Влад Снегирев - Осколки разбитого неба

Мысли пусть молчат послушно,
на столе зажгутся свечи.
И молитвой простодушной
я закончу этот вечер.

2017

Шёл ледокол, ломая носом льдины,
оставив след узорный за кормой.
Вокруг безлюдность северной равнины,
лишь ветер дует буйный и немой.

Вращался винт, уставший до предела,
был слышен плач изношенных турбин.
Но капитан уверенно и смело
вёл наш корабль над пропастью глубин.

Кричали чайки, проносясь над нами,
что впереди мороз бушует злой.
Он нас скуёт торосами и льдами,
не дав вернуться никому домой.

Но мы упорно восходили к Норду,
пронзая время, достигая цель.
Не понимая нашей веры твёрдой,
рыдала скорбно белая метель.

Как памятник в нетающей пустыне
всем тем, кто сбился с курса, не дошёл,
стоит, засыпан снегом, и доныне
наш старый, в ржавых пятнах, ледокол.

2017

Ты вошла. В переполненном зале
столик наш был вдали - в глубине.
Я топил в тонкостенном бокале
наше прошлое, чуждое мне.

Подошла, и ничуть не печалясь,
заказала Монтес Шардоне.
Ты всегда хорошо разбиралась
в дорогом и хорошем вине.

Я не выдам ни вздохом, ни словом
то, что вижу в больших зеркалах.
Назову себя именем новым,
чтоб в твоих не светиться глазах.

Нас любовь опалила случайно,
но день долгий прошёл и угас.
Только есть у меня одна тайна:
этот вечер последний для нас.

2017

Бывают поэты от бога,
а кто-то поёт ни о чём.
Шла Муза по пыльной дороге,
рассвет задевая плечом.

Таинственно, с грустью молчала,
подол ей крутил ветерок.
В руке она тонкой держала
простой, полевой василёк.

Вдали развевались полотна
окутанных сном облаков.
Ступала нога беззаботно,
в пыли не оставив следов.

Она, улыбаясь, смеётся.
Стихи для неё - лишь игра.
Кому-то всё даром даётся,
другие не спят до утра.

2017

По-прежнему живу в деревне скучной,
где в мудрость переходит плавно лень,
где только солнце – друг мой неразлучный,
приходит в гости каждый божий день.

Вокруг пейзаж застыл в глазах надолго,
без лирики и всяческих примет.
Петух поёт, но лишь из чувства долга,
о вечности, приветствуя рассвет.

Здесь даже ум пытливый неспособен
себя занять. Он пуст, как небосклон.
И каждый день себе весьма подобен,
как ропот волн, поющих в унисон.

2017

В начале безумного нашего века
надеялись люди на новое чудо.
Но вдруг поднялись неожиданно веки
у Вия и он произнёс: «Смерть повсюду...

И кровь будет брызгать лучами с заката,
пустыня гореть, как свеча пред иконой…»
А Бог, — что он может... Смотреть виновато
на мир, где плюют на любые законы.

«И даст смерть и горе здесь новые всходы,
что вдруг расцветут ядовито и буйно…»
Пойдут к нам, в Европу, чужие народы
в уют серых зданий, и будет их — уйма.

«И будет огонь, вдруг упавший на землю,
и жгущий людей, города, даже время...»
Я этим пророчествам горестно внемлю,
жалея в душе современное племя.

«Я вижу, как зреет во тьме воля злая
и хочет наш мир уничтожить навеки…»
Закройте же кто-нибудь, я умоляю,
у древнего Вия тяжёлые веки.

2017

Жизнь усердно грызёт беззащитное тело,
сокращая до точки в зрачке горизонт.
Если снова я снова я путаю чёрное с белым,
значит - время внутри делать срочный ремонт.

И тогда вспоминаю про древнюю Йогу,
и меняю реальность на полный покой,
ухожу от нестройного гула людского
в мир незримый дышать неземной пустотой.

Развернётся тогда в тишине бесконечность,
прекратит время свой межпланетный полёт.
И откроет священные тайны мне вечность:
о рождении, смерти, о том - что нас ждёт.

А когда, наконец, выхожу из астрала
с закалённой душой, как Дамасский клинок,
ясно знаю теперь в чём же суть идеала,
и куда мне идти, хоть тот путь и далёк.

2017

Легкокрылые созданья
прилетели в старый сад.
Я хожу к ним на свиданья
третий день уже подряд.

Говорят, их нет на свете,
только в сказочной стране.
Говорят, что только дети
видят их, и то во сне.

Только нет нежнее в мире
этих глаз - как изумруд.
И, в туманности эфира,
для себя они живут.

Только дарят им фиалки
аромат и много снов.
А они на звёздной прялке
шьют узор для поясков.

«Полюби» - сказала фея -
«этот светлый, летний день».
«Это глупая идея» -
проскрипел трухлявый пень.

Феи громко рассмеялись
и сказали: «Это вздор!»
Пчёлы сонные боялись
прерывать их разговор.

Вот, уже шалуньи ближе,
миг – и спрятались в траву.
Почему же я их вижу
ясно, чётко, наяву?

2017

Растёт подорожник у входа
в мой тёплый, приветливый дом.
Согревшись лучами восхода,
там феи живут под листом.

Они извлекают из лютни
тебе непонятную грусть.
У них под дождём так уютно,
как в храме изящных искусств.

Ведут там свои хороводы,
тоскуя в своей полутьме.
И, в шуме ночной непогоды,
играют всегда в буриме.

Когда мне слова неподвластны,
на сердце ложится печаль,
у них я ищу рифмы ясность:
прозрачней, чем горный хрусталь.

И ставлю волшебное слово
в строку, вспоминая о них.
Вот так и рождается снова
мой светлый, задумчивый стих.

2017

Центон

О доблестях, о подвигах, о славе
я забывал на горестной земле.
И потому на радость всей державе
писал стихи о Даме в феврале.

Мело, мело. Метель костры лизала,
событья дня не шли из головы.
Под башней Царскосельского вокзала
я ей сказал: «Букет забыли вы».

Она, пожав с обидою плечами,
сказала: «Нет, они нужнее вам».
Над этими обычными словами
я буду долго думать по ночам.

На полпути к погибели и славе
так ночь была волнующе светла.
Её лицо в изысканной оправе
своей рукой убрал я со стола.