Ангелус Силезиус - Херувимский странник

Где я и где мой дух? Не в нашем бренном теле.
Свой собственный предел в каком искать приделе?
Он там, где несть его. Так что мне предлежит?
Превыше Бога стать, bуйти в надмирный скит.

Аз вем, что без меня и Бог почиет вскоре,
Умру — испустит Дух и Он в смертельном горе. *

Бог присно [7]потому в блаженстве пребывает,
Что я — Его, а Он — меня в себе скрывает.

Никто — ни Бог, ни я — не мал и не велик.
Тянусь ли я к Нему, иль Он ко мне приник?

Бог — это мой огонь, я — блеск Его огня,
Таким же, как Он сам, Бог сотворил меня.

Над бренным и земным духовно воспаряй
И ты и здесь, и там себе стяжаешь рай.

Я с вечностью сольюсь, покинув жизнь телесну,
И Бога воскрешу, и в Боге сам воскресну.

Все Богово — мое: скажу я без прикрас,
До малого штриха все общее у нас.

О Боге что речем — пустые все слова.
И жизнь во мне, и свет — превыше Божества.

Коль Бог меня вознесть над Богом не рассудит, a
Так что ж? Любовь моя Его к тому принудит.

Я Бога моего единородный Сын:
Едины плоть и кровь, и дух у нас един.

Мне — Богова любовь, Ему — любовь моя,
По мере по Его [9]Ему воздам и я.

Воистину блажен не ведый, не хотяй [10],
Кто Бога (разумей) не хвалит невзначай. *

Ты, человече, сам достичь блаженства можешь,
Коль тщанья капельку ты к этому приложишь.

И своем даянье Бог всем равно воздает:
Чего б ни попросил, получишь без хлопот.

В той мере, в коей ты предался Божьей воле,
И Он тебе воздаст, не мене и не боле.

Чтоб богородцем быть, Марией нужно стати,
Коль Бог сподобит тя превечной благодати.

Хотяй иметь и знать и жить своим умом,
Ей-Богу, все еще тащится под ярмом.

Бог — вечное Ничто, Нигде и Никогда: *
Явиться не успел — уж сгинул без следа.

Преблагодатна смерть, чем власть ее сильней,
Тем радостнее жизнь, таящаяся в ней.

Мудрец, привыкший жить, стократно умирая,
По истине живет, стократно жизнь стяжая.

Кто в Господе почил, воистину блаженный,
Он плоть свою сгубил для радости нетленной. *

Ту смерть, что по себе семян не сеет в землю,
Ту смерть из всех смертей я меньше всех приемлю.

Я верю — смерти несть: кто ю [12]стократ познаше [13],
Обрете [14]и живот еще полней и краше [15].

Я в вечной жизни — Бог, а Бога векованье —
Мое всегдашнее для Бога умиранье. *

И смерть моя, и жизнь а— от Бога суть оне,
И я не сам живу, а Бог bживет во мне.

Тебе даруя жизнь, Бог должен сам умрети,
А ты, не умерев, как мыслишь жить на свете?

Я в Боге буду жить, как только мир покину,
Навечно приобщась к Божественному чину.

Лишь смерти приобщась, я волю обретох [19],
Смерть — лучшая из всех вещей, что создал Бог.

Аз вем, что смерти несть, есть новое рожденье,
Ведь только умерев, обрящешь Воскресенье.

Что мучает тебя? Ведь грех — в тебе самом,
Покоя от него ни ночью нет ни днём.

Коль мера у тебя для всех вещей одна,
То и в твоей душе пребудет тишина.

Того, кто и в аду не замечает ада,
Не ждет ни в небесех, ни на земли награда.

Бог — чудо, у Него вся воля — в бытии.
Он в сущность перевел хотения свои.

Не можеши постичь всю бесконечность Бога,
Да и Ему своя неведома дорога.

Бог мера есть без мер, причина без причин,
Сие постигнет тот, в ком с Богом Дух един.

Едину вещь люблю, не ведая о ней,
А потому люблю ее еще сильней.

Кто любит то да се, не любит ничего,
Бог — это разве вещь? Спроси-ка у Него.

Кто ни любить, ни знать не хочет, ни иметь,
Тот знает, любит все и может все хотеть.

Блаженному «аз есмь» я предпочту ничто,
Чтоб стать всему чужим, не ведать ни про что.