Наталья Галкина - Голос из хора: Стихи, поэмы

«Однако, что ты за ходок! Бегун с полянки. Но, право, славный холодок днесь по утрянке. Кирпич из анекдота... дичь... кирпич в порядке... Ну, повезло, братва: кирпич не срезал пятки. Но и с чего бы... ладно б жесть... и ветра нету... Случайность это, ваша честь, подбрось монету. Подкинь, зубами дробь не бей, орел, знать, с нею; сегодня решка, воробей, дыши ровнее!»

А далее улица тихо текла.
Он на мостовую — а из-за угла
Машина сверкнула, чернее крыла
Вороны, которой за двести,
И вóрона По, что на месте.
Его чуть задело крыло на лету.
Он встал с мостовой.
«Нет, я так не дойду...
Что ж там, впереди? Ох, опять повезло...
Ну, локоть, ну ладно, бывает.
Опять не орел выпадает».
— Ты жив ли, сыночек? — старушка в платке
С авоською вечной в столетней руке.
— Жив, бабушка, жив еще вроде...
— Кто ж бегает так, молодой человек?
— Так нынче все, дяденька, ходят. —
«О Господи, что ж еще там, впереди?
Мост? хоть через мост одному не ходи —
Обвалится! — или утопят...
Да что уж за утро?!» — И он закурил
И кофе попить с уголка зарулил,
Себя успокоить. Но что-то
Смущало: фальшивая нота.
То вилка соседа скрипела в «НАРПИТ»,
То кошка стонала, которая спит
За тюлем в окне пирожковой;
То с улицы тип загляделся в упор.
То тень померещилась: крыса?..
Ни сцены, ни зала, ни пива на спор,
Кулисы, кулисы, кулисы...
«Ну, люди — актеры, и мир-то — кино;
А чей хоть сценарий? эй! чей? не смешно...
И кто там, ребятки, за кадром?
Кто там за восходом с закатом?
Ну, мафии... магии... полно балдеть...
Играется партия, пешка.
Воробышек! можешь, чирикнув, лететь:
Сегодня на денежке — решка...»

Чем нас утро ни томило, догорел рассвет дотла. Репетиция, мой милый, репетиция с утра. Действий будущих наметки, дней прикидка наугад, реплик сводки, реплик сплетки, мизансцены напрокат. Роли выучены дивно, маски розданы давно; восприятье раздвоив нам, полсюжета мне дано. Мир — театр, а мы миряне, мы актеры, мой родной; чуть глаза открыв, мы рани говорим свой текст входной... Я и рада бы собою забежать к тебе сама, но не ради нас с тобою сброшюрована зима. И не в нашу честь, мой сокол, этих весен ясен смех, это солнышко высоко, освещающее всех. Я с тобой помимо роли, событийности извне, всей старинной правдой боли как ножом по новизне. Я скажу — а ты не слушай; я ступлю — а ты не вслед; я люблю тебя как душу, о которой слуху нет. Ты — неназванное средство от забвенья и беды, эфемерное наследство сна на среду со среды. Яви яд цежу по капле, явь пестра, как Бешен луг. А к утру колоду краплю — на тебя гадать, мой друг! А потом оно приходит, это утречко без слез, и по сцене нас разводит — репетиция всерьез.

Сыграем пьесу, мой дружок, дай плащ поплоше;
Сыграем правду, мой дружок, чего уж проще?

Пора язык мне развязать, сказать: «Гад!» — гаду,
Пора о жизни рассказать как есть, как надо.

Ведь жить по совести легко и не готовясь,
Да, жить по совести легко, на то и совесть.

Сыграем правду, мой дружок, и мы герои, —
Пусть вспоминают, мой дружок, и нас с тобою.

Нехорошо у нас в дому, у нас неладно,
Нехорошо у нас тому, кому повадно.

Красиво жить не запретишь, на то и опыт,
И честно жить не запретишь, — а впрочем, могут...

Как птица и поэт поет — не как прикажут.
А ты меня достань-ка влёт, суфлер на страже!

Палили, били, как могли, вели, пороли;
Но и опять мы короли — на то и роли.

Сыграем правду поутру — и день займется,
Сыграем правду поутру — и нам зачтется!

Опять на сцене перерыв.
Опять поет, глаза прикрыв,
Актер с гитарой.
— По новой начал сочинять?
— Зачем? По старой. —
Прервался песенки мотив,
Опять на сцене перерыв,
А сцена настежь.
— Зачем с утра, дружок, поешь?
Ты, часом, голос не сорвешь?
— Зачем? На счастье ж! —
Поет он, звуки перекрыв
Кулис и улиц.
Опять на сцене перерыв,
А утро длится, как порыв,
И мы проснулись.
— Зачем ты тратишься с утра?
— Зачем? На то, брат, и игра!

«...перерыв... проторив... на тариф... мимо ив... перерыв... перелив... недолив... подарив... под орех...»

— Всех попрошу на свои места.
(«Золотые слова, маэстро.
Но если площадка моя занята,
Занимаю не свое место.
А если сосед решил встать за меня,
Что прикажете делать?
То ли драться, его тесня,
То ли снять штаны и бегать;
То ли ждать, пока надоест
Тем, кто нас гонит с наших же мест...»)
— Всех попрошу на свои места. —
А сцена пока пуста.
— Всех попрошу на свои места! —
Утро зачитывает нас с листа.

С кем ты воюешь?

Если б знать, с кем я воюю...

Но — люди, — те, кто против нас?

Ну, вряд ли...

Тени?

Цепь привидений — так точней — ряд
привидений...

Скажи, чего они хотят?

Я сам не знаю.

Быть может, власти?

Может быть, моя льняная.

Зачем им власть?

Чтоб чем-то быть. Ничто ревниво.

И только-то?

Но и взялись они ретиво.
Они готовы сеять смерть, пожать ее же.

Чтоб чем-то быть?

Представь себе, и это тоже.

Так это заговор теней?

Ничтожеств, что ли...
Пора вглядеться в пустоту в упор, до боли,
Пора понять, что гол король, чего б ни шил он;
Но мы одеты, Боже мой, но мы-то живы!
Мы во плоти! воплощены! мы суть сей соти!

Стоп, стоп, да там не те слова, дружочек, врете.
Елена, «заговор теней», Алина, снова!

Так это заговор теней?

Молчи. Ни слова.

Но ты хоть знаешь, кто они?

Молчи. Ни звука!
Но я-то знаю, кто они, вот в чем вся штука!
Они — полуденная пыль, времен полова,
Все, что вчера уже старо, им нынче ново,
Они — тот деготь, что в меду сиюминутно,
Тот дивный сброд, чье имя «навь» из яви смутной;
Они из праха в пустоту летят, ветшая,
В ничто, подобное себе, нас обращая;
Сомненья червь жрет их умы, пожрав их души,
Дождь, разрушая мир, поет для них все глуше.
Их всходы — палая листва в разгаре тлена,
Повапленные грóбы суть они, Елена;
Они наместники гордынь, тщеты солдаты,
Всей нашей дури вековой координаты,
Они в миру антимиры, песок в осоте...