Валентина Иванова-Спирина - 1000 вольт над уровнем сердца

Холодный взгляд двух желтых лун..
И блеск звезды на волчьей шкуре…
Злой гений, идол и колдун..
Волк — одиночка по натуре..
Познав неистовство любви..
Познав всю гамму страсти буйной…
Броженье ртути по крови…
Ты стал отшельником подлунным…
На вой сменился нежный голос…
И руки, что ласкать умели…
Теперь в них лишь смертельный холод…
И жажда крови беспредельна…
Ни средь людей..ни в волчьей стае..
Дитя и тень ночного леса…
Каким ты был… каким же стал ты…
Волк — одиночка..волк — повеса…
Но не боюсь..и мне не страшно…
Больнее мне уже не будет…
Познав твою любовь однажды…
Не перестану верить людям…

И снова о волке поет свою песню волчица..
И снова луна пополам, но одна на двоих…
И вой словно плач в небо рвется израненной птицей..
И сердце пронзает печальный, надрывный мой стих…
Ты ветер свободы, ты волк и душою и сердцем…
Сквозь бред полуночный глядят с поволокой глаза…
Ты веришь когда ни во что уже больше не верится…
Под маскою зверя стекает скупая слеза…
И страстную ночь заглушит ледяное молчание…
И вновь убегаешь… бежишь только сам от себя…
И вой… разорвет тишину на прощание…
Ты волк одиночка, что может любить не любя…
Прости за любовь и за то что забыть не сумела..
За слезы прости, и прости неуместный мой плач..
За взгляд на тебя неуверенный, робкий, несмелый…
За всё, умоляю, прости, мой судья и палач..
И пусть никогда не вернется и не повторится…
Мгновенье любви..ради этого стоило жить..
И вольному — воля, а небо открыто для птицы..
А я всё равно буду ждать… буду ждать… и любить..

Ты волк…
Напрасно я надеялась,
Что может быть удастся приручить,
Надежду в своем сердце зря лелеяла,
И без тебя я разучилась жить..
Смотрели сквозь меня глаза бездонные..
И сквозь улыбку проступал оскал..
Я отдавалась тебе ночью темною..
Но только ближе ты, увы, не стал..
Чем больше я хотела быть волчицей,
Тем больше становился ты волком..
Душа летела прочь из сердца птицей..
И воем становился в горле ком..
И не удержат никакие стены
Того, кто прирожден свободным быть..
Где воля растекается по венам..
Но быть свободным — одиноким быть..

Скажи, у волка есть душа?
Скажи, ему знакома жалость?
Есть… отвечала не дыша…
Добыча..жить которой миг осталось…
Она смотрела в эти желтые глаза…
В них отражалось всё — от гнева и до боли…
Он мог бы ей о многом рассказать…
О том как тяжело пришлось в неволе…
Как страшно лязгнул тот стальной капкан…
Как содрогнулся лес ночной от рева…
Как кровь ручьем лила из рваных ран…
О том, как он бежал, порвав оковы…
Он мог бы рассказать, что просто так
Ни разу, никого он не обидел…
Он даже знает, что такое доброта…
Он как и все любил и ненавидел…
Был ярок мир, как будто акварель…
И им двоим и леса было мало…
Цветами была выстлана постель..
А небо им служило покрывалом…
Затвор… Щелчок… И кончилась любовь…
И даже небеса от боли взвыли…
Стекала тонкой алой струйкой кровь…
Ответь, скажи, за что её убили???
Мы в этот мир пришли не убивать…
Живые существа… Мы все от Бога…
Но людям почему то наплевать…
Уничтожают..убивают волка..
Жизнь изменила нас, захлопнув дверь..
И сердце волка стало теперь притчей…
И ты прости… но я всего лишь зверь…
А ты..а ты теперь моя добыча..

Глазами волка на меня смотрела ночь…
И сердце на куски рвалось от боли…
Ты гордо уходил. Всё дальше. Прочь..
Известно всем, что не живут волки в неволе…
Глазами волка на меня глядит луна…
Во взгляде холод и насмешка в одночасье…
Ты одиночка, ну а я просто одна…
Ты уходил, забрав с собою моё счастье…
Глазами волка на меня глядит туман…
Туман забвенья или наважденья…
Глазами волка выглядит обман…
Но быть обманутой хочу без сожаленья…
И разрывая воем тишину…
Как будто тело всё проколото иголками…
Не уходи! Не оставляй меня одну!!!
Ночь ухмыляется в ответ…
Глазами волка…

А что ты знаешь про любовь?
Спросил волчонок у волчицы…
Любовь? Она волнует кровь…
И заставляет сердце биться…
И у тебя всё это было?
Глаза волчонка заблестели…
А ты любила, мама?
Да… любила…
Слова как листья шелестели…
То был красивый, сильный волк…
В глазах огонь, а в лапах ярость…
Одним лишь взглядом только мог…
Испепелить врагов..казалось…
Нас гнали злые егеря…
Весь лес флажками был окружен…
Всего два волка — он и я..
Против собак и против ружей…
Мы мчались вместе..бок о бок…
Без слов друг друга понимали…
На что способен этот волк…
Не знали егеря… не знали…
Кончался лес..овраг… обрыв…
На миг застыли… волки… люди…
Над пропастью раздался рык…
В неволе никогда мы жить не будем!
Зияла пропасть чернотой…
Свобода бездною манила…
— Ты как? Со мной?
— Да. Я с тобой!
И мне совсем не страшно было.
Рвались собаки…
Мы в прицеле…
Толчок… прыжок…
И полетели…
Сквозь темноту прорвался солнца свет…
Болело тело, словно рвали жилы…
И тишина… охотников здесь нет…
— Мы живы, Боги!
— Да. Мы живы…
Лежали рядом… я и он…
Зализывая раны друг у друга…
Смогли… ушли..спаслись..как страшный сон..
Нет больше страха… больше нет испуга…
С тех пор мы были неразлучны…
Везде мы вместе… как один…
А ночью зимней… ночью вьюжной..
На свет явился ты, наш сын…
Идиллию нарушил лай собак…
И голоса охотников уж слышно…
Ну почему судьба жестока так???
Мы в логове лежим..молчим..не дышим..
Металось сердце от отчаянья…
— Останься с сыном… прошептал…
Я не умру… я обещаю… Я уведу их…
И пропал…
Дремал давно уж сын под боком…
Волчица кончила рассказ…
Никто не видел волка мертвым…
А значит он живет средь нас…

Над мертвым городом кружило воронье,
На крыльях кровь, в когтях остатки плоти.
А там — внизу обглоданные кости,
И запах смерти горло жжет — гнилье.
Был страшный бой, где север против юга
Сошлись, чтоб доказать в который раз,
Что жажда крови всё ж сильнее нас,
И что не ценят люди жизнь друг друга.
Средь тесных улиц бились день и ночь,
Из тысяч трупов эшафот на небо,
И выживших в той битве просто не было.
И дикий зверь бежал оттуда прочь.
У мертвого фонтана бились трое:
Южанин — генерал сжимал копье,
Кричал — за мной отечество моё!
Не посрамит его отважный Мёльнир!
Два северных бойца плечом к плечу,
Удары хаотично наносили,
Но уступали парни явно в силе,
Один упал шепча — я жить хочу.
Второй замешкался, глядя на друга,
Секунда эта стала роковой,
Могучей окровавленной рукой,
Южанин кинул его в центр фонтана — круга.
Вот острый штырь пронзает грудь бойца,
И кровь рекой уж по фонтану льется,
Но парень жив еще и сердце бьется,
А смерть уже касается лица.
— Я оживил фонтан! — воскликнул Мёльнир.
Как он красив при солнечных лучах,
Встречайте, северяне, палача!
Весь Мертвый Город захлебнется кровью!
Но крепок дух у северных бойцов,
Рожденных среди снега и медведей,
И духи предков их ведут к победе,
А за плечами подвиги отцов.
То отступали, то рвались в атаку,
Друзей теряли не роняя слез,
А под броней по телу плыл мороз,
Во имя Севера поставив жизнь на плаху.
Когда спустя почти десяток дней
Последние затихли звуки битвы,
Все до единого лежали там убитые,
Так и не выяснив — кто из сторон сильней.
Под грудой тел был погребен и Мёльнир.
В броне, пробитой северным мечом,
Он был поистине великим палачом,
Но всё ж с обычной человечьей кровью.
Над мертвым городом плыл погребальный дым.
На север и на юг не разделяя,
Дань почести последней воздавая,
Два мира плакали по воинам своим.