Татьяна Абрамова - Без покаяния

— Красивый пёс, дай лапу мне!

С тобой едва сейчас знаком.
Давно покинул я твой дом.
Давать мне лапу не резон,
Я ухожу… Махну хвостом.

— Упрямый пёс, дай лапу мне!

Свою любовь не раздаю,
Я ведь хозяина люблю,
Хвостом махнёт моя спина,
Прости, дела…
Веду домой хозяина!

Наш мозг — гигант,
Он притаился на плечах
младенца, карлика.
И жизнь его пуста,
И тяжела под ношей
мудреца…

И каждый день всё
с чистого листа…
И блажь, и дрожь,
и крик, и смех,
Мечта и явь,
И в мыслях грех…

Фрустрация от
низменных утех…
А шоколадка, пряник
не для тех,
Кто тащит монстра
на плечах своих…
Ему же космос
нужен на двоих…

Вот и женился наш Пётр
на Иришке.
Как он отбил у соседского
Гришки?
Брак же тридцатый
до сорок второго
Будет жениться наш Пётр —
он, как новый,
Свежий блузон,
золотые подковы,
Новые шпоры…

Ах, что за блажь,
Ах, мой маразм,
Ах, мой маразм,
где мой оргазм?
Взлетел наш Петя на полок,
Он в баньке посидит чуток,
И что… Ему поможет бог.
Поможет, не чета он Вам,
Ведь наш Петух-он полигам,
Он — полигам,
не полиглот.

Давай же, Машенька, пасьянс
раскладывай,
В какой же год
который гад
вернётся?
Расцветёт ли сад?
Наш полигам,
наш поли-гад
вернулся?!
Я не верю, Маш.
А с милым раем и шалаш
покажется,
Ты плачешь, Маш?

Мне бы разжечь этот свет
в белой роще,
Только шептались вокруг,
Жить надо проще…

Проще никак не могу,
Жить я проще.
Без остановки бегу.
И полощет
Ветер в моём
Белом дне
Эти грусти…

Пусть же меня
Белый свет
Никогда
не отпустит…

Благословенны
будут берега,
Как вечный сон
любви неутолимой,
И не испить до дна,
Как дорога
Земля России,
и не объяснима
Моя извечная тоска
в чужом краю,
В песках —
мираж заснеженной России.

О, небо! О земле моей молю,
Чтобы нам всем
всегда хватало мира,
Добра и хлеба!
Мне не прекословь,
Ведь в тяжкой тяжбе
путь многострадальный,
Пусть не прольётся
больше наша кровь
На этот берег и
на тот, на дальний.

Цитадель моей жизни и мой оберег,
Кто воздвиг его в памяти так непорочно,
На лодчонке своей я прошёл много рек,
А мой дом для меня был звездою полночной.

Он меня провожал, и горел, и не тлел,
Белым светом лелеял надежды,
Я под светом его совершил много дел
Знойным летом и вьюгою снежной.

Для меня он — фундамент, и старт, и причал,
Для меня он — колосс, монумент, изваянье,
Он был богом моим и началом начал,
Шлифовал мою душу, как грань, и за гранью.

Он был мастер великий, из наших сердец
Высекал он огонь филигранно, нетленно,
Как по белому камню — умелый резец,
Жизнь ваял, как шедевр, несомненно.

Фото я положил в медальон на груди,
А когда уходил, я ведь думал вернуться,
Мне он сердце сберёг той звездою в ночи,
Спину он мне держал и не дал мне согнуться.

Когда-нибудь… Быть может, летом
Я упаду в забвенье волн,
Тоннель увижу с белым светом,
С рождения я обречён…
И будет моё место пусто…
Ни огонька, ни тишины,
Летящей в небе белой грусти,
Как миг-в-огни, во-дни, в-огни…
И нет уже тоски подспудной,
Исписанных листов и дней,
Зеркально-тёмных полнолуний…
Налей-запей-налей-запей…
Увижу я тоннель без света,,
Промчась по лабиринту дней,
Ещё жива? Но нет ответа,
Молчание… Душа, налей!
Ещё жива? Как много судей?
Я — лист, плывущий по реке,
Ещё стою в своей запруде,
Чистильщика я жду во-дне…
Дышу? Упитая? В пороке?
Да, всё равно, какая я…
Ещё жива! Не вышли сроки,
Ещё дышу в рассвете дня…
Ещё могу идти на праздник
Весенних дней в своей ночи…
Двадцатый век-кровавый мальчик
Рвёт полотно стальной души.
Ещё жива! Тоннель замёрзший…
А свет?…Не вижу я ни зги…
Христос! Его убийство кожей
Я чувствую… Его долги мы отдадим…
Не вышли сроки…
Ещё дышу? Надежда есть…
На свет иду… В крови — дороги…
Несу, сутулясь… Мой ли крест?

Пусть иногда выходит криво —
Твои нелепые мотивы
Никто не в силах повторить.
М. Цветаева

А на листах моих разводы
И чашки на столах не бьются,
В чернильницах отходят воды,
Рожают, в строчках остаются,
Такие стойкие чернила,
Невыводимые разводы,
Я в белизну кидаю бледность,
Чтоб отбелить свои не всходы,
А кто-то рыщет по кладбищам,
Уничтожая приношенья,
Безликий деспот, вечно нищий,
Сальери — зависть или мщенье?..
Куда же нам деваться стервам,
Не часто мы так пишем криво,
И что ж ещё?.. а стих не первый
И жалкий пёс, и шелудивый.
Ах, лучше бы от аграфии,
Страдала ты, промолвил Мендель
Святой водой бы отпоили,
Чтоб на бумагах не строчилось.
Без нервов и словесных стружек,
А получилось нечто складно.
Пиит России ведь не нужен,
И что теперь.. да, что… и ладно…
Всё ладненько срослось во мне ли?
В пророчествах, без предрассудков…
Я предсказала жизнь… досадно…
Всё получилось… очень складно…
2016.09.13

Ты рыжекудр, лохмат… Какой дикарь,
И убегаешь от людей стрелою,
Скажи мне, пёс, где взял такой загар,
И почему не встретимся с тобою.

Отец твой был, наверно, царь зверей,
От рыка джунгли уходили в сопор,
По морде вижу-голубых кровей.
И мне смешно, как испугал ты копов.

И почему, четырёхлапый сфинкс,
Ты так боишься нас, двуногих…
И видел я, что ты душой — артист,
Крутил ты сальто, стоя на дороге.

Выпрашивал ты манну у небес,
У нас, двуногих, сытых, ты-голодный,
Тебя ведь бог послал, чтоб у сердец
Не исчезала жалость, пёс безродный.

И понял я тебя, ты — однолюб,
И под гипнозом глаз уж очень строгих,
В которых — память, был хозяин груб,
Подумал я, ты лучше нас, двуногих.