Наталья Галкина - Голос из хора: Стихи, поэмы

День, куда мы в тебе подевались,
куда ты нас денешь, сегодня?
Яви образ, светлейшее донце, денечек!
Кто в тебе суетится, дно суток, тому
не до ночи,
Полной сроков, и звезд, и пространств.
День-деньской! привиденье земное, причуда
Скоростей, и осей, и орбит, и Соляриса свыше...
Так обыденны мы, так поденны,
товарищ дневальный; нам в очи
Светом бьет наш денек — тень обширнейшей ночи,
Из которой в которую нас увлекает транзит.
Погляди — это что там по курсу сквозит?
НЛО? ПМГ? ИТР? ЗПТ? ТЧК?
Чей локаторный блеск ненароком словила щека?
Чей две ракушки ушек прилипчивый приняли шелест?
Реки ждут наводнений, гуляют, вскипая и щерясь,
Ветерок нарастает и носится над мостовой.
Наш Актер пробирается к рюмочной на Моховой.
Нежить местная, пьяницы и алкоголик сугубый;
Два голубчика в замше («...впились точно в
соску, суккубы...»).
Деловых и бездельных, увы, тут полно
обоюдно, —
Все на дне подгуляли... на дню... и лепечут
подблюдно...
На Актере сосед в обольстительной
фетровой шляпе
Сфокусировал взор, улыбаясь: — А кто ж ты
такой?
— Я толпа, дорогой. Нас так много, что всех
не упомнишь.
— Уж не больше, чем нас. — Все возможно. — Но
меньше, чем их.
— Кто б тебе возражал — я не стану. — А ты
не из наших.
Я-то сразу тебя раскусил: не из наших,
и точка.
— Ваши — это какие? — А ты не
растреплешь, салажка?
— Никому. Никогда. Ни за что. — Дай шепну на
ушко.
— Только ухо-то не откуси. — Да на что ты
мне сдался?..
Я — из «Мафияфильма». — Откуда ты взял это
слово?
— Ниоткуда не взял, оно было еще до меня.
— Ох и врать ты, соседушко. Но я и впрямь
не из ваших.
— Так скажи, из каких. — Дай и я тебе в ухо
шушукну.
— Ну? — Из «Магияфильма»... — Ты шутишь?
— Да нет, это точно.
— Если точно, так точно — до встречи,
которая будет!
— Ну, прощай. — Мы увидимся. — Вряд ли.
— Увидимся, братец.
А скажи, ты там кто? — Где, в театре?
— У ваших... ты кто?
— Капитан. — Тут сосед даже рюмку поставил,
Положил бутерброд и воззрился, расширив
зрачки.
И Актер рассмеялся. В ответ — ни улыбки,
ни звука.
Человека как сдуло — он вымелся прочь
моментально.
«Интересно, — подумал Актер, — а откуда
он знает про пьесу?»
И пошел восвояси. А ветер толкал его в спину.

«...день...тень...дань...лень...дней...с ней...свей...
слей...динь-дон...сгинь, сон...вкривь-вкось...
вплавь, врозь...»
Он придумывал рифмы. Гитара была терпелива.
Наконец он настроил ее и сказал:
— Ну, послушай... —
Друг сидел перед ним озабоченный и
остраненный.
Но, должно быть, и слушал.

От дум, головушка, от дум — куда деваться?
Готов лететь я наобум, на БАМ податься;
К своей голубушке бегу, к своей сударушке бегу,
И говорю ей: не могу, ведь мне не двадцать...
Она меня не поняла, моя родная,
И приняла, и обняла, и пил до дна я...
Веками длится кутерьма, Земля, как Дания, — тюрьма,
Ты это знаешь и сама, и я-то знаю!
И если крутит мною зло, как пожелает,
Оно посеяло зело, — пусть пожинает.
Я небылицу доплету — и больше петь я не пойду
Тем, кто закажет лабуду и поживает!..

— Да что с тобой сегодня? — Что со мною?
Ты лучше вспомни, что ты натворил.
— Когда? — Вчера. — Разбил у Худа чашку.
Возможно, две. Когда разбогатею,
Придется подарить ему сервиз.
— Я не о том. — О чем же? — Ты забыл?
— В чем дело-то? — Ты лишнее сказал
В пивной соседу. Что ты — Капитан.
— И что? — Зачем болтаешь? — Пошутил.
Но в той дурацкой пьесе, там, в театре,
Я вправду — Капитан! — О пьесе ты смолчал.
И он решил, что ты на самом деле...
— Пойди проспись. — Тебя теперь прикончат.
— Так ты всерьез? — Серьезней не бывает.
— Какой-то бред! — Должно быть, сам ты сбрендил.
В какую ты игру теперь ввязался?
— В игру? По Брехту, или по Гольдони...
Точней, по Станиславскому К. С.!
— В чужую ты игру ввязался, дурень!
— А кто тебе сказал... — Неважно это.
Послушай, уезжай. — Куда? Зачем?
Я в эти бредни, извини, не верю.
— Подумай. Я тебя предупредил.
— Дай лучше я тебе еще спою.
— Свою? — Ну да, естественно, свою.

В пол-Сибири времена настежь, хоть пляши.
Я один, она одна, — больше ни души.
Я один, она одна в облаках порош.
— Эй, голубушка, страна, ты куда идешь? —
Мне с сумою не смолчать на пути в тюрьму,
Ну а ей мне отвечать вроде ни к чему.
Но простор такой открыт — по иголке стог! —
И она мне говорит: — Далеко, сынок...

— Скажи хоть что-нибудь. — Я все тебе сказал.
— Опять о том же? — Да. Будь осторожен.
— В чем осторожен? С кем? — Во всем. Со всеми.
— Ты, сокол, начитался детективов,
А я давно их, голубь, не читал.
Да и играл в них, правда что, не часто.
— Тебя убьют. — Ну что ж, туда дорога!
— Да прекрати смеяться! — Не смеши.
— Послушай, тут все средства хороши,
Тут речь о жизни. Может, ты уедешь?
В кино отсняться... город поменять...
В больницу лечь, — убежище что надо...
— Мне не нужны убежища! — Стук в дверь.
Соседка говорит: «Вас к телефону».
Актер идет по коридору вдаль.
Над головою тенькают корыта.
Велосипеды звякают о сани.
— Я слушаю. — Я жду вас, Капитан,
В пятнадцать сорок у Фонтанки, тридцать.
Я вас спрошу: «Как мне проехать в порт?»
А вы ответите: «А я не здешний». —
Гудки, гудки, гудки, гудки, гудки.
Он возвращается. — Случилось что-то? —
— Похоже, что я вправду Капитан.
Должно быть, расшутился режиссер.
— Ты все-таки не веришь? — Сам не знаю.
— Так спой еще. — Я путаю, кто я.
Дай в роль войти. — Уж лучше бы ты вышел
Из этой роли. — Но ведь я — актер!
А мир — театр?! За это мы и выпьем!

Любовь моя, речушка, речонка, русалочка, грязнулька, девчонка; кому — великих рек хороводы, а мне — твои заштатные воды... Пейзажи подетальны фатально: кому — Фонтенебло, мне — Фонтанка! Кому — вид на Неву: золотая! Кому — все острова с Голодая... Кому — из подворотни с изнанкой пейзаж, как исподлобья: Фонтанка. Фигуры дорогих и любимых, свидания (простимся прибрежно...); Фонтанка, я тобою ловима во неводы годов, брешей мрежных! Дворец с расчетверенным конюшим во времени, стоп-кадре внезапном, в пейзаже с рыжим замком воздушным, с воздушным апельсиновым замком... Фонтанка, деревенская прорубь... Царева закордонная одурь... Привычный к наводнениям короб гранитный, обрамляющий воду... Ты взглядом сих чудес не укради: деталь судьбы — по стогу иголка! — с времен петровских по речной глади бермудская плывет треуголка... Фонтанка, фантастический образ, извечный перелив с недоливом, какой-то счастья солнечный проблеск на зеркальце лица горделивом... Пройдитесь мимо лодок, коллега, как только что герой вдоль Фонтанки; любимый, ты добрел бы до брега развеять страшный сон по утрянке... Все прощения мои — Фонтанка, все прощания мои — Фонтанка, всех событий моих фон — Фонтанка, ты — обитель сна и сон, Фонтанка! Где мои семнадцать лет? — ходят по Фонтанке. Где мои семнадцать бед? — ходят по Фонтанке. Где тебя сегодня нет? где назавтра встречу? — В Зазеркалье... — Повтори! — Милая, в Заречье!