Шицзин

Молиться коней защите — совершать моления и жертвоприношения богу, покровителю коней. Охота, как это видно из текста, велась с особых охотничьих колесниц.

Счастливый день гэн-у мы находили.— Гэн-у — седьмой день цикла считался особенно благоприятным для охоты.

Да будет пир обилен наш.— Точный перевод: чтобы подать [на пиру всю эту добычу] всем нашим гостям и посетителям.

Мы полагаем, что речь здесь идет о принудительном переселении крестьян, разлученных со своими близкими (сирых и вдовых), в новые отдаленные места на окраины государства (поход происходит, согласно тексту, в пустынных, окраинных местах). Что принудительные переселения крестьян, по-видимому, имели место, показывает ода о знамениях небесных и земных (II, IV, 9), в которой сказано следующее: «[Правитель] выбрал имеющих повозки и коней, чтобы шли селиться в Сян». Контекст всего разбираемого нами стихотворения говорит, что данное переселение было очень мучительно и, конечно, не было добровольным.

Колокольчиков звон — в сбруе коней в колесницах.

Ужели смирить их не хватит ума?—Точный перевод: ужели никто не смирит их?

Мотивы создания этого стихотворения комментатор Чжу Си не считает ясными. Он, однако, придает стихам аллегорический смысл. Первый образ — крик журавля, по его мнению, говорит о том, что истина не может быть скрыта. Второй образ — рыба, то скрывающаяся в бездне вод, то появляющаяся на мелководье, говорит о том, что истинные принципы сущего не имеют постоянного местонахождения. Третий образ — катальпа, под которой лежат мертвые листья или растет безобразный тутовник, говорит, что в вещах, наиболее нам милых, надо признать и их отвратительные стороны. Четвертый образ — камни гор, из которых можно сделать оселок для обтачивания нефрита, говорит о том, что и в вещах отвратительных надо признать их хорошие стороны. Мы полагаем, что это стихотворение не потребует каких-либо дополнительных толкований, если мы примем во внимание склонность древних китайцев к диалектическому образу мышления и диалектическому взгляду на развитие природы, нашедшему чрезвычайно яркое выражение в книге о Дао и Дэ, приписываемой философу Лао-цзы. Журавль кричит, скрывшись в глубине девяти болот, но крик его несется до диких полей и самого неба. Рыба живет, то скрываясь в глубочайшей бездне, то всплывая на отмели, являющейся противоположностью этой бездны. В прекрасном саду растет красавица катальпа, но под нею лежат мертвые листья и растет безобразный тутовник. Огромные камни горы могут быть превращены в мелкие осколки, годные для обточки нефрита. Все эти образы показывают, по нашему мнению, противоречивость в развитии и смене явлений природы. Давая стихотворению заглавие «Противоречия», мы исходили из нашего понимания текста.

Ратей отец — царский конюший, ведавший войсками,

И сир материнский очаг.— Точный перевод: и матери [одни] ведают всеми работами по приготовлению пищи.

Мне далеки и меня не поймут.— Точный перевод: мы не сможем друг друга понять. ,

Просо клевать не стремись ты на ток.— Точный перевод: не клюй моего проса.

Верно у дядей найду уголок.— Точный перевод: возвращусь к моим дядям.

Я к вам ехала — в жены вы брали меня.— Чжу Си объясняет слова «хунь инь» словом «сваты». Таким образом, все это предложение, по мнению Чжу Си, означает: я ехала к вам из-за того, что мы были родственники по женам. Однако в I, IV, 7 Чжу Си объясняет эти же слова как «выход замуж», и мы, вслед за Карлгреном, не видим причины понимать их иначе и здесь. Тогда точный перевод будет звучать так: [я ехала] из-за того, что вы брали меня замуж. Тогда стихотворение можно отнести к поэзии о забытой жене.

Яшмовый жезл — знак княжеского достоинства, вручаемый царем, как знак власти при назначении удела. Точно такой же жезл (вторая половина) оставался у царя, как знак подданства владетеля царю.

Багряные наколенники — знак царского достоинства, багряно-желтые — княжеского.

Рыжих с пятном.— Дословно: рыжих с черною губою быков.

Их шапки — бамбук, а плащи их — камыш — для защиты от дождя.

Сыну небес — царю, приносящему жертву небу, как своему отцу.

Неба великого гнев над страною.— Точный перевод: безжалостно великое небо.

Вижу я: копья готовы к удару.— Речь идет о междоусобицах князей и крупных владетелей.

Небо великое в гневе сурово.— Точный перевод: несправедливо великое небо.

Комментаторская традиция говорит, что ода написана в поучение царю Ю-вану (780—770 гг. до н. э.), отвергнувшему добрых советчиков и приблизившему злых. Это полностью подтверждается всем содержанием оды.

О весь народ наш! Без вины В рабов он будет превращен.— В древности преступников превращали в рабов, пленных из павшего царства также превращали в рабов. Речь идет о том, что если, к несчастью, царство погибнет, то вместе с этим неповинным народом все будут захвачены в плен и вместе превращены в рабов (Чжу Си).

Так лес лишь хворост и дрова Являет взору моему, т. е. леса уже в сущности нет, и, как этот лес, царство Чжоу близко к своей полной гибели.

Кто воспротивится ему?—Точный перевод: то не найдется человека, которого оно не одолело.

Нам скажут, что гора низка, Но все мы видим высь хребтов.— Такое утверждение будет вопреки очевидности, однако никто не останавливает голоса клеветы подобной этой, распространяющейся среди людей.

Высоко небо, но под ним Не смею не склонить главы; Крепка земля, но я хожу Лишь с осторожностью, увы — из боязни оскорбить божественное величие неба и земли.

Но есть и правда и закон В реченьях сих людской молвы!— Однако эти утверждения о высоте неба к крепости земли имеют незыблемое основание.

Искали правила во мне Как будто не был я найден.— Они принимали меня за образец для себя, но не могли его достигнуть.

Столица Чжоу велика, Погубит Бао Сы его! — Известная своей красотой наложника царя Ю-вана—Бао Сы своим развратным поведением, завистью, клеветой и лестью пагубно влияла на царя и, по мнению китайских историков, содействовала ослаблению царства Чжоу и падению его столицы — Хао.

О, если ты не сбросишь скреп, Что спицам дать должны оплот, т. е. если царь не отбросит своих испытанных слуг и будет строг к своему главному советнику, которому он доверил управление государством.