Анатолий Гуницкий - Стихотворения

Неизведанного континента
Не тронутого походами
Любвеобильных и лживых маркизов
Укравших в соседнем дворце
Восемнадцать фрагментов сознания

Спрятанного в рукомойнике Индры
Допотопным хозяином льда.
Не знаю, не знаю совсем
Что тебе посоветовать
Ведь на задворках июля

Невозможно найти огонь
Который согреет промокшего
Путешественника без кепки
Упавшей сегодня опять
В диадему воскресшей травы

Вернисаж открывается утром
Когда уставшая ночь
Ускользает из спальной комнаты
Не успев одеться как следует
Впрочем, ей все равно

Днем никто не увидит
Мешки под ее глазами
Ненакрашенный фейс помятый
И прочее, прочее, прочее...
Ну а к вечеру ночь успеет

В порядок себя привести
Поест немножко моркови
Выпьет стаканчик кефира
Чтобы не чувствовать жажды
Во время рабочего дня

То есть... во время ночи!
Да, она будет в полном порядке
Пока из-под смятой подушки
Не выползет звонкое, сонное
Глупое юное утро

Которое взглянет в окно
С очередным изумленьем
Почистит зубы халвой
Глотнет кофейку на дорожку
Выкурит пачку «Pall Mall»

А потом, привычным движеньем
Грудей обветшалых седьмого размера
Изящным качком кривого бедра
И всплеском дышащих лаком рук,
Откроет опять очередной вернисаж...

На границе Востока и Азии
В пяти километрах от Севера
Немного южнее, чем Запад

Новояз Калифорнии
Не подлежит осмыслению
Как ангина у маленькой девочки

Возле фонарных ворот
Увидела странную сцену
Элегантная леди в перловом манто

Как паук многорукий, седой
Сражается с мертвым червем
Вооружившись печалью тягучей

А вокруг чьи-то лица мелькают
Это плотники и гондольеры
Смеются и тихие песни поют

Потому что на стройке Маккамбера
Сверкающей неподалеку
Закончились краски души

Кажется, что вода – не вода
Или – что она умерла
И на вязкие руки чужого скитальца
Приехавшего из города Моо
Не проливается больше ни капли

Загадочны преображения времени
Вчера пролетали резвые птицы
Кричали о чем-то
В звонком тумане дня
Поедали шашлык травяной

А сегодня – только в шляпах
И в толстых бордовых перчатках
Они выходят на берег
Давно им ненужной реки
Где вода – совсем не вода

Машины с бессмысленным хрипом
Проносятся мимо мертвой воды
Уже все равно
Куда и зачем они едут

Да и воде безразлична их гонка
Потому что она – умерла

Это – лето. Это – июль.
Почти одиннадцать вечера
Это – город, близкий ко сну
Бросивший в сумку дневные дела

Подходит полночь в светлом плаще
К тихой мертвой воде
И зажигает темную лампу

Потому что
Преображения времени предсказать невозможно
Даже если вода –умерла.

Не лишенное логики предположение
Посетило меня в тот момент
Когда внизу, под балконом
Не было никого

Кто бы мог объяснить мне разницу
Между лентой Давида,
Снятой им в понедельник
И плащом полуголой арахны
Дремлющей за кустами?

Что же делать – чуть было я не подумал
Если мне ответ не откроется?
Ведь придется листать учебники
Но они никем не составлены;

Или спрашивать у незнакомых людей
Где скрывается истина,
Одетая в черную шапку
Из прорезиненной ткани

Такие встречаются у пожарников
Живущих еще в прошлом веке
И ныне дружной цепочкой идущих
За ломтем ветчины.

Отголоски их поступи
Мне уже почти не слышны
На улице очень шумно

Остается только предположение
Не лишенное логики
Но арахна по-прежнему дремлет
А Давид позабыл про ленту

Снятую им в понедельник
Во время второго завтрака
После сытного ленча
За два часа до обеда.

Размышляя о генезисе слесаря
Живущего в старом лесу
Блуждающего в катакомбах
Любви к запахам юных женщин,

Порвавшего безрукавку
Сотканную Свелонгом
Во время Столетней войны,
Когда жестокие турки
Прогнали гусей со двора,

Ты опять потерял бумажник
С визитной карточкой страсти
Ко всему, что пыхтит безмятежно
В тесных и теплых квартирах
На восьмом этаже. И теперь

Тебе поможет лишь фея
Без имени и фамилии
Но в горячем комбинезоне
И в длинно-темных очках
Которые ей подарили

Благодарные ученики
Из заброшенной деревушки
Расположенной неподалеку

В сорока километрах от города
Возле старого леса
Где так часто идут дожди...

Когда ты едешь по улице
Мимо приемной картофеля
То жизнь на Красной горе
Тебе не кажется райской

Значит, кто-то из вас ошибается
Либо она, шаловливая леди в плаще,
Сорвавшая пять мандаринок
Когда изучала веды Горация
На кусте запретной любви

Или снова ошибся ты
Как и прежде, похожий на цель,
По которой стреляют индейцы
Во имя обители сна.
Впрочем, как бы там ни было,

В минимаркет чужой души
Все равно заглянуть невозможно
Пока изможденное солнце
Не снимет очки сожаленья
И не смоет с дрожащих рук
Следы слепого дождя.

Все это кончилось раньше, чем начиналось
Можно подумать, что здесь, на вершине
Было когда-нибудь по-другому. Как вдруг

На окраине древнего города Мобила
Радостно зашуршала листва. Чудеса!
Ученые сонные думали, будто листву

Изорвали булонские птицы-вертушки
Прилетающие с берега мертвой воды
Чтобы сломать телескоп

С беспристрастным упорством глядящий
На цветные анклавы Юпитера
Где по мнению сонных ученых

Все начинается раньше
Чем успевает кончиться
Попробуй тут разберись

Что – к чему – куда и зачем...

Просветление в небе не наступает
Да и можно ли считать просветлением
Осколки воды, перевернутой вверх головой?
Тяжелые гроздья земли на ногах у воды?
Природа по-прежнему непостижима.