Валентина Иванова-Спирина - 1000 вольт над уровнем сердца

Легенду нам поведал дед Карась,
Он столько жил, что сам уже не помнил,
Откуда он, и где отец и мать.
Ведь наша память словно в море волны.
В таверне был такой же, как и все,
Обычный вечер за бутылкой пива,
Из разных разговоров карусель,
Речь Карася текла неторопливо.
— Я помню этот мир давным давно,
Бессмертными мы все когда то были.
С Богами вместе пили мы вино,
Все по одной земле тогда ходили.
И был среди Богов Бессмертный Дух,
Хороший малый, и совсем не жадный,
За жертву небольшую скажет вслух:
— Я дал вам жизнь и не возьму обратно.
И можно было смело в бой идти,
Ни смерти не страшась, ни дикой боли.
Хоть каждый след на боевом пути,
Всегда окрашен капельками крови.
И шли к Бессмертному со всей большой страны,
И воины и просто люд крестьянский,
Для Бога абсолютно все равны,
Всем помогал с завидным постоянством.
Шептаться стали Боги меж собой:
— К Бессмертному бесчисленны дороги,
Пора его отгородить стеной.
Ведь Боги словно люди, только Боги.
В истории о зависти Богов
Из глубины веков легенд немало,
Так Прометей не избежал оков,
За доброту свою прикован к скалам.
И вот собрался самый Высший Суд,
Бессмертный должен был за всё ответить,
Но вышла у Богов накладка тут —
Как Духа наказать, коль он бессмертен?
Перечитав десятки умных книг,
Решили от людей подальше спрятать,
Свершился суд и вот готов вердикт:
— В одной из тысяч башен запечатать!
Дух рвался и кричал, взывал к Богам:
— Опомнитесь! За жизнь война начнется!
Рекою крови отзовется вам,
Борьба среди людей за жизнь под солнцем!
— Подумаешь — послышалось в ответ.
— Людей полно, пускай себе воюют,
Нам до людских проблем и дела нет.
Не пьет вина, кто жизнью не рискует!
На этом месте старый дед Карась,
Глотнул из своей кружки снова пива,
Вот над таверною уже звезда зажглась,
А дед рассказ продолжил с новой силой.
— Сначала люди не могли понять,
Куда исчез их Бог, забрав бессмертье,
И почему им надо умирать,
Порою даже не прожив столетье.
И началась кровавая война,
За что и почему — не понимали.
А на полях сражений как стена,
Неведомые башни возникали.
В таверне вдруг раздался голосок:
— А как узнать, в какой одной из башень…
Ответил дед:
— Терпение, сынок,
Сейчас я расскажу о самом важном.
Метался Дух по узнице своей,
Рвалось, болело сердце от обиды.
Он слышал стоны, крики, плач людей.
Кричал:
— Я здесь! Но знал — его не видно.
И молвил Дух:
— Ну что ж, тому и быть!
С Богами спорить — лишь себе дороже.
И коль вы не смогли меня убить,
Я сам умру и вот тогда, быть может,
Смогу помочь, пусть даже через смерть,
Пускай не всем, а только единицам.
Кто чист душой, кто не привык терпеть,
Кто до конца готов за счастье биться.
И прокричав:
— Я Бог? Или не Бог?
Что стены мне, когда течет рекою,
По всей земле потоком красным кровь..
О Боги! Как Вам зрелище такое?
И вот, собрав могущество своё,
В одно ядро, рванул сквозь толщу башни.
И стены словно взрывом разнесло,
На тысячи осколков ярко — красных.
Багряным светом вспыхнул небосвод,
Как миллионы поминальных свечек..
Застыли Боги, люди — дождь идет,
Из маленьких бесчисленных сердечек.
Хоть с той поры сраженьям нет конца,
Кто сердцем чист и те, кто чист душою,
Находят люди камушки — сердца,
Даруя Дух Бессмертия героям.
— Скажи ка, дед, ты прожил столько лет,
Ты сам там был? Нашел заветный камень?
А дед Карась прищурил глаз в ответ:
— Героем просто быть, поверь мне, парень.

