Анатолий Гуницкий - Стихотворения

Как Миринда стала Черемухой
Как Черемуха стала Мириндой.

Смерть муфтия настигнет послезавтра
Когда закончится в аптеке зверобой
И в опустевшей чашке Минотавра
Пять пестрых рыб станцуют вальс-бостон

Позавчерашняя прогулка с волкодавом
Не станет стимулом для творчества. Вдали
Кружатся страждущие пчелы и синицы
И падает на землю вертолет

Наполненный шпинатом и морковью.
Наверное, в грядущей тишине
Мы не услышим голос кордельера
Забившего в свои ворота гол

Да, жизнь – не сахар. Верно говорят
Бывалые свидетели пожара
С прохладными подругами своими.
Ползущие на дальний островок.

Япония. Warrior. Дальние ближние крабы
Непознаваемый голос угрюмых зеленых людей
Возобновленные мантии. Ортодоксальные бабы
Трепетный профиль маркиза и мертвый злодей

Происходящее – призрачно. Мрачно и даже привольно
Гордую песню запел непорочный рыбак
В мокром плаще он гуляет. Наверное, это прикольно
Если опять мы сжигаем свой новый барак

Этой истории не суждено продолженье
Даже светильники гаснут один за одним
Вечер снимает носки. Голубь теряет терпенье
Он улетает на юг, где горит Третий Рим.

День не принес ничего
Ни утешенья, ни новых иллюзий
Был он ветром наполнен
И солнцем, ко всему безразличным

Вода не течет по каналу
Она замерла;
Лишь иногда
Содрогается телом,
Прозрачным и гибким

Рябь, оброненная ветром
Корежит все отраженья,
Уцелели лишь отблески неба

В котором царит
Ко всему безразличное солнце.

Когда все кончится, в ущельях коридора
Маркиза упадет и уползет в чулан
Погаснет потолок. Седой драгун-улан
Помчится на сраженье с Терпсихорой

Прочтут сонет четыре помидора
О будущем забудет клептоман
Веселый яд нальет себе в стакан
Подруга лекаря, похожего на вора

Опять, опять закрутится вертушка
Полуночный ковбой оденет фрак
Его судьба похожа на гопак
Который пляшет плотоядная старушка

Она бессмысленно помахивает кружкой
И созерцает, как усталый враг
Торопится к себе домой, в овраг
В объятья сонной лекаря подружки

Собаки убегают на пикник
Когда ж все кончится? Скажи мне, чоловик!

Викинги в соловьином саду
Не знали, чем им заняться
Они только умели плыть
В раскуроченном атомоходе
В сторону гордого Севера
Или в сонные шхеры Запада
Где когда-то, в семнадцатом веке
Прибалтийские гувернантки
Не обученные искусству
Извращенной, но нежной любви

Были взяты на абордаж
Королем Исландии Бьергом
Горделиво глядящим с портрета
Во дворце Огня, возле сада
Где так сладко поют соловьи

Лебединая дорога Маури
Непохожа на тропу войны
По которой в час урочный, в мае
Ездят самосвалы за огнем
Возле старого прогнившего ущелья

В пять горнист трубит – подъем!
Но его, увы, никто не видит
За углом смеется карлик. Он
Пьет настойку из сгоревшей кожи
И не хочет ни за что идти в кино

Потому что в лоне горностая
Зародилась крошечная мышь
Она плачет безутешно и не знает
О закатах на седой планете
Где живут деревья – пауки

Человек средних лет, инженер
В августе однажды уронил
Утра в половине восьмого
Тарелку с чистой водой
А она – не разбилась, вот чудо!
Хотя пол был из цельного мрамора

Инженер был шокирован дико
Этим странно чудесным событием
И немедленно позвонил
Своей знакомой ваятельнице
Она жила в Сан-Франциско
И стучала рукой по подушке

В половине восьмого утра
По калифорнийскому времени
Ей хотелось достичь совершенства
И играть на семи барабанах восхода
Спрятанных между дрожащим туманом
И песней нездешнего странника.

Серая птица зла
Пересекала экватор
Гремели тамтамы на кухне
Коду играл Майкл Ли
Музыка продолжается

Позавчера, в Гуан парке
Сломалось четырнадцать кнопок
Теперь – по совету этмолога
Рок-н-ролл там звучит на рассвете
Музыка продолжается

На днях возле Уткиной заводи
Состоится большое собрание
Из Бисау приедут гвинейцы
Они станут играть в подкидного
Музыка продолжается

Наверное, стоит вспомнить
О грядущем празднике Windows
По сведеньям Нового центра
Луна превратится в комету
Музыка продолжается

Если вы случайно услышите
Басовую флейту восхода
То берите свой dabl drums
И бросайте его в Рио-Гранде
Ведь музыка продолжается!

Июнь. Это первое дерево
Преображенной материи города
Расцветает на склоне воды
В мокром дырявом плаще

Запрыгнувшая на ветку
Спустившаяся под гору
Ползущая по трубе
Покорительница бобров

Уходит на старое место
На дно пересохшей реки
В кармане грустно звенят
Монетки из ржавой стали

Никому помочь невозможно
Никто и не просит о помощи
Просто юная белая ночь
Делает вид, что не знает

Пределов недолгому празднику
И поэтому рано утром
Опять стучит в барабан
Отсыревший во время дождя

Под ветками первого дерева
Во время прощального танца
Непонятно зачем приходившей
Покорительницы бобров.

В городе, которого не было
Не видно музыки солнца
Опущенных к небу лиц
И печальных изгибов рук
В связи с тем, что сломалась кровать
На двенадцатом этаже

Еще здесь нельзя увидеть
Лихорадочных танцев на крыше
Состязания ветра и дыма
В полуподвальной клоаке
Утонченных движений арфиста
И падения балетмейстера

В городе, которого не было
Не слишком весело жить
Никто не буравит асфальт
Старым плазменным штопором
Никто не читает Гофмана
И не смотрит в бинокль на Марс

Никуда здесь не едут автобусы
Самолеты пьют чай во дворе
Нарисованные драконы
Не слезают с разрушенных стен
И часы никогда не звенят
На высокой соломенной башне