытый шорох, тихий свист,

Ты — прощальная истома,

Ты — несбывшийся каприз,

Ты — былое расстоянье,

Слабый отзвук глубины,

Ты — последнее дыханье,

Ты — издевка сатаны,

Вечной боли ты подруга,

Ты — пустых сомнений дочь,

Сердце замкнутого круга,

Память, что уходит прочь.

Рассыпается на части

Светло-серая луна,

Принося кому-то счастье,

А других сводя с ума.

Расползаются оттенки

Ярко-красочных надежд,

И плодят пустые стенки,

Да обличия невежд.

Растревожат на зарнице,

А к закату выйдут вон,

Растеряв и дни, и лица,

И былых успехов сонм.

Берегу я тебя, как последний приют,

Берегу я от зла и от вражеских пут,

Берегу от раздолья холодных ветров,

Берегу от далеких, упрямых веков.

Берегу от забот, берегу от невзгод,

Берегу от падений и новых высот,

Берегу от сомнений, избытка тревог,

Берегу от пространных, широких дорог,

Берегу я от чувственных песен в кругу,

Ну а больше всего от себя берегу.

В тихом омуте утонут мои мысли,

В жарком зареве сгорят мои надежды,

Я усну, забыв про дали и про выси,

Я умру, не скинув яркие одежды.

Улетит моя душа за океаны,

Не прозрев от непомерных обещаний,

Я уйду, быть может, поздно, может, рано,

И не станет больше боли и страданий.

Где, судьба, ты потерялась?

Где мечты, что позабылись?

Вновь нахлынула усталость,

Вновь тоски незримой близость.

Разбрелись по закоулкам

Мысли, гревшие сперва,

Затерялись в реве гулком

Жизнь отжившие слова.

Блики света угасают,

Прикрываясь тишиной.

Так бывает, так бывает…

Но бывает лишь со мной…

Снова ярко, снова чисто,

Будто в доме новоселье.

Снова звездам серебристым

Шлют послание деревья —

Мол, и мы блестим вот так же,

Не омытые слезами,

Мол, и мы хотим однажды

Засиять за облаками.

Мол, и мы теперь желанны,

Хороши, как солнце в мае,

И в порыве долгожданном

Мы почти, почти летаем…

Разорвав пушистые подушки,

Небо пухом сыплет на луга,

Словно дарит новые игрушки —

Белоснежно-яркие снега.

Оперились стройные деревья,

Величаво нежатся в тиши,

И в зеркально-светлом отраженье

Что-то ищут в речке камыши.

Шелестят полозья шепеляво,

Не сидится в доме детворе,

Целый день в азарте, с полным правом,

Ищут сказку леса в январе.

Щедра она на сувениры —

Уже одарены дома,