Не дается стих, не идут слова..
Мысли бьются словно отверженные..
В замок снежный ангелов собрала…
Мила..девушка хрупко — нежная…
Высоко в горах среди облаков…
Куполами он к солнцу тянется..
Белоснежный дворец без оград и оков…
Кто туда придет — там останется…
Речка горная задала вопрос:
— И откуда здесь столько ангелов?
Ветер горный Милы ответ принес:
— Быть душою свободным — их правило..
Эдельвейс с вершины горной спросил:
— И откуда здесь столько ангелов?
Словно эхом голос её огласил:
— Быть свободным сердцем — их правило…
Снег холодный с горных вершин спросил:
— И откуда здесь столько ангелов?
Голос Милы ручьем звонким огласил:
— Быть от правил свободным — их правило…
Только тихо ель на вершине горы..
Прошептала, качая ветками…
— Все они людьми были до поры…
С красной кровью, с живыми клетками…
Каждый ей о любви своей говорил…
Каждый ангел дарил ей признания…
Лед холодный их в ангелов превратил…
Слишком снежное обаяние…
И летят на землю, роняя грусть…
Их слезинки — застывшие зернышки…
Они сами себе этот выбрали путь…
Их одежда… снежинки — перышки…

Холодный пот ручьем..в кривой ухмылке губы..
Рука сжимает рукоять меча..
Обводишь взглядом ты притихшие трибуны…
Шагнул в легенду этот бой начав…
Арены скользкий пол… кровь, не успев впитаться..
Готовы жертвы новые принять…
Здесь должен лишь один живой остаться…
И ты пришел сюда, чтоб побеждать…
Всё завертелось в схватке сумасшедшей…
Под звон мечей и человечий вой…
Как яркий свет звезды, на землю снизошедший…
Ты танец смерти исполняешь свой…
Отныне твоё имя — Гладиатор…
Игра со смертью — всё, чем ты живешь…
Вопят трибуны — аве Триумфатор…
Своим соперникам ты шанса не даешь…
И никогда..никто не догадается…
Что под тяжелой кованой броней…
Твоя душа, как птица в клетке мается…
Сгорев в любви и не найдя покой…
Однажды оказавшись перед выбором..
Любить иль умереть — отверг любовь…
Смеется смерть — какие ж вы наивные…
И возвращает к жизни вновь и вновь..
Ревут трибуны, наслаждаясь чужой болью..
Рука сжимает рукоять меча…
Любовь у ног твоих в песок впиталась с кровью..
А ты стоишь с ухмылкой..палача..

Ты на арену сделал первый шаг,
Блестят доспехи, солнце отражая,
И верный меч в руке твоей зажат,
Ни страха, ни сомнения не зная.
Арены пол — безжизненны песок.
Он как никто со смертью породнился.
Он стал циничен, холоден, жесток,
Когда впервые кровью окропился.
Песчинки под твоей ногой шуршат,
И каждая поет свою историю.
Одна расскажет про предсмертный взгляд,
Другая про восторг аудитории.
Но ты не слышишь, ты уже в бою.
Скандируют трибуны твоё имя,
Вот сотоварищи перед тобой встают,
И ты уже готов сразиться с ними.
Победой завершился первый бой,
Ты пережил свой первый приступ боли.
Мир гладиаторов распахнут пред тобой,
Актер арены. Ты им стал невольно.
Ты зрелище для сотни тысяч глаз,
Потеха для господ и для народа.
И на арене ты для всех сейчас,
Актер без имени, без племени и рода.
Скажи, а каково же убивать?
Что чувствуешь, и чем сознанье дышит?
Тебя учили просто выживать?
А разум твой чужое сердце слышит?
Что чувствуешь, когда твой острый меч,
Пронзая плоть проходит как по маслу?
И как сознание при этом уберечь,
И как не превратить смерть в постоянство?
Не знаешь ты. Откуда тебе знать.
Еще нет вмятин на твоих доспехах,
Ты вышел просто чтобы побеждать.
Твой первый шаг к чистилищу успеха.
Арены круг. Безжизненный песок.
Таких как ты здесь было слишком много.
От смерти каждый раз на волосок,
Отчаянно с мольбой взываешь к Богу.
А ночью под мерцающей луной,
Бесшумной тенью призрак — гладиатор,
Приходит, беспокоя отдых твой,
Душа тобой убитого солдата.