Адам Мицкевич - Стихотворения. Поэмы

А скольких сокрушил с дубиною в союзе, —
Того не расскажу, ведь не поверят музе,
Как богомолке той, вещавшей в Острой Браме,
Как Деев прискакал с казацкими полками,
А был он генерал, и по его приказу
Ворота растворить хотело войско сразу,
Но мещанин, какой-то Чернобацкий,
И Деева убил, и полк разбил казацкий!

Предвидел капитан, что дело выйдет плохо:
Отважных егерей сгубила суматоха.
И было наповал до двадцати убито,
А тридцать ранами тяжелыми покрыто.
Кто спрятался в саду, кто в поле конопляном,
А кое-кто пошел просить защиты к паннам.

Шляхетство, победив, взялось за водку живо:
Развеселила всех богатая пожива.
И только бернардин не пил вина и пива,
В сраженье не вступал (запрещено каноном),
И, обходя плацдарм, укрытый капюшоном,
Как полководец, он давал распоряженья,
Которые могли решить исход сраженья.
Велел он шляхтичам идти на приступ смело,
Солдат всех перебить — на том покончить дело!
А к Рыкову меж тем послал парламентера
И предложил ему оружье сдать без спора.
Помиловать его он обещал за это —
И уничтожить всех, коль он не даст ответа.

Но Рыков не хотел выпрашивать пардона;
Собрав вокруг себя остаток батальона:
«К оружью!» — дал приказ. Все карабины взяли
И, приготовившись, команды новой ждали.
«Рассеянный огонь!» — промчалось над рядами.
И тотчас же приказ исполнен егерями:
Тот целился, а тот стрелял из карабина.
Свист пуль и треск курков сливались воедино.
Казалось, что отряд — ползучий гад особый, —
Который сотню ног высовывал со злобой.

Признаться, егеря порядком пьяны были,
От этого они нередко мимо били.
И все ж им удалось свалить двоих Матвеев
И ранить нескольких лихих Варфоломеев.
В ответ им шляхтичи стреляли без порядка;
Ведь было штуцеров не более десятка.
Л сабли обнажить им старшие не дали;
И пули, как назло, хлестали и хлестали,
И двор очистили, и зазвенели в рамах.

Тадеуш должен был заботиться о дамах,
Но вытерпеть не мог, и убежал он вскоре,
За ним покинул дом отважный Подкоморий
(Принес-таки палаш ему ленивый Томаш),
И поспешил старик к сражавшимся на помощь,
Команду принял он, увлек их за собою,
Но встречен был отряд неистовой пальбою.
Тут Бритва ранен был и Вильбик с ним бок о бок,
Шляхетство удержал от наступленья Робак
И старый Матек с ним. Шляхетство отступило,
А егерям успех еще подбавил пыла,
И Рыков захотел победною атакой
Всем домом завладеть и тем покончить с дракой.

Он закричал: «В штыки!» Солдаты как шальные
Помчались, выдвинув вперед штыки стальные,
И, головы нагнув, все прибавляли шагу.
Напрасно шляхтичи удвоили отвагу.
Шеренга полдвора прошла, врагов размыкав;
Тут, шпагой указав на двери, крикнул Рыков:
«Осиное гнездо считаю сжечь нелишним!»
«Жги! — отвечал Судья. — А только сам сгоришь в нем».
Но если до сих пор хоромы уцелели
И в зелени густой белеют, как белели,
И собираются, как прежде, в час обеда
Соседи-шляхтичи у доброго соседа, —
За Лейку пьют они, затем что, право слово,
Без Лепки бы тогда погибло Соплицово!

Освободился он быстрей других, однако
Еще ничем себя не проявил вояка!
Он, правда, тотчас же нашел себе оружье,
Запасся пулями как следует к тому же.
Но биться натощак героя не прельщало,
К бочонку спирта он направился сначала:
Оттуда пригоршней он черпал, словно ложкой,
И, жажду утолив, пришел в себя немножко,
Широкогорлую проверил одностволку.
И порох тщательно насыпал он на полку.
Когда же наконец увидел пред собою,
Как гонят шляхтичей штыки волной стальною,
Наперерез волне поплыл, в траве ныряя,
Далеко забрался — трава была густая.
Залег среди двора, где разрослась крапива,
И Пробку поманил: «Поди сюда, мол, живо!»

Стоял недвижно тот с мушкетом на пороге
И к Зосе никому б не уступил дороги,
Хоть он отвергнут был, но для ее защиты
Готов был умереть, как рыцарь знаменитый.

В крапиву забралась на полном марше рота,
Тут Лейка спуск нажал, и, как из водомета,
Свинцовый дождь полил, подбавил Пробка града,
Смешались егеря, увы! Спасаться надо!
Пустились наутек, а раненных Кропилом
Кропитель добивал с неутомимым пылом.

Все видел капитан и, устрашась обхода,
Послушных егерей собрал у огорода,
Он приготовился к иному повороту
И треугольником выстраивает роту,
Клин выставил вперед — надежная опора,
Меж тем бока его пристроил у забора.
Стратегия сия изобличала опыт,
Недаром издали донесся конский топот!
Хоть Граф под стражей был, но убежали стражи,
Жокеев на коней он усадил тогда же
И поскакал вперед, блеснув клинком взнесенным.
Тут Рыков загремел: «Огонь пол-батальоном!».
Блеснуло тотчас же багряное монисто —
Из вороненых дул ударило пуль триста!
Убито четверо, а пятый окровавлен,
Граф на земле лежал, своим конем придавлен.
Гервазий кинулся, чтоб выручить из свалки
Горешкову родню, хотя бы и «по прялке»!
Но Графа бернардин успел прикрыть собою,
И, раненный в плечо, он дал команду боя:
Шляхетству приказав, чтоб не стреляли кучей,
А растянулись бы и целились получше
Из-за прикрытия иль конопли зеленой.
И Графу не спешить велел с атакой конной.

Недаром отдавал приказы полководец:
Тадеуш второпях укрылся за колодец,
Он метким был стрелком и на лету монету
Мог надвое рассечь, на удивленье свету.
Прилежно целился, по чину выбирая, —
Сперва фельдфебеля — стоял он первым с края,
Потом сержантов двух, стрелял он не без толку
И метил в галуны, подняв свою двустволку.
А бравый капитан, не могший дать отпора,
Стоял насупившись и злился на майора.
«Нельзя же так, майор! — в сердцах сказал он Плуту. —
Всех командиров черт убьет через минуту!»

Плут закричал стрелку: «Не узнаю поляка!
Стреляешь хорошо, а прячешься, однако,
Когда не трусишь ты, в бой выходи открыто!»
Тадеуш отвечал майору ядовито:
«Ты прячешься зачем, майор, за егерями?
Коль так отважен ты, сражайся не словами!
Что проливать нам кровь? Давай-ка по старинке
Спор разрешим с тобой на честном поединке!
Оружье выбирай — от палки и до пушки,
Не то всех перебью, как зайцев на опушке!»
Чтоб доказать, что нет в его словах обмана,
Поручика убил вблизи от капитана.

Майору капитан сказал, набравшись духу:
«Ответить должен ты, майор, на оплеуху!
Коль отомстишь не сам, не смоешь ты позора:
Пред целой ротою он оскорбил майора.
И надо выманить его из-за колодца,
Штыком ли, пулею прикончить — как придется!
«Штык молодец! — в бою говаривал Суворов. —
А пуля дура». Впрямь, ступай, майор, без споров,
Не то нас перебьет, как зайцев, целит ловко».
«Ах, Рыков, — Плут сказал, — есть у тебя сноровка!
Пошел бы за меня! А впрочем, можно тоже
Поручика послать из тех, кто помоложе,
Я выйти не могу, не преступив закона,
На мне ответственность за целость батальона».
Отважный капитан, махая белым флагом,
Велел пресечь огонь и вышел твердым шагом.
Согласен был избрать оружие любое, —
И шпаги выбрали противники для боя.
Пока для юноши разыскивали шпагу,
Граф выступил вперед и закричал: «Ни шагу!
Прощения прошу у дорогого пана,
Майора вызвал пан, я вызвал капитана!
Он в замке натворил немало безобразий,
А этот замок мой». — «Не ваш!» — вскричал Протазий.
Граф продолжал свое: «Он первый из злодеев, —
Я Рыкова узнал! — перевязал жокеев!
Я проучу его, как проучил жестоко
Разбойников лихих вблизи Бирбанте-Рокка!